Самозванец по особому поручению, стр. 18

С этими мыслями я и отправился спать. И уже устраиваясь в постели, под боком у сладко посапывающей жены, довольно подумал о том, что на своей яхте мне никакие правила приличия не указ, и спальня у нас с Ладой одна на двоих… Что тоже не может не радовать.

Утром меня разбудил не уже привычный, но от того не менее сладкий поцелуй Лады, а заполошный трезвон рынды и чей-то топот за дверью. Хотя почему чей-то? Можно подумать, что кто-то кроме охранителей Особой канцелярии умеет так нагло грохотать сапогами… Правда, я их вроде бы отучал от этой дурной привычки, иногда весьма вредной в их работе, но… кажется, у нас что-то случилось.

Поцеловав только что проснувшуюся от шума жену и наказав ей не выходить из каюты без моего разрешения, я быстро оделся и, не тратя времени на бритье, двинулся выяснять, у какого идиота родилась в голове мысль использовать рынду в качестве будильника, и кто надоумил охранителей заняться шагистикой под дверьми моей каюты…

– А, Виталий Родионович, доброе утро. – Едва я оказался в коридоре, из своей спальни выглянул сонный Грац. – Вас, верно, тоже разбудил этот грохот… Что случилось, не знаете?

– Даже не предполагаю, Меклен Францевич. – Пожал я плечами. – Вот, иду разбираться.

– Вот и славненько. – Покивал профессор. – Как выясните, не сочтите за труд, сообщите и мне о причинах столь ранней побудки, сделайте одолжение.

– Разумеется, профессор, – согласился я. Вот только что-то мне подсказывает, что как только Грац закроет дверь, он тут же рухнет обратно в постель и уснет, забыв о своей просьбе. Уж больно сонный вид был у нашего адъюнкта. Хм.

Оказавшись на палубе, я, недолго думая, взлетел вверх по трапу на мостик и, не заходя в рубку, остановился у комингса. Здесь дым стоял коромыслом. Явно не выспавшийся Белов, без кителя, вглядывался в огромную полупрозрачную панель, вделанную в стол, и, не сводя взгляда с сияющих на ней точек, линий и пунктиров, отдавал команды. Повинуясь им, рулевой бешено вращал штурвал то в одну, то в другую сторону, а еще один матрос, также следуя приказам капитана, судорожно дергал рукоять корабельного телеграфа. Команды вместе с матами лились из тестя рекой. Вот прозвучала еще одна, совсем мне незнакомая: «Пелена! Сброс обманки!» И сразу следом: «Самый полный вперед!» А потом полминуты тишины, и по ушам ударил довольно сильный взрыв где-то за кормой.

Белов отвалился от сияющей панели экрана и, вытерев пот со лба, повернулся ко мне лицом.

– Вот так-то, Виталий. Так и живем, – усталым голосом проговорил тесть.

– А что случилось, Важен Рагнарович?

– Скорее уж, не случилось. – Слабо улыбнулся Белов. – Блуждающие мины. Подарочки от Нордвик Дан, так сказать. Пакостить по-крупному они опасаются, знают, что могут нарваться на ответ ушкуйников, а вот разбросать таких малюток с какого-нибудь нордвикского «купца» на торговом маршруте, да подальше от передающих телеграфных станций, это пожалуйста. Блуждающие мины, они на шум винтов реагируют. Заряд невелик, но лишить хода ушкуй или «торговца», вполне хватит. А нас такая «рыба» и вовсе ко дну пустит… М-да… Вот, дан мины сбросит, да в сторонке схоронится и ждет, пока какой-нибудь бедняга о них не споткнется. А дальше всё просто. Абордаж, корабль на дно, концы в воду. Так-то. Да только не вышло по его на этот раз. Спасибо защите вашей, уберегла. А от дана этого мы уйдем. Вряд ли его лоханка больше двадцати узлов даст…

Глава 2

Бег по волнам, иди Заяц в поде

Пока сосредоточенный Белов отдавал резкие и не всегда понятные мне команды, я пытался разобраться в происходящем. А подумать было над чем. Засада на торговом пути в исконных водах Руси и Венда, в сотнях миль от акватории данов показалась мне полной дикостью. Ведь, насколько я знаю, меж Северным союзом и Нордвик Дан войны нет… Так с чего вдруг здесь такая партизанщина началась? А если…

– Важен Рагнарович, поведайте мне, недалекому, а этот маршрут единственный, на котором встречаются подобные сюрпризы? Или на других маршрутах корабли пропадают не реже? – осведомился я у тестя. Белов отвлекся от разглядывания панели и, медленно обернувшись ко мне, устало потер лицо.

– Хм… Остальные маршруты проходят мористее и, признаться, куда как менее спокойны, чем наш нынешний путь. – Наконец, со вздохом кивнул тесть. – Здесь-то и связь работает бесперебойно, и до берега не так далеко, да и чуть ли не в каждой прибрежной деревушке по малой миноноске [15] приписано. Потому даны особо сюда и не забираются… точнее, раньше не забирались.

– А сейчас, значит, добрались, – протянул я. Наш капитан в ответ лишь рассеянно кивнул и, бросив взгляд на мягко светящуюся панель стола, вернулся к своим важным капитанским делам. Что ж, большего мне пока и не нужно. От мин ушли и ладно. А с этим странным нападением можно будет разобраться и попозже. Что-то мне говорит, что блуждающие мины не последнее новшество, ждущее нас в этих водах…

Выдавшееся таким нервным утро прошло, а к обеду бег от мин и данов и вовсе перестал быть интересной новостью. В нашей небольшой компании эта тема довольно быстро исчерпала себя, так что вскоре об утреннем происшествии напоминал лишь один из матросов, устроившийся в «вороньем гнезде» среди кучи сияющих надраенной медью приборов и время от времени телефонирующий на мостик с докладом а-ля: «В Багдаде всё спокойно».

Ну, к обеду, не к обеду, а в руянский порт Брег мы вошли еще до того, как солнце скрылось за горизонтом. И не одни. Еще за час до того, как прямо по курсу возник туманный абрис острова, вахтенный сообщил капитану, что к нам приближаются гости и идут парадным ходом. К моему удивлению, Белов не насторожился, а когда я поинтересовался у него причиной такой беспечности, пожал плечами.

– А чего опасаться, Виталий? – пыхнув трубкой, проговорил капитан, поднимаясь с удобного кресла и направляясь к выходу из салона, где нас и застало это известие. – Поверьте, в двух часах хода от порта Брег ни один дан не появится… если он не самоубийца, разумеется.

– А «гости»? – Кивнул я в сторону вахтенного.

– Наверняка дозорная пара малых рейдеров руянского флота. Из-за них, кстати, каперы данов и не суются к острову.

– Уверены, Важен Рагнарович? – Ну не терплю я подобной самонадеянности, а уж после недавнего урока в виде гонок с блуждающими минами поведение Белова и вовсе казалось мне странным.

– Полностью. – Уверенно кивнул тесть и, заметив мой скептический взгляд, со вздохом принялся объяснять: – Вахтенный их засек, когда эта пара вышла из-за Вальдемарова мыса, а за ним как раз и располагается станция адмиральской эскадры. Кроме того, корабли идут полным ходом, ничуть не скрываясь, можно сказать, демонстративно нагло идут, как только «локтевцы» здесь могут себе позволить. Понятно? В общем, можете поверить, это не пираты…

И действительно, Белов еще не успел подняться на мостик, когда корабли, о которых сообщал вахтенный, оказались невдалеке от яхты, и Белов, вглядевшись в сигнальные флаги на них, отдал приказ стравить пар. «Варяг», послушный воле капитана, уже ложился в дрейф, когда в рубке, вход в которую мне заступил помощник капитана, тихо прострекотал корабельный телеграф. Это патруль продублировал уже принятый нами сигнал… Вот интересно, это у гостей такой связист медленный, или сигнальщики такие расторопные?

Я залюбовался подошедшими кораблями. Они не были столь огромны, как уже виденный мною в порту Конуграда крейсер, но производили не менее угрожающее впечатление, благодаря низкому хищно-стремительному силуэту и более чем серьезному вооружению. Красивые быстрые корабли. Эдакие морские гончие, созданные, чтобы догнать любого лихача, а в случае встречи с превосходящим противником способные с легкостью оторваться от преследования. На фоне этих темно-серых кораблей, кажущихся чуть угловатыми, из-за упрятанных под защитные кожухи накопителей, «Варяг», сверкающий на солнце надраенной медяшкой и обширным остеклением, смотрелся совершеннейшей игрушкой, да к тому же весьма хрупкой, о чем недвусмысленно намекали внушительные жерла сдвоенного носового орудия ближайшего корабля, ненавязчиво развернувшего башню в нашу сторону. Не знаю, что там за защиту предоставил нам князь Телепнев, но если «чемодан», выпущенный из такого орудия, попадет в корпус «Варяга», думается, это станет последней секундой жизни яхты… Я передернул плечами. Иногда живое воображение перестает казаться мне столь уж хорошим качеством.