Сотрудник агентства "Континенталь", стр. 272

Согласно договоренности, он должен был получить сто тысяч долларов в обмен на свое участие. Кавалов оставил Мириам более трех миллионов. Шерри потребовал половину. Если я откажусь, он пригрозил пойти к прокурору и во всем признаться. Он ничем не рисковал – он был защищен от преследования закона. А вот меня бы повесили. Замечательная ситуация.

– Стоило дать, сколько он просил, – сказал я.

– Может быть. Я думаю, что в конечном итоге так бы и поступил, если бы Мириам все не усложнила. Мне не осталось иного выбора. После того, как моя жена посетила вас, она пошла к Шерри, надеясь убедить его убраться отсюда. Он ей что-то рассказал, и она начала подозревать меня, что я каким-то образом вовлечен в убийство ее отца, хотя я сам до сих пор до конца не верю, что это мои руки перерезали ему горло.

Она сказала мне, что вы приедете на следующий день. У меня не оставалось выбора, кроме как пойти к Шерри и уладить все вопросы до того, как вы начнете копать. Я так и сделал, хотя не стал говорить Мириам куда пошел. Разговор получился трудным, напряженным, и Шерри, когда услышал вас, решил, что я привел своих людей, тут все и началось.

– Зачем вы вообще впутались в эту историю? – спросил я. – Разве быть зятем Кавалова было так плохо?

– Не плохо. Но было слишком тоскливо быть запертым в этой дыре вместе с ним. Кавалов не был стар и мог бы прожить еще много лет. Кроме того он был вздорного нрава. В любой день ему могло прийти в голову дать мне пинка под зад, или изменить завещание, или еще что-либо подобное.

Однажды я наткнулся на Шерри в Сан-Франциско, мы разговорились, и у нас возник план. Шерри не был дураком, как его описывали. Тогда, в Каире, мы с ним отрезали по ломтику от Кавалова, да так, что тот ничего и не заподозрил. Я был идиотом, но не думайте, будто я сожалею, что убил своего тестя. Я сожалею, лишь что попался. Я двадцать лет был у него мальчиком на побегушках, исполнял за него всю грязную работу и получал лишь жалкие крохи. Я мог только надеяться, что женившись на его дочери, когда-нибудь унаследую его деньги, и то, если он не передумает и не решит все иначе.

Его повесили.

КОНЕЦ 

Смерть и К°

Старик пригласил меня в свою контору, представил человеку по имени Чеппл и предложил сесть. Я сел.

Чепплу было лет сорок пять, он был темнокож и плотно сложен. Выглядел несчастным, словно чем-то обеспокоен или обуян страхом. Веки покраснели, под глазами набухли мешки, уголки рта отвисли. Рукопожатие было вялым и безвольным.

Старик взял со стола листок бумаги и подал мне. Это было письмо, написанное корявыми печатными буквами.

Мартин Чеппл!

Если вы хотите увидеть свою жену в живых, то выполните то, что здесь сказано. Ровно в полночь подойдите к углу Турк-стрит и Ларкин-стрит и положите 5000 долларов 100-долларовыми купюрами под кучу кирпичей у входа на стройку. Если вы этого не сделаете или если обратитесь в полицию, или попытаетесь пометить купюры, то завтра утром получите письмо с сообщением, где найти труп вашей жены.

Это не пустая угроза.

Смерть и К°

Я положил письмо обратно на стол.

– Миссис Чеппл отправилась вчера в театр и не вернулась, – сказал старик. – Это письмо поступило к мистеру Чепплу с утренней почтой.

– Скажите, она отправилась в театр одна? – обратился я к Чепплу.

– Не знаю, – усталым голосом ответил он. – Когда я собирался после обеда в свою контору, она сказала, что пойдет в театр. Но не сказала, с кем и на какой спектакль.

– А с кем она обычно ходила?

Он недоуменно пожал плечами

– Я мог бы назвать вам ее ближайших подруг, хотя это вряд ли поможет. Когда она не вернулась, я обзвонил всех, но безуспешно.

– Есть у вас какие-нибудь предположения?

Он опять недоуменно пожал плечами.

– Есть у вас враги? Может быть, вы или она кого-то обидели? Припомните хорошенько, даже если это было давно или вы считаете обиду пустяковой. Это обычно служит причиной похищения.

– Нет, насколько мне известно, – устало ответил он. – Я уже думал об этом.

– В какой области вы работаете? Чем занимаетесь? – Спросил я.

Он был ошеломлен этим вопросом. Но все же ответил:

– У меня рекламное бюро.

– Как насчет людей, которых вы уволили?

– Единственный, кого я уволил, это Джон Хеккер, но он нашел куда лучшее место у моего конкурента. И мы всегда ладили с ним.

Я бросил взгляд на старика. Он внимательно следил за нашей беседой, хотя и делал вид, что его, руководителя конторы, все это не касается. Я откашлялся и снова обратился к Чепплу:

– Прошу прощения, однако мне придется задать вам несколько... ну скажем, нескромных вопросов. Вы позволите?

Он вздрогнул, как бы зная, о чем пойдет речь, затем кивнул.

– Олл райт.

– Скажите, бывало ли, что ваша жена проводила ночь вне дома?

– Нет; во всяком случае, я всегда знал, где она была. – Он беззвучно пошевелил губами. – Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Лучше не задавайте вопросов, я постараюсь рассказать сам.

– Да, так будет лучше, – подтвердил я. – Вы, конечно, понимаете, что эти вопросы не доставили бы мне удовольствия.

– Да, понимаю, – согласился Чеппл. Он глубоко вздохнул и заговорил быстрее. – Я никогда не имел повода думать, что она ходит куда-либо тайком от меня. Или что у нее есть поклонники, о которых мне не известно. Именно это вы хотели бы знать, не так ли? – спросил он жалобным тоном.

– Да, благодарю вас. – Затем я обратился к старику, который, очевидно, предпочитал молчать, если ему не задавали вопросов. – А что вы думаете обо всем этом?

Мой шеф вежливо улыбнулся, словно бы все это его не касалось, и проговорил:

– Вы сами знаете теперь все обстоятельства этой истории. Что бы вы посоветовали мистеру Чепплу?

– Разумеется, он должен прежде всего уплатить выкуп, – ответил я. – Это неприятно, но таков единственно возможный способ обращения с похитителями, если хотите спасти жертву. Господа из фирмы «Смерть и К°» не слишком разумно выбрали пустующий участок. Их можно запросто схватить там. – Затем я изменил тон и обратился к Чепплу:

– Вы сможете достать деньги?

– Да.

– А как насчет полиции? – спросил я шефа.

– Нет, нет, никакой полиции, – вмешался Чеппл. – Не хотите же вы смерти моей жены...

Я перебил его:

– Мы обязаны поставить полицию в известность, чтобы она могла вмешаться, как только ваша жена вернется. В лучшем случае мы можем просить полицию подождать до поры до времени. Вы не согласны? – снова обратился я к старику.

Он кивнул и потянулся к телефону.

– Это возможно. Сейчас я приглашу сюда инспектора уголовной полиции Филдинга и кого-нибудь из прокуратуры.

Вскоре появились Филдинг и сотрудник прокуратуры Мак Фи. Вначале они хотели было сосредоточить к полуночи половину полицейских Сан-Франциско вокруг кучи кирпичей на углу Турк-стрит и Ларкин-стрит. Но постепенно нам удалось образумить чиновников: мы доказали с помощью статистики похищений, что если уплатить выкуп, а затем попытаться схватить преступников, то оказывается куда больше шансов спасти жертву.

...В половине двенадцатого Чеппл вышел из своего дома с пятью тысячами долларов, обернутыми в серую бумагу. В двадцать минут первого он вернулся. Его тело била дрожь, рубашка насквозь пропотела, в лице не было ни кровинки.

– Деньги положил, – сообщил он. – Но никого не видел. – Я налил ему бокал виски из его собственных запасов.

Почти всю ночь он ходил из угла в угол. Я прикорнул на диване и раз десять слышал сквозь дрему, как он подходил к входной двери, открывал ее и выглядывал на улицу. Сотрудники уголовной полиции Мур и Каллаген улеглись тут же спать. Все мы расположились на ночь в доме Чеппла, чтобы как можно быстрее получить от миссис Чеппл сведения о ее похитителях.