Белая леди, стр. 30
— Лучше, он имеет в виду, — поправила Марни.
— Я имею в виду, что она должна была стать крестоносцем. И вся эта ерунда с Джинни Лоусон, все то, что было спустя годы, было крестовым походом.
Глава 4. Когда от была хороша…
Рано утром в среду, двадцать третьего марта, Мэттью позвонил в резиденцию Вардов и попросил к телефону миссис Вард. Когда она взяла трубку, он представился ей и сказал, что он тот самый юрист, который днем раньше встречался с ее мужем, чтобы обсудить вопрос о земле, которую надеялся приобрести один из его клиентов.
— О какой земле идет речь? — спросила она.
— На Баррингтон и Уэлльс. Но я звоню не по этому поводу…
— А по какому поводу вы звоните? Как, вы сказали, ваше имя?
— Мэттью Хоуп. Миссис Вард, я знаю, что когда-то вы были знакомы с Уиллой Торренс…
— О Господи! Разве сейчас снова то время года?
— Извините, не понял…
— Мне звонят каждый год в годовщину ее смерти. Можно подумать, что она была Мэрилин Монро или кем-то в этом роде.
— Действительно, годовщина будет только в мае.
— Ужасно! Позвольте мне перевести дух.
— Мне бы хотелось поговорить с вами о ней.
— Почему?
— Видите ли, как я уже упоминал вашему мужу… это решение оспорили в суде.
— Я не люблю вмешиваться в какие-либо проекты Эндрю. Если это вы уже обсуждали с ним, то…
— Нет, это…
— Тогда в чем дело?
— Понимаете, это завещание оспорили в суде. Я надеялся…
— Какое завещание?
— Завещание миссис Торренс.
— Откуда я могу что-либо знать о ее завещании? Мне было семнадцать лет, когда я видела ее в последний раз. Это было пять лет назад.
— Но вы хорошо знали ее тогда, не так ли?
— Нет. Она была взрослая женщина, извините за выражение, а я была подростком.
— Протест в суд подал тот, кого вы могли хорошо знать в период вашего пребывания в цирке.
— Кто это?
— Я не могу открыть это имя, миссис Вард.
— Почему?
— Не по телефону…
— Как бы то ни было, я едва знала Уиллу.
— Я только рассуждал, миссис Вард, что если бы я мог подъехать…
— Нет, я сожалею.
— Или, возможно…
— Нет.
— Я знаю, ваш муж стремится, чтобы эта сделка…
— Мой муж сейчас находится в Мексике. Вы можете поговорить с ним, когда он вернется.
— Дело в том…
— Я уже сказала вам…
— Я думаю, что компания «Лоусон-Вард»…
— Все, что я делаю для компании, это подписываю бумаги и чеки.
— Я думал иначе.
— Это неправильно. Мой муж будет дома утром в пятницу. Если хотите, можете переговорить с ним. Что же касается Уиллы…
— Миссис Вард, возможно, она была убита.
— Я не удивлена, — сказала она и повесила трубку.
Тимукуан Акрес был расположен на том месте, где когда-то находилось животноводческое ранчо, но предприимчивый и дальновидный застройщик приобрел эту землю около двадцати лет назад за всего-ничего и только три года назад превратил ее в поле для гольфа, окруженное домами в миллион долларов. Рукотворные озера и множество фонтанов прерывали монотонность зеленого ландшафта. Всю эту собственность окружала каменная стена, въездные ворота с колоннадой и пост безопасности.
Из телефонного разговора с Джинни Лоусон Вард в это утро Уоррен узнал, что Мэттью разговаривал с ней на прошлой неделе. Она добровольно выдала Уоррену эту информацию, как только он сообщил ей, что в его друга стреляли и он в критическом состоянии находится сейчас в госпитале. Теперь Уоррен знал, что она и молодая Уилла Торренс столкнулись лбами пять лет назад, и сейчас он размышлял, из-за чего же это могло произойти.
По словам Сэма Маккалоу, один-единственный сезон, который Джинни провела с цирком, был весьма бурным. С каким удовольствием он припомнил, что Дженни тогда встречалась с парой невежественных рабочих. А затем стала продвигаться все дальше и выше по цирковым рядам. В результате в труппе не осталось ни одного мужчины или мальчишки, который не переспал бы с ней. «Не исключая меня», — прошептал он на ухо Уоррену, когда Марни и Тутс отвлеклись.
Очевидно, Уилла не одобряла всей этой активности.
Ее «ханжеская позиция», как это назвал Маккалоу, могла быть результатом того, что шестнадцатью годами раньше ее муж бежал ни с кем иным, как с его собственной мамашей. Маккалоу предпочитал не рассуждать на психосексуальные темы, тем более что его мать и Уилла снова стали хорошими подругами к тому времени, когда юная Джинни Лоусон начала буйствовать с мужским населением цирка. Но тем не менее это стало причиной враждебности Уиллы.
То же самое интересовало и Уоррена.
Он был сегодня здесь потому, что хотел знать, имело ли столкновение Уиллы с Джинни какое-то отношение к последующему через два года самоубийству или убийству. Господи, как он ненавидел все эти дешевые тайны, особенно те, решение которых было похоронено во тьме прошлого. Но если хоть что-то из всего этого поможет найти того, кто стрелял в Мэттью, он, черт возьми, хотел бы узнать все об этом. По правде говоря, он не очень интересовался тем, почему стреляли в Мэттью; он только искал того, кто сделал это.
Белый охранник был одет в мятую серую униформу, которая делала его похожим на одного из тех слонов, на спинах которых Джинни Лоусон восседала, когда была подростком. Уоррен опустил стекло, в машину ворвался порыв раскаленного воздуха.
— К миссис Вард, — сказал он.
— Кто хочет ее видеть? — спросил охранник.
— Уоррен Чемберс. — Он раскрыл свой бумажник и помахал удостоверением частного детектива.
Охранник взглянул на него, поднял трубку телефона и нажал кнопку. Уоррен отвернулся. Неподалеку двигались поливочные машины. Над изумрудно-зеленой лужайкой изгибалась небольшая радуга. Через подрагивающее марево он мог увидеть вдалеке озеро, сияющее синевой на утреннем солнце.
— Поезжайте вокруг поля, первая дорога направо и будет Палм-драйв. Адрес — двенадцать-двадцать, Палм.
— Спасибо.
Уоррен миновал полосатый шлагбаум, проехал мимо поливочных машин и озера, объехал поле и выбрался на Палм-драйв, затем въехал на длинный подъездной путь к дому. Он вышел из машины, потянулся и направился по дорожке к низкому ранчо из красного кирпича с белой черепичной крышей, нажал на кнопку звонка и стал ждать.
Он готов был снова предъявить свое удостоверение, если потребуют.
Дверь открыла девушка семнадцати или восемнадцати лет. Черная девушка, одетая в черную униформу с маленьким белым фартучком и шапочкой. Ему показалось, что он случайно попал во французскую кинокартину.
— К миссис Вард, — начал он, — у меня договоренность.
Девушка безразлично взглянула на него.
— Уоррен Чемберс, — представился он. — «Чемберс Инвестигэйшн».
— О да, сэр, проходите, она ждет вас, — сказала девушка с таким южно-негритянским акцентом, что мгновенно развеялось все очарование Парижем.
Уоррен вошел в фойе. Здесь было прохладно. Проход вел в огромную гостиную, раскрашенную в белые, синие и зеленые цвета.
— Присядьте пока, сэр, я поищу ее.
Он оглядел комнату, затем сел на большую кожаную белую софу. Через вращающиеся стеклянные двери он смотрел на бассейн и площадку для гольфа, когда вошла она.
На ней были надеты зеленые обтягивающие шорты, прилегающая темно-синяя майка с короткими рукавами. Белые сандалии на высоких каблуках(?), длинные загорелые ноги и длинные белокурые волосы. Воистину выдалась неделя блондинов. Сначала Тутс, потом Марни, а теперь и Джинни Лоусон Вард, а день еще не закончился.
— Мистер Чемберс? — спросила она.
Ее не удивило, что он был негром. Многие люди недоумевали, когда впервые встречались с ним после предварительной договоренности по телефону. Но она была замужем за черным мужчиной, и, возможно, это делало ее безразличной к цвету кожи. Она протянула руку, на ее лице появилась приветливая улыбка. Он сразу почувствовал себя как дома.
— Здравствуйте, — он пожал ей руку, — я рад, что вы смогли найти время для встречи со мной.