Белая леди, стр. 12

— Моя мать была одной из этих маленьких людей, — пояснила Мария. — Она была лилипуткой.

Фрэнк Саммервил ворвался в приемный покой.

— Никто ничего не знает, — сердито объявил он.

Глава 2. И был у нее маленький локон…

Уоррен договорился встретиться с Тутс Кили чуть позднее часа в воскресенье. Они встретились в одном из заведений, где подавали пиво и гамбургеры, оформленном под старомодный нью-йоркский салун. Все в нем было немного чересчур. Стеклянные панели слишком блестели, медные детали слишком выделялись, дерево чересчур кричащее. Единственной истинной деталью были старые украшения ко дню Святого Патрика, которые продолжали висеть и после семнадцатого числа.

В Калузе не было парада в день Святого Патрика, на самом деле этот праздник здесь проходил каждый год без особого шика. За исключением баров, они всегда были украшены зеленым, а в некоторых даже подавали зеленое пиво. По-видимому, это делалось, чтобы подтвердить широко распространенное мнение о том, что ирландцы много пьют. Уоррен не знал, было ли это предположение чистым вымыслом или достоверным фактом. Честно говоря, ему было все равно. Они с Тутс встречались совсем не ради выпивки. Мэттью Хоуп находился в критическом состоянии в больнице, и Уоррену была нужна ее помощь: они должны найти того, кто в него стрелял.

— Когда он не пришел в себя и в семь часов утра, — рассказывал он ей, — они стали проверять его. Доктора! Они ничего нам не говорили до восьми утра, когда мы уже…

— Кто это мы? — спросила Тутс.

— Я, Патриция и Фрэнк.

— Патриция?

— Демминг. Помощник прокурора штата, с которой встречался Мэттью.

Тутс кивнула головой и взяла в руки чизбургер. Ей хотелось бы выпить пива с ним, но она была чиста уже три года и не собиралась позволить какой-то слабости отбросить ее назад, к кокаину. Тутс было двадцать шесть лет, она была высокая, стройная, загорелая блондинка с карими глазами, которая уже переросла склонность к химической завивке; теперь длинные прямые светлые волосы падали ей на плечи. В это холодное воскресенье, двадцать седьмого марта, на Тутс был розовый свитер с белым воротничком, выглядывавшим из выреза ворота, голубые джинсы и ковбойские сапоги. Уоррен вынужден был признать, что она выглядела совершенно здоровой. Она поглощала чизбургер как оголодавший волк.

— Прежде всего, — рассказывал он, — они проверили рефлексы его рук и ног, у них есть какой-то научный термин для этого, но я забыл, какой это термин. Они получили очень слабые неврологические рефлексы, поэтому они… они… Мне очень трудно говорить об этом, — он поднял руку, чтобы закрыть глаза, и молча посидел несколько минут, нагнув голову. Тутс промолчала.

Уоррен сглотнул, опустил руку, вытер глаза тыльной стороной руки.

— Они объявили нам, что приподнимали его веки и направляли яркий свет в его глаза, сначала в один глаз, потом в другой, чтобы увидеть, реагируют ли зрачки. Слава Богу, они реагировали. Это означает, что его рефлексы все еще живы. Какая-то часть его мозга все еще… все еще функционирует. Кора или ствол головного мозга, я забыл, что это… это…

Потом они… они провели кусочком ваты по роговице глаза, касаясь ее, чтобы увидеть, есть ли защитительный рефлекс, но он… он едва реагировал. Ты понимаешь, он в коме, мозг его функционирует, но он все еще полностью не пришел в себя, не проснулся. Именно эти термины они и использовали. Пробуждение относится к уровню сознания. Осознание же относится к уровню сознания. Это два состояния сознания. Кома, это худшее: человек в коме не осознает ничего. Но существует так же и ступор и обту… Я не помню, как они это назвали. Еще есть летаргия. Это самый мягкий случай. Все эти термины они используют, чтобы… чтобы описать… различные стадии бодрствования и обретения сознания. Мэттью не может полностью проснуться и полностью вернуться к жизни.

— А когда это произойдет? — спросила Тутс.

— Они хотят понаблюдать за ним еще день или два, посмотреть, не улучшится ли характер импульсов его мозга. Электрокардиограмма тоже не совсем ровная, но электрическая активность тоже невысока. Они должны подождать и посмотреть, что произойдет дальше. Завтра или на следующий день. Периферийно, вот как это называется. Проверка рук и ног. Периферийное неврологическое обследование.

Уоррен вздохнул, кивнул головой, затем снова посмотрел на свою тарелку, где остывала яичница. Он взял в руки вилку и подцепил ею один из желтков; тот растекся по тарелке.

— Я хочу достать того негодяя, который это сделал, — сказал он.

— Аминь, — произнесла Тутс.

— Мы отстаем от Мэттью на целую неделю. Все, что он делал, все, что изучал… мы идем следом за ним с опозданием на неделю. В прошлое воскресенье, двадцатого числа он встречался с дочерью женщины, которой принадлежала часть цирка, ее зовут Мария Торренс. Я хочу, чтобы ты повидалась с ней сегодня; узнала, что она ему сообщила, выяснила, что заставило его отправиться туда, куда он пошел потом, какую цель он преследовал. Тутс, я уверен: то, что он расследовал, явилось причиной его ранения. Он не мог отправиться в Ньютаун без какой-то особой причины. И по этой самой причине в него стреляли.

— Я позвоню ей, — сказала Тутс и подцепила вилкой жареную картошку. — У тебя есть номер?

— Патриция сказала, что она живет в Фэтбек Кей, я посмотрел в справочнике. Ее имя Мария Торренс…

— Ты мне об этом уже говорил.

— Вот, я записал для тебя номер, — он вытащил клочок бумаги из своего бумажника и начал переписывать номер телефона в записную книжку. — Случайно, вечером в пятницу, во время обеда с Патрицией он сообщил ей, что кое-что случилось, оставил ее и куда-то отправился. Он не сказал куда, по-видимому, это был Ньютаун. Стрелявший сидел за рулем черной «Мазды».

— Поняла. — Тутс взяла листок, бросила взгляд на номер, затем спросила: — Где ты будешь позже?

— Сейчас я отправляюсь прямо в редакцию, проверить все сведения об этом самоубийстве трехлетней давности. После этого я буду дома, только не знаю, как много времени займет выяснение всех обстоятельств.

— Я позвоню тебе позже, сообщу новости. Я знаю, что тебе не терпится отправиться, поэтому иди. Я сама заплачу.

— Нет, ты это делала прошлый раз.

— Нет, платил ты. В общем, уходи.

— Тутс…

— Я знаю. Ты хочешь как можно скорее поймать этого сукина сына.

Он не знал, что Уилла Торренс была лилипуткой, до тех пор, пока не прочитал статьи в «Калуза Геральд Трибюн» об этом самоубийстве. Уилла Уинки — так ее звали. Он попытался припомнить детскую песенку. Но имя было не Уилла, не так ли? Как..? Уилли? Да. Крошка Уилли Уинки

На Уилле Торренс была детская ночная рубашка, когда она выстрелила в себя. Кровь забрызгала обе бретельки.

Часы на столике у кровати были остановлены пулей ровно в пять десять утра, пуля влетела сзади и застряла в часовом механизме. Уилла Торренс тогда лежала на боку, но ухитрилась выстрелить себе в лоб. Будильник был заведен на пять пятнадцать утра. Дочь обнаружила тело в пять тридцать пять утра. В отчетах, опубликованных в газетах, цитировались слова Марии о том, что ее мать собиралась выехать в шесть часов утра, «прежде, чем начнется утренний час пик». Мария далее заявила, что ее мать все еще спала, когда она в пять часов ушла из вагончика.

Уоррен подумывал, не придется ли ему ехать в Миссури по этому поводу и побеседовать там со следователями, занимавшимися этим делом?