Забавы с летальным исходом, стр. 35

— Ну а остальные трое?

— Три клоуна, как же… Заявились около одиннадцати. Ну и, как обычно, стали здороваться с приятелями, хлопать их поднятой ладонью по рукам. Ну, знаете, как сейчас ведут себя мужчины в барах…

Тут она отвела от него взгляд и уставилась на мужчину и женщину, которые только что вошли с холода. И наблюдала за ними до тех пор, пока не убедилась, что пара уселась возле стойки бара, а не за один из столиков, которые она обслуживала. Тогда Жаклин снова жадно затянулась сигаретой и, полузакрыв глаза, медленно выпустила струйку дыма.

— Так, значит, здоровались с приятелями.

— Да, со своими старыми дружками-алкашами.

— Ну и когда же началась драка?

— Они все сидели у бара, пили вместе, смеялись, потом вдруг Джек упомянул…

— Простите, вы сказали «пили вместе». Кто именно?

— Ну, все пятеро.

— Кори с Джеком?..

— Да, и дружная троица клоунов.

— Так, получается, они были знакомы?

— Да, конечно.

— И значит, когда эти трое вошли в бар, они здоровались и с Джеком, и с Кори, так?

— А вы быстро соображаете, — заметила она и снова затянулась сигаретой.

— А почему вы называете их клоунами?

— Потому что одного из них зовут Ларри. И потом все трое — полные дураки.

— Ларри, а дальше как?

— А Бог его знает. Вам, ребятам из полиции, видней. Вы ж их загребли. Разве не записали в участке все данные?

— Итак, все эти пятеро были приятелями, — сказал Карелла.

— Да.

— Ну а дальше что произошло?

— А дальше они стали нести всякую муть о том, что все женщины обманщицы, ну и так далее. Сами небось знаете, к чему сводятся все эти мужские разговоры. Какой хороший сегодня был футбол и какие все женщины мерзавки. И тут Джек говорит Кори, что якобы подозревает, что жена обманывает его с кем-то другим. Что всегда подозревал это, а потому бросил ее и приехал сюда. И тогда один из трех клоунов вдруг говорит: «А я-то думал, эта Холли твоя жена!» А Джек отвечает: «Нет, ни хрена подобного, просто эта самая Холли мне очень нравится». И тогда Ларри… да, кажется, это точно был он, Ларри, вдруг и говорит: «Готов держать пари, что и Кори эта девушка тоже очень нравится». Ну и еще что-то на тему того, что они живут как трехслойный пирог. И тогда Кори и Джек сказали ему, что это не его собачье дело. Ну и сами знаете, такие типы терпеть не могут, когда им затыкают рты, особенно после того, как пропустят по маленькой. Ну и тут начались тычки, пинки и всякие такие разговоры, типа «А ты кто такой?» Пинок. «Да какое твое собачье дело?» Пинок, толчок, удар, бам-бам-бам, тут вся эта драчка и заварилась.

— А вы не помните, кто ударил первым?

— Один из клоунов.

— Кого?

— Кого? О-ля-ля! — и она игриво закатила глаза и затушила наконец сигарету. — Короче, вроде бы Кори схлопотал по морде первым. Ну, и тут Джек, естественно, вмешался и попер на них, а потом и Ларри тоже попер, и третий клоун встрял. И тут такое началось! Швыряли и колошматили друг друга чем попало, сшибали табуреты, опрокидывали столы, и бутылки, и бокалы, и сцепились в одну кучу, и катались по полу, а потом эта куча выкатилась на улицу, но и там они продолжали драться. И вся троица дружно лупила именно Кори, а Джек все пытался их остановить, чтоб, не дай Бог, не убили. Ну, и тут он достал пушку…

— Кто?

— Кори.

— Какую пушку?

— Я в них не шибко разбираюсь.

— Это был револьвер или пистолет?

— Я же сказала, в пушках не разбираюсь.

Карелла придвинул к себе салфетку. Достал из внутреннего кармана пиджака авторучку, снял с нее колпачок и нарисовал на салфетке следующее:

— Примерно такую, да?

— Нет, ничего похожего.

— Ну а если вот так? — и он сделал еще один набросок.

— Нет.

— А вот это?

— Ну, вот эта, пожалуй, уже ближе.

— И куда же эта пушка делась потом? — спросил он.

— Кори заслышал вой сирены и выбросил ее в канаву.

— И?..

— И что «и»? Всех увезли в участок.

— Ну а пистолет?

— Его никто не заметил.

— Так он, получается, так и остался валяться в канаве, когда их увезли?

— Думаю, да.

— Думаете или уверены?

— Ага.

— И что, по-вашему, произошло с оружием дальше?

— Понятия не имею.

— Может, кто-то видел, как он выбрасывает его в канаву?

— Откуда мне знать?

Он окинул ее пристальным взглядом. Девушка потянулась к карману фартука, где лежала пачка «Вирджиния-слимс». Выбила щелчком одну сигарету, прикурила и выпустила в него густую струю дыма. Карелла по-прежнему не сводил с нее глаз. А затем, после паузы, спросил:

— Что произошло с пистолетом, мисс Рейнз?

— Я же сказала…

— Мисс Рейнз!.. — многозначительно повторил он.

— Ну ладно, ладно, о’кей, — сказала она и снова глубоко затянулась. — Он вернулся за ним. На следующий день.

— Коррингтон?

— Да.

— И что?

— Ну я и отдала ему.

— И как же, интересно, этот пистолет оказался у вас?

— Ну, когда все разошлись, я достала его из канавы и принесла сюда, в бар. Просто подумала, нехорошо, если оружие будет валяться вот так, без присмотра, на улице. Не дай Бог, кого еще ранит. Ну я и заперла его в свой шкафчик.

— А потом отдали Коррингтону, когда он за ним вернулся, так?

— Но ведь это же был его пистолет, разве нет?

Теперь Карелла знал, что оружие, фигурировавшее в драке, являло собой пистолет «вальтер». Который принадлежал не кому иному, как Эрнсту Коррингтону. То есть трупу, которым занимался Мэтью Хоуп.

— Спасибо, — сказал он девушке. И подумал: «Интересно, пригодится ли Хоупу эта информация?»

Глава 8

Было некое несоответствие между осознанием того, что ты сидишь в публичной библиотеке в январе, где температура поддерживается на уровне восьмидесяти градусов, а за окном в это время ярко сверкает солнце и видна изумрудно-зеленая лужайка, обрывающаяся у кобальтово-синих вод моря, под ясным, цвета цикория, небом. Библиотека, словно белоснежная болотная птица, примостилась на самом краю бухты Калуза. Новое здание обошлось в двадцать миллионов долларов, но сейчас, в среду, в девять тридцать утра, когда все нормальные горожане или плескались в своих бассейнах, или же загорали на пляжах из чистенького белого песка, залы его были абсолютно пусты.

У Кэндейс имелись свои воспоминания и представления о публичных библиотеках. Родившаяся и выросшая в Миннесоте, она обладала присущей истинным миннесотцам «зимней» ментальностью. Уже тогда наделенная незаурядной красотой девочка, она рано научилась ставить комфорт и удобства превыше щегольства и носила неуклюжие многослойные свитеры и пальто, варежки и сапожки на меху, толстые шерстяные носки и теплое нижнее белье. В Миннесоте вы добирались от дома к дому или подземкой, или же шли пешком по тротуару, защищенному от снега специальным навесом. В штате, где езда в неприспособленном к зимним условиям автомобиле могла стоить человеку жизни, наличие в салоне аптечки или специального обогревательного устройства было жизненно необходимо для выживания.

И библиотека в Миннесоте была зимой очень уютным местом. Снег падает за стеклами высоких окон, книги в кожаных переплетах выстроились на полках, лампы с зелеными абажурами подвешены над длинными деревянными столами — все это, кажется, так и излучает покой и теплоту. Кэндейс была заядлой читательницей. С октября по май, пока в городе властвовала зима, она часами просиживала в библиотеке. И лучшие воспоминания о родном городе, который она покинула в девятнадцать лет, были связаны именно с библиотекой.