Забавы с летальным исходом, стр. 29

— Так она что, играла в этом театре? — спросил Блум Мэтью.

— Работала официанткой.

— Ну а где-нибудь вообще она играла? На севере, здесь, в другом месте?

— Не знаю.

— Стало быть, твой Карелла тебе не сказал, да?

— На севере она брала уроки актерского мастерства, — ответил Мэтью. У него появилось ощущение, что Блум далеко не в восторге от того, что некий коп с севера сует нос в его дела. — Сомневаюсь, чтоб она где-либо работала актрисой. Вернувшись во Флориду, она…

— Когда это было?

— Первого декабря. Так вот, она какое-то время побыла с матерью в Сент-Пите, потом приехала сюда. Семнадцатого января.

— Откуда эти сведения?

— От матери и Донофрио.

— Извини, Мори, — сказал Фалько и зашагал прочь, по направлению к невысокому лысому мужчине в бермудах и пестрой гавайской рубашке с короткими рукавами. Очки, длинный нос, усы. И Мэтью вдруг показалось, что, если этот тип снимет очки, вместе с ними отпадут и длинный нос, и усы. У него также возникло ощущение, что некогда deja vu. [29]

— Мистер Ипворт, — сказал Фалько. — Это детектив Блум, он проводит расследование. Знакомься, Мори, это Морис Ипворт.

— Добрый вечер, мистер Ипворт, — сказал Блум.

Два Мориса обменялись рукопожатием. Морис Ипворт чувствовал себя явно не в своей тарелке. На Морисе Блуме была рубашка с галстуком и пиджак. Примерно так же был одет и Мэтью. И, похоже, Ипворт прикидывал в уме, что и ему, пожалуй, стоило бы одеться поприличнее, особенно с учетом того, что событие произошло серьезное, как-никак убийство. Но, с другой стороны… тут же, черт побери, Флорида! И все же он явно нервничал. Что ж, можно понять. Ведь в одном из его домов обнаружили труп. Мэтью, слегка приподняв брови, осведомился, могут ли они с Тутс присутствовать при беседе. Блум еле заметно кивнул, однако Ипворту их не представил. Пусть этот коротышка в очках, с длинным носом и усами думает, что и они как-то связаны с полицией.

— Ужасно, просто ужасно… — пробормотал Ипворт, стараясь, видимо, разбить холодок, сразу возникший между ним и этой троицей. Акцент типично британский. Что ж, иногда и британцы тоже переезжают в Калузу.

— Ужасно, — согласился Блум.

Мэтью прикинул в уме. Должно быть, за всю свою жизнь полицейскому Блуму довелось перевидать десять тысяч шестьсот тридцать восемь жертв со смертельным огнестрельным ранением.

— И долго она у вас прожила? — спросил Блум.

Ипворт даже вздрогнул — словно не ожидал, что ему вот так, сразу, будут задавать вопросы.

— Она поселилась здесь в начале января, — ответил он.

— Первого января?

— Нет, второго. В четверг.

— Нашла этот домик через агента или как-то еще?

— Нет. Зашла прямо с улицы. Сказала, что увидела объявление.

— Значит, просто зашла и сняла, так?

— Да.

— На какой срок?

— На два месяца. Обычно я сдаю на месяц и потом продляю срок, но она очень просила сдать до конца февраля. И я согласился.

— Как платила? Чеком? Наличными?

— Наличными.

— И вам не показалось это странным?

Ипворт пожал плечами.

— А чего тут такого странного? Многие платят наличными, — ответил он. — А я что, я человек без претензий. Раз дают наличными, я беру.

Мэтью решил, что это, очевидно, была попытка пошутить. Ипворт не улыбнулся, но в уголках его глаз залегли мелкие морщинки. Мэтью страшно захотелось, чтоб он снял наконец эти дурацкие усы и нос.

— А она объяснила, зачем это ей понадобилось жилье именно на два месяца?

— Ну, ведь теперь у нас зима. Очевидно, просто хотела пожить там, где тепло и солнце.

— А она тут одна жила?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Мое дело сдать домик и получить деньги, а дальше я оставляю своих жильцов в покое. — Секунду Ипворт колебался, затем добавил: — Думаю, мне следовало бы догадаться, что на март срока она продлять не будет, я прав?

У Мэтью возникло ощущение, что и это была попытка шутки. Эдакий суховатый и сдержанный, типично британский юмор.

— Да, думаю, следовало бы, — кивнул Блум. — Спасибо, мистер Ипворт.

— А когда вы тут все закончите? — спросил тот.

— Примерно еще день провозимся или около того.

— И кто будет разгребать эту грязь?

— Мы оставим все в том виде, в каком нашли, — ответил Блум.

— Нет, я не это имел в виду. Я по телевизору слышал, что крови из нее вытекло ужас сколько. Кто будет все это вытирать и мыть, а?

— Полагаю, вам придется обратиться к услугам наемной уборщицы, — ответил Блум.

Ипворт покачал головой.

— Спасибо за помощь, — сказал Блум.

Ипворт все еще качал головой.

— Что-то не так? — спросил его Блум.

— А когда можно будет войти и посмотреть, какой ущерб нанесен имуществу?

— В данный момент это место преступления, где проводятся следственные действия, — объяснил ему Блум. — Мы уведомим вас, когда закончим.

— Велики ли потери? — спросил Ипворт.

— Не очень. Всего один труп. Молодой женщины, — ответил Блум.

Позднее той же ночью он позвонил Мэтью домой. Уже после того, как уехал с места преступления и переговорил с Питером Донофрио в его квартире на Пеликан-Уэй. Несмотря на жаркие уверения в том, что отношения между ним и Мелани были более чем свободные, Донофрио, похоже, был искренне потрясен смертью девушки.

— Да парень прямо зарыдал в голос, — сказал Блум. — Честное слово, я даже удивился. Я хочу сказать, когда имеешь дело с воришкой мелкого пошиба, ожидать такой реакции трудно. Впрочем, я звоню тебе совсем по другому поводу.

Мэтью не терпелось узнать, в чем заключается этот повод. Ведь было уже около часа ночи.

— Баллистики поработали над патронами, — сказал Блум. — Застрелили ее из «вальтера». Это тебе ни о чем не говорит?

— Нет.

— «П-38»? Девятимиллиметровый «парабеллум»?

— Нет.

— Четыре пули в груди, — сказал Блум. — Кстати, это ты говорил мне, что она появилась в Калузе семнадцатого?

— Да, я.

— Января, да?

— Да.

— Но Ипворт утверждает, что она сняла квартиру второго…

— Да?..

— Ладно. Теперь сам подумай. Если первого она была у мамаши в Сент-Пите, а следующий уик-энд провела со своим слезливым любовником… на кой хрен ей понадобилась эта квартира?

— Ну…

— Ты понял, о чем это я, Мэтью? На кой хрен понадобилось снимать эту вонючую берлогу на пляже, если у нее и без того было где остановиться, а?

— Не знаю, — сказал Мэтью.

— Просто нет смысла.

— Ты прав, нет.

— Да… — протянул Блум и погрузился в молчание. — Так, значит, никаких идей на эту тему?

— Нет. Извини.

— Это ты меня извини за то, что разбудил, — сказал Блум. — Ладно, спокойной ночи, Мэтью.

— Спокойной ночи, Мори.

Глава 7

Чего Карелла терпеть не мог, так это когда работа полицейского проводилась грязно и кое-как, спустя рукава. Что, к примеру, случилось с пистолетом, который фигурировал в ту ночь, когда Коррингтона и его дружка Лоутона арестовали за пьяную драку? Что за пистолет это был и кто из пятерых драчунов являлся его владельцем? Правда, в святки, в ту холодную ночь в пятницу двадцатого декабря, в воздухе уже витал аромат наступающего праздника. И на многие вещи люди глядели как-то проще и снисходительней, особенно если знали, что старина Санта-Клаус непременно подбросит тебе в каминную трубу какой-нибудь подарочек. Но гуляющий по городу ствол — особенно по такому городу, как этот, где люди готовы палить при каждом удобном случае — это далеко не подарок. Правда, криминальная обстановка в этом году несколько улучшилась по сравнению с прошлым — так, во всяком случае, заявил новый мэр. И офицер полиции, даже если он и не ведет напрямую это дело, должен быть хотя бы немного заинтересован в том, чтоб отыскать этот упомянутый в показаниях свидетелей ствол.

— Что произошло с пистолетом? — спросил он Паркера.