Десятая планета(изд.1945), стр. 66

– Вы хотите сказать: залаяло,-поправил доктор.

– Нет, Флит, нет! Самое странное в этом сне было то, что собачонка именно замяукала, как кошка, и скрылась.

– Что же дальше? – спросил Флит.

– .Сердце у меня неприятно билось. Меня почему-то взволновал этот сон. Я подошел к окну -.все было тихо. Правда, ветка бука слегка колыхалась.

– Что же вы сделали потом?

– Потом? Как я уже сказал, я был несколько взволнован и жадно выпил стакан воды.

– Который стоял на подоконнике?

– Да. А что?

– Ничего. Простите, я перебил вас, – проговорил доктор Флит.-Какой вкус был у воды?

– Самый обыкновенный. Я не пью сырой. Миссис Хьюз настаивает на кипяченой. Потом я запер окно, опустил штору и заснул.

– Все? – глухо спросил доктор Флит.

За дверью послышались женские голова. Иеремия испуганно зашептал:

– Так и есть. Она!

Глаза доктора выразили недоумение.

– Кто?

Иеремия безнадежно, почти с отчаянием махнул рукой.

– Миссис Хьюз. Наверное, Майкл дал ей телеграмму о моей болезни, и вот она примчалась. Гасите свет, дорогой Флит.

В полутьме Иеремия поспешно укладывался в постель.

В дверь барабанили настойчивые кулаки. Доктор Флмт шарил по спальне, ища свой саквояж, так как забыл, куда его поставил.

– Ну, я укрылся одеялом, – простонал Иеремия, ворочаясь на матраце. Отпирайте дверь и впустите сюда миссис Хьюз. Могу я надеяться, что преображение окончится?

Доктор Флит нашел саквояж.

– Диета, режим и микстура, – ответил он бодро. – Эта медицинская троица со времени Гиппократа еще ни разу не дала осечки, отец настоятель. – Доктор повернул ключ в двери. – Прошу вас, миссив Хьюз.

Экономка преподобного Иеремии ворвалась, не сняв еще с шляпки дорожного вуаля.

– Что-нибудь серьезное? Почему вы заперлись?

– Преподобный Иеремия устал от служения человечеству, – произнес в ответ доктор Флит чрезвычайно веско. – Важные нравственно-философские мысли, которыми он занят, требуют, чтобы никто не смел его беспокоить. Да, даже вы, миссис Хьюз. Пойдемте в кабинет. Я напишу рецепты. Исполняйте мои предписания. И храните молчание. Преподобный отец знает молитвы наизусть и будет произносить их в своем сердце. В посещениях посторонних нет нужды.

– Как вы добры, доктор! -пролепетала миссис Хьюз.

Медленно возвращался доктор Флит домой, задумчивый и уставший. Впервые в его практике встретились такие случаи. Бывают люди курносые и с длинными носами, с квадратными и округлыми подбородками, с низкими и высокими лбами, и это никого не беспокоит. Но если бы у курносого внезапно удлинился нос или подбородок у человека вдруг изменил бы свои очертания? Только внезапное нарушение привычного вызывает беспокойство. Разве с течением времени не изменяются черты человеческих лиц? Разве в старикашке Орфи можно сейчас узнать того молодого дрогиста, который тридцать лет назад пришел знакомиться к Флиту? Да разве кго узнал бы сейчас и молодого студента Флита в докторе Флите, жирном, обрюзгшем, с малиновым носом, расцвеченным синеватыми жилками? А ведь это один и тот же Гораций Флит.

"Значит,- заключил доктор Флит,- неожиданность – это лишь функция времени".

IV

Эти события развернулись в Эшуорфе в тот день, когда я блуждал по Длинному Хоботу.

А теперь я стоял перед птицеловом.

– Вандок?-спросил я, и кулаки мои разжались.

Это было необычайно. Этому верилось с трудом. Но птицелов напомнил мне такие подробности наших встреч в парке "змеиного профессора" и на суде в Рангуне, что сомнениям не оставалось места. -Да, это был Вандок! Он стал меньше ростом, но, приглядевшись и прислушавшись, можно было, пожалуй, найти отдаленное сходство с тем парнем, который проиграл мне доллар в Белл-Харборе при первом знакомстве.

– Вы страшно изменились, Ванйок, – промолвил я, выслушав птицелова, – но не перестали быть негодяем. Мало того, что вы промышляли воровством, вы еще и убили доктора Рольса…

– Перестаньте, Пиигль, – серьезно отозвался Вандок.

– Молчите! Из-за вас я чуть не попал на электрический стул. А теперь вы тут, похититель амей, бандит Карнеро?..

– Больше спокойствия, Пингль, – прервал меня Вандок. – Я не Карнеро и не убивал Рольса. Ваши вопросы и сомнения вполне законны. Мне самому хочется кое-что выяснить в делах, которые так изменили нас с вами. Поэтому не станем вешать носы на квинту и приободримся. Сядем, старый дружище, и обсудим положение.

Мы уселись на скамью около чьей-то могилы, и Вандок начал рассказ.

– Надеюсь, Пингль, вы отплатите мне откровенностью за мое откровенное признание. Это в наших общих интересах. Слушайте. Одна торговая фирма, занимающаяся изготовлением и продажей медицинских препаратов, поручила мне разыскать некоего профессора Мильройса и понаблюдать за ним. Мне думается, что фирма боялась, как бы Мильройс не надул ее, взяв на себя подряд по доставке оригинального сырья в виде змеиных свежедобытых ядов. Поручение оплачивалось очень щедро, я должен был аккуратно посылать каждую неделю отчеты по почте. Я честно выполнил поручение. В Нью-Йорке я нашел Мильройса, занятого переговорами с крупнейшими импортными фирмами. Так как неотступное следование за ним входило в мои обязанности, то я поехал по его следам и в Белл-Харбор. Мильройсу пришла фантазия купаться. Я видел, как он погрузился в волны, а в это время появился стройный юноша и уселся около меня, мешая мне наблюдать за купающимся Мильройсом.

– Это был я? – невольно вырвался у меня вопрос.

– Вы ужасно догадливы, Пингль, – ответил Вандок. – Но в коллекции особенностей вашего характера числится также упрямство. Пришлось загнать вас на вышку, чтобы обличить хвастовство, будто вы сможете сделать фигурный прыжок.

– Я и проделал его. А вы проиграли, Вандок…

– Держите ваш доллар, – усмехнулся собеседник. – Таскаю ваш выигрыш третий год в жилетном кармане. Но своим прыжком. Пингль, вы испортили мне все дело. На пляже поднялась суматоха. Клипс вцепился в вас, и потом я видел у входа в "Колоссэум" афиши с вашим изображением. Я тогда подумал, что вы далеко не такой простак, каким прикинулись на пляже. Но самое-то главное Милъройс так и не вылез из воды…

– Он был спасен мною, – важно сказал я, пряча потрепанную долларовую бумажку в карман.

– Что?-изумился Вандок.

.- Ну да. – сказал я. – Так бы я и бросился с этой чертовой вышки для вашего удовольствия! Но внизу человек пошел ко дну, и я должен был помочь ему выбраться на поверхность.

– А дальше?

– Я ухватил его за волосы. Подоспел катер и увез его.

– Это тоже с вашей стороны совсем некстати, – поморщился Вандок.-Платье Мильройса долго лежало в кабине, пока его не забрал полисмен. Понятно? В моргах я не нашел тела Мильройса. Ведь он попал бы туда, если б утонул. Но клерки в конторах торговых фирм ужасно болтливы, и я разыскал Мильройса в его змеином гнездышке. Отвратительное местечко, между нами говоря. Мильройс жил там, как вы знаете, довольно замкнуто. Однажды он отправился на экскурсию с рюкзаком за плечами. Это заинтересовало меня, и я на почтительном расстоянии последовал за ним. Но представьте, Пингль, его понесло в джунгли, да еще в деревню, которая оказалась зараженной чумой. Хорошо еще, на мое счастье, карантинные солдаты остановили меня и прогнали. Самочувствие у меня было тогда, помню, отвратительное. Особенно было неприятно сознавать, что Мильройс наверняка погиб в деревне. Сержант Боро в блокгаузе сообщил за достоверное, что человек с мешком за плечами пытался прорваться из зачумленной деревни, но несколько выстрелов в воздух заставили его повернуть обратно, а записка на стреле предупредила его о необходимости приготовиться к последнему часу.

Рассказ Вандока был правдоподобен, и я решил не прерывать его.

– Теперь, Пингль, представьте себе мое удивление, когда, завернув на змеиную ферму в качестве поставщика джирр, я увидал Мильройса в полном здравии. Он приказал своей ассистентке мисс Мильтон заплатить мне по три пайсы за штуку и сказать, чтоб я убирался вон.