Мелодии космических океанов, стр. 17
30.05.2013
Блюз дикой печали
Когда цветы свои ресницы опускают,
из мира грёз уходит наважденье.
В Гудзоне, рыбами проглоченная стая,
икру надежд отмечет в воскресенье.
Не шёпот красок и не ультрафиолет
питает губ сухие заклинанья,
молекулы рождают белый свет
из рам лучей обманчивого зренья.
На Риверсайде ноющая боль
рождает плач камней печальных
и нерв дорог, надорванный водой,
на мост восходит перстнем обручальным.
Зависимости ради и для вас
уйдут утопленников грустные колонны,
сыграет им бетонный контрабас,
и солнце улыбнётся тёмной зоной.
Кулак разжатый выпустит овец
на дно запруд, молчавших безучастно,
пройдёт по космосу слепому наш отец
и ветер снова станет высшей кастой.
Сквозь прерии нью-йоркских площадей
пройдёт Нептун к китайскому буфету,
и щели глаз заброшенных людей
не внемлют впредь толковому совету.
Ведь видят все не то, что говорят,
а говорят, увы, не то, что слышат,
на трафарет из цифр стремятся в ряд
на веточку тепла, к цветущей вишне.
Проглочен ивами удушливый закон,
в зените славы прорванный веками.
Выходит, жизнь всего один наклон —
дыра в стене, в палате с дураками.
12.05.2013
В глазах светил
Я – капелька в водной глади,
песчинка в море пустыни,
никто не поранит взглядом
частицу сухой полыни.
Никто не увидит волны,
кометы курчавой танец,
на дне океана соло
и звёздный протуберанец.
Беспечную зыбь морскую
колышет одежда ветра.
И тихую грусть мирскую
укутают краски спектра.
На влажных ладонях пляжа,
в лучах синевы покоя
уснула древняя стража,
у чаши живого моря.
И стелет туман в лощину
свои кружева и сердце,
а звёзды проходят мимо
открытой волшебной дверцы.
11.05.2013
Дикая сила
По мёрзлым ступеням весны спускаюсь в лето.
Прозрачный воздух насыщен солнечной лазурью
до самого моря танцующих зелёных трав,
до иголок таинственных елей, лоснящихся и диких.
Некогда молчаливый мир заиграл и запел.
Жизнь меж; дорогами берёт своё начало.
Дикая сила с разгона набирает высоту
и с этой высоты обрушивается на немое,
почти бездыханное, обескровленное бытие.
Здесь, среди гладких озёр, нет лжи.
Обросшие кустарником скалы равнодушны
к попыткам обмануть себя и других,
к попыткам выстроить зависимость.
Равнодушное море переваривает каменья,
не обращая внимания на трудности понимания
людей своего места в природе вещей,
на ментальность восприятия.
Солнце освещает старые стены и виноградники.
Ветшают, казавшиеся вечными, пирамиды и храмы
человеческих страстей. Они уходят в глубокое
прошлое.
Сама жизнь превращается в караваны из забот,
в её смысл и свет в конце загадочного тоннеля.
В глазах появляется тоненький месяц.
Он парит над горячими крышами
и исчезает в омутах прозрачной ночи.
Новый день родится из ночных сновидений,
одевая чистую сорочку на голое тело.
Независимо от биржи и стоимости хлеба.
Он погладит гладко выбритые макушки гор,
плавные изгибы полей, рек и озёр.
Затем поперхнётся полуднем и отправится
на сиесту – дремать в тени деревьев.
04.06.2013
Пальцы
Большой палец – бодрое равнодушие:
дрались, убивали, друг друга кушали.
Указательный – делай то, что сказали,
не хочешь, живи на вокзале.
Средний – последний аргумент истины
в бесполезном споре с крысами.
Безымянный – ты часть чего-то целого,
из плоти и крови духовной сделанный.
Маленький – бессилие перед всей вселенной,
с обрыва слетает листом осенним.
Ладонь – весь мир заключён во мне:
там всюду жизнь, на Марсе и на Луне.
Кулак – твёрдое противостояние смерти,
болью не гладьте нас против шерсти.
Дуля – комбинация горя и недоверия,
праздник сказочного офигения.
Руки вверх – хоть на ногах стою, но не жив:
мешок сомнений, костей и жил.
24.05.2013
Кладбище
Что же от нас, от прежних, осталось?
Что же осталось?
Всем нам и жизни, и смерти малость,
самую малость.
Там, за цветами и за крестами,
там, за крестами
лица, парящие под небесами,
жизни сверстали.
Солнце и звёзды, лето и вьюга,
лето и вьюга,
всё, как обычно и неизбежно в озере круга.
Время уходит – мы не приходим,
мы не приходим.
Мы – на ракете, мы – в пароходе,
Мы – в переходе.
Тихо и гулко между рядами,
между рядами.
Мы не забыли, мы не предали,
мы пострадали.