Вокруг света в восемьдесят дней, стр. 19

— Молчать! — крикнул судебный пристав визгливым голосом.

— Принимая во внимание, — продолжал судья Обадия, — что хотя судебным следствием и не был доказан факт сговора слуги и его господина в этом деле, но что господин во всех случаях должен отвечать за действия и поступки слуги, суд постановляет приговорить вышеупомянутого Филеаса Фогга к восьми дням тюрьмы и полуторастам фунтам стерлингов штрафа. Секретарь, огласите следующее дело!

Сидя в своём углу. Фикс испытывал невыразимое удовольствие. Филеас Фогг задержан в Калькутте на целых восемь дней, а этого времени вполне достаточно для того, чтобы прибыл ордер на его арест.

Паспарту был ошеломлён. Этот приговор разорял его господина. Пари в двадцать тысяч фунтов проиграно, и всё из-за того, что он, Паспарту, как последний зевака, забрёл в проклятую пагоду!

Филеас Фогг, сохраняя полное самообладание, как будто приговор его вовсе не касался, даже бровью не повёл. Но когда секретарь начал объявлять следующее дело, он поднялся с места и заявил:

— Я предлагаю залог.

— Это ваше право, — ответил судья.

У Фикса мороз пробежал по спине, но он быстро оправился, когда услышал, что судья, принимая во внимание то обстоятельство, что Филеас Фогг и Паспарту не являются жителями Калькутты, назначил для каждого из них огромный залог — в тысячу фунтов.

Это должно было обойтись мистеру Фоггу в две тысячи фунтов, если он не предпочтёт отбыть наказание.

— Я плачу, — сказал наш джентльмен.

Он вынул из саквояжа, который держал Паспарту, пачку банковых билетов и положил её на стол секретаря.

— Эта сумма вам будет возвращена по выходе из тюрьмы, — сказал судья, — а пока вы освобождены под залог.

— Идём! — сказал мистер Фогг своему слуге.

— Пусть они мне по крайней мере вернут мои башмаки! — в ярости воскликнул Паспарту.

Башмаки были ему возвращены.

— Ну и дорого же они мне обошлись! Больше тысячи фунтов каждый! И к тому же ещё жмут! — бормотал Паспарту.

Совершенно убитый, Паспарту последовал за мистером Фоггом, который предложил руку молодой женщине. Фикс, до последней минуты надеявшийся, что его вор никогда не решится расстаться с суммой в две тысячи фунтов и предпочтёт отсидеть восемь дней в тюрьме, бросился вслед за ними.

Мистер Фогг нанял коляску и сел в неё с миссис Аудой и Паспарту. Фикс побежал следом за коляской, которая вскоре остановилась на набережной.

В полумиле от них, на рейде, уже стоял «Рангун» с развевающимся на мачте флагом. Пробило одиннадцать часов. Мистер Фогг прибыл на час раньше расписания. Фикс видел, как он вышел из кареты и вместе с миссис Аудой и Паспарту сел в лодку. Сыщик топнул ногой.

— Негодяй! — воскликнул он. — Он уезжает! Две тысячи фунтов пропали! Он расточителен, как вор. Ну что ж, если надо, я поеду за ним на край света. Но, если так пойдёт и дальше, он скоро истратит все украденные деньги!

Инспектор полиции имел все основания негодовать. Действительно, с тех пор как Филеас Фогг покинул Лондон, он потратил на путевые расходы, награды, покупку слона, залог и штраф больше пяти тысяч фунтов стерлингов, а ведь по мере уменьшения похищенной суммы уменьшалась и премия сыщика.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

«Рангун» — одно из судов компании «Пенинсюлер-энд-Ориенталь», совершающих рейсы в Китайском и Японском морях, — был железный винтовой пароход валовой вместимостью в тысячу семьсот семьдесят тонн и мощностью в четыреста лошадиных сил. По быстроходности он был равен «Монголии», но в отношении удобств значительно уступал ей; поэтому миссис Ауду не удалось устроить так хорошо, как того желал бы Филеас Фогг. Но в конце концов дело шло о переезде всего в три с половиной тысячи миль, на что требовалось одиннадцать — двенадцать дней, а молодая женщина оказалась не слишком привередливой пассажиркой.

В первые же дни путешествия миссис Ауда ближе познакомилась с Филеасом Фоггом. При каждом удобном случае она выражала ему свою живейшую благодарность. Флегматичный джентльмен выслушивал её, во всяком случае внешне, весьма холодно, по крайней мере ни единым жестом, ни единой интонацией не выказывая ни малейших признаков чувства. Он тщательно следил, чтобы молодая женщина ни в чём не испытывала недостатка: в определённые часы он регулярно навещал её, и если не разговаривал, то по крайней мере слушал. Он вёл себя в отношении к ней в высшей степени учтиво, но действовал при этом со своеобразной грацией автомата. Миссис Ауда не знала, что и думать, пока Паспарту не объяснил ей, что за странный человек его господин. От него она узнала, какое пари гонит этого джентльмена вокруг света. Миссис Ауда улыбнулась; но в конце концов она была ему обязана жизнью, и её спаситель ничего не терял от того, что она смотрела на него сквозь очки признательности.

Миссис Ауда подтвердила волнующую историю, которую рассказал о ней проводник. Она действительно происходила из племени парсов, играющего видную роль среди народов, населяющих Индию. Многие парсийские купцы составили себе в Индии крупные состояния на торговле хлопком. Один из них, сэр Джемс Джиджибой, даже получил от английского правительства дворянское звание; миссис Ауда приходилась родственницей этому богатому купцу, проживавшему в Бомбее. К двоюродному брату сэра Джиджибоя, к почтенному Джиджи, она и ехала теперь в Гонконг. Найдёт ли она у него убежище и поддержку? Она не могла этого — утверждать. Но мистер Фогг обычно отвечал, что ей не следует беспокоиться и что всё устроится «математически». Именно так он и выразился.

Поняла ли молодая женщина это странное выражение? Неизвестно. Во всяком случае, её большие глаза, «прозрачные, как священные озёра Гималаев», часто останавливались на мистере Фогге. Но непроницаемый Фогг, чопорный, как обычно, отнюдь не походил на человека, готового погрузиться в эти озёра.

Первая часть переезда на «Рангуне» прошла в превосходных условиях. Погода стояла хорошая. На всём протяжении огромного залива, который моряки называют «Бенгальским бассейном», стихии благоприятствовали путешествию. Вскоре с «Рангуна» заметили Большой Андаман, главный из Андаманских островов, с живописной горой Сэдл-Пик, возвышающейся на две тысячи четыреста футов и видной мореплавателям с далёкого расстояния.

Пароход прошёл довольно близко от берега. Дикие папуасы, обитатели острова, не показывались. Эти существа находятся на последней ступени человеческой цивилизации, но к людоедам их причисляют без всяких оснований.

Вид островов издали был великолепен. На переднем плане выступали громадные леса латаний, капустной пальмы, бамбука, мускатного ореха, индийского дуба, гигантских мимоз и древовидных папоротников, а сзади вырисовывались изящные силуэты гор. Берега кишили тысячами драгоценных саланг, съедобные гнёзда которых считаются изысканным блюдом в Небесной империи. Но разнообразные пейзажи Андаманских островов быстро промелькнули мимо «Рангуна», который на всех парах продолжал свой путь к Малаккскому проливу, служащему воротами в Китайское море.

Что же делал в продолжение этого переезда сыщик Фикс, столь некстати вовлечённый в кругосветное путешествие? Покидая Калькутту, он оставил распоряжение переслать ему ордер на арест мистера Фогга, если тот, наконец, будет получен, в Гонконг; садясь на пакетбот, он счастливо избежал встречи с Паспарту и рассчитывал остаться незамеченным до прибытия «Рангуна» в Гонконг. Действительно, Фиксу было бы трудно объяснить Паспарту, не возбуждая его подозрений, почему он очутился на борту пакетбота, когда ему следовало находиться в Бомбее. Но в силу обстоятельств ему всё же пришлось возобновить знакомство с честным малым. Каким образом? Мы это сейчас увидим.

Все надежды, все желания сыщика сосредоточились теперь на одной точке земного шара — Гонконге, так как остановка пакетбота в Сингапуре была слишком кратковременной, чтобы Фикс мог что-либо предпринять в этом городе. Следовательно, он должен был арестовать вора в Гонконге, ибо в противном случае тот снова ускользнул бы от него, и на сей раз, так сказать, безвозвратно.