Некоторые парни… (ЛП), стр. 2

Храброй.

Слово повисает в воздухе на мгновение, затем исчезает, как будто само знает – в мой адрес его не применишь. Я не храбрая. Я напугана. Чертовски напугана; не могу поднять глаза, не могу, потому что боюсь смотреть. Я – ходячая катастрофа. Всего лишь пытаюсь удержать крупицы того, что у меня осталось. Только не уверена, чего именно. Получив от меня молчание в ответ, мама смеется чересчур громко.    

– Ну, ты надела любимый наряд своего отца, поэтому просто вообрази, будто это супергеройский костюм. 

После ее слов я сама смеюсь. Смотрю вниз на свои любимые сапоги – из черной кожи, украшенные металлическими шипами. Мои крутые сапоги. С тех пор, как папа женился на Кристи, мама спускает мне с рук все, что его раздражает, и, ох, как же он ненавидит мой стиль. 

– Грэйс, если ты снова почувствуешь давление в груди, сделай глубокий вдох, задержи его и считай. Концентрация на счете помогает твоему разуму не поддаться панике. 

– Ага. Ладно. – Но я далеко не убеждена. – Я пропустила большую часть первого урока.

– Не ходи. Не волнуйся, проблем не возникнет. Где ты сейчас?

– В туалете.

– Почему бы тебе не пойти в библиотеку? Ну, знаешь, чтобы расслабиться, собраться с силами?   

Собраться с силами. Разумеется. Хорошо.

– Да. Так и сделаю.

– Если захочешь, чтобы я тебя забрала, я приеду. Договорились?

Смотрю в глаза своему отражению, с отвращением замечая накапливающиеся слезы. Боже, а я-то думала, что уже все выплакала.

– Спасибо, мам. – Завершив вызов, сую телефон в карман, после чего иду в библиотеку.

Это мое любимое место в школе. Два этажа книг, ряды компьютеров, мягкие кресла, в которых можно удобно развалиться. Я направляюсь к секции научно-популярной литературы и нахожу раздел 770. Там живут книги по искусству фотографии – мой стеллаж. Провожу пальцем по корешкам, нахожу первую книгу, прочитанную мной по данной теме: "История фотографии".

Достаю ее с полки, усаживаюсь в кресло у окна, открываю задний форзац. Моя подпись проставлена на листке учета столько раз, что мы с этой книгой уже можем считаться старинными друзьями. Я знаю, как она пахнет – аромат чем-то напоминает свежескошенную траву. Какова она на ощупь – страницы плотные, глянцевые. И даже каждый ее шрам – кофейное кольцо на странице 213, загнутый угол на 11 главе. Именно эта книга буквально сказала: "Грэйс, ты – фотограф".

Листаю страницы, перечитываю раздел по технике фотографии в высоком ключе – мне нравится, как это звучит. Высокий ключ. Так профессионально. По сути же идея заключается в использовании обширного белоснежного поля с цветовым акцентом или, порой, лишь тенью. Я сделала сотни фотографий в таком стиле – Миранды, Линдси, себя. Тренировалась настраивать диафрагму, скорость затвора, пробовала передержку заднего фона. Здорово, что даже простейшие объекты при этом получаются безмятежными и яркими. Словно дополнительный источник света заставляет нас увидеть красоту и недостатки, которые мы раньше не замечали.

Я раскрываю свой рюкзак, вытаскиваю оттуда школьную цифровую камеру. Ее поручили мне – официальному фотокорреспонденту ученической газеты. Листаю снимки, сохраненные на флэш-карте: автопортреты за последние несколько недель. Почему никто не видит того, что вижу я? В моих глазах погасла искра. Уголки губ больше не приподнимаются в улыбке. Почему они не видят?

Убираю камеру обратно в сумку. Вздохнув, закрываю книгу. Оттуда выпадает лист бумаги, приземляется на пол. Я поднимаю его. Живот сводит, когда читаю напечатанную там информацию. Вздрагиваю, услышав какой-то шум. Подняв глаза, замечаю Тайлера Эмбери, стоящего возле одного из компьютеров. Это он положил листок в мою любимую книгу? Я уже давно и донельзя очевидно нравлюсь Тайлеру. Оказавшись в радиусе полутора метров от меня, он каждый раз заливается румянцем, у него на лбу выступает пот. Тайлер подрабатывает на добровольных началах в библиотеке в свободное время и всегда дает мне почитать свежий номер журнала "Шаттербург", который специально откладывает, как только тот приходит. Подхватив что-то со стола, он подходит к моему креслу. Я улыбаюсь, благодарная тому, что в мире остался хоть один человек, не считающий Зака МакМэхона второй реинкарнацией Христа. Но Тайлер держит в руках не журнал. Он держит свой телефон.

  – Шестьсот восемьдесят три. – Ни румянца, ни потного лба. Только отвращение.

Я вздрагиваю так, будто он меня ударил. Полагаю, в каком-то смысле все-таки ударил. Тайлер отворачивается, идет к журнальной полке и ставит туда номер Шаттербурга за этот месяц, в прозрачном защитном конверте, обложкой наружу – эдакий неуловимый посыл на три буквы, понятный только мне. Кладу лист себе в рюкзак и спешу к выходу как раз в тот момент, когда раздается звонок.

Я держусь до конца дня. После роспуска сразу же мчусь к автобусу, чтобы наверняка найти свободное место. Надеваю наушники, заглушая издевки. "Все не так плохо", – повторяю про себя, – "а вкус слез в гортани уже стал привычным". Я себе не верю. 

Вернувшись домой в целости и сохранности, позволяю плечам расслабиться, делаю первый за целый день вдох полной грудью. Дом кажется пустым, жутким. Я гадаю, чем занять часы до маминого возвращения. Тридцать два дня назад я бы гуляла с Мирандой и Линдси после уроков, или пошла за покупками в торговый центр, или пыталась бы поймать идеальный снимок в движении на одном из матчей. У себя в комнате смотрю на зеркало туалетного столика, где висят десятки фотографий – я с друзьями, я с папой, я на уроках танцев. В этих местах мне больше не рады, эти люди мне больше не рады. У меня ни черта не осталось, потому что Зак МакМэхон забрал все. Думаю о том, как мама удалила мои аккаунты в различных соцсетях, поменялась со мной телефонами до тех пор, пока шумиха не уляжется. Однако теперь, когда видео со мной и Заком, опубликованное на Фэйсбуке, набрало 683 просмотра, предельно ясно, что ждать затишья тщетно.

Я снимаю фотографии с зеркала, разрываю их на мелкие кусочки и выбрасываю в мусорную корзину, стоящую возле стола. Затем достаю листок бумаги, найденный сегодня в книге. Смотрю на него несколько минут, после чего дрожащими руками набираю номер.

– "Горячая линия" для жертв сексуального насилия. Меня зовут Диана. Позвольте мне помочь Вам.

Глава 2

Йен                                  

Слава Богу, уже понедельник.

Выходные прошли хреново, начиная с ночи пятницы, когда меня посадили под домашний арест за то, что ударил отцовскую машину. С того момента ситуация становилась все дерьмовей. Из-за этой хрени с Грэйс Колье Зак сам не свой, поэтому я повез его на вечеринку в Холтсвилл, отвлечься от сплетен ненадолго. Я выпил всего пару бутылок пива за вечер. На обратном пути перед нами буквально из ниоткуда появился какой-то чувак; пришлось резко свернуть, чтобы избежать столкновения с ним. В итоге я снес почтовый ящик.

Отцу сказал, что кто-то зацепил нашу Камри на стоянке, и я понятия не имею, как это случилось.

Бесполезно. Меня отправили в комнату, словно в одиночную камеру, и периодически читали продолжительные лекции на тему: "Твои сестры ничего подобного не устраивали в том же возрасте". Готов поспорить, у папы припасено 365 отдельных лекций. Он вполне может опубликовать их в виде перекидных календарей, которые продают в киосках. 365 советов на каждый день: Мотивируй своего тинейджера, чтобы не валял дурака!

Взрыв смеха в конце коридора прерывает мои размышления. Переведя взгляд в сторону шума, замечаю Грэйс Колье на четвереньках, в то время как Кайл, да и все остальные, хохочут, словно гиены. Я замираю на месте. Грэйс самая горячая девчонка, какую я только встречал. С великолепным телом, которое она любит демонстрировать в обтягивающей черной коже с металлическими шипами; пышными темными волосами, достающими до задницы. А эти глубокие, серебряного цвета глаза, которые она часто красит в стиле Клеопатры... они буквально пронизывают тебя насквозь. Мне понадобилось два месяца, целых два месяца, чтобы набраться смелости и позвать ее на свидание. Но, когда я наконец-то придумал план, Зак меня опередил. Сейчас, учитывая то, как все обернулось, я практически рад, что упустил свой шанс.