Что в имени тебе моем... (СИ), стр. 35
Лею можно, а ему нельзя!
Чувства кипели и переворачивались в нем словно черные тучи в грозовом небе, и точно также несли в себе молнии гнева и разрушительную силу стихии. Темный томился на медленном, убийственном огне ревности и обиды. И в этом огне постепенно выплавилось то, чего он раньше не знал - жестокая, всепоглощающая, иссушающая зависть. Полог невидимости надежно укрывал его, а холодная злость давала силы не терять концентрацию. Но его невидимая тьма, словно туча, закрывала террасу от света, так, что в саду было темно и сумеречно, хотя на остальных уровнях светило яркое солнце. Фрейс, копавшийся как обычно на грядках тюльпанов, был удручен тем, что погода не заладилась с утра. Время от времени взглядывая на небо, он все не мог понять, что за странное облако наплыло и не двигаясь висит над террасой. Но, осмотревшись и поняв, что никакого облака нет, не по годам сообразительный дух растительности пришел к выводу, что свет загораживает отнюдь не атмосферное явление. Вглядываясь все внимательнее и внимательнее, Фрейс был потрясен мелькнувшей догадкой. Да это же Дагон!
- А силища-то у него какая, - пробормотал про себя молодой дух растительности.
Он относился к темному дружески, а потому терпеливо дождался, пока уйдет Лей, а после него и остальные местные духи покинут верхние уровни дворца. Остался стоять на страже один маленький охранный дух земли. Мальчишка некоторое время вертел головой во все стороны, но потом, видимо, утомился. Тем более, что ничего вроде бы не происходило, а потому пару раз зевнул, сомкнул глаза и задремал. Фрейс выждал время, пока мальчик-дух земли заснет покрепче, а потом подобрался к краю террасы и позвал Дагона. Молодой темный в первый момент чуть не потерял концентрацию от неожиданности, но смог взять себя в руки и, приблизившись к краю террасы, откликнулся:
- Чего тебе, Фрейс? Как ты догадался, что я здесь?
- Кхммм, - приосанился растительный, проведя рукой по зеленым волосам, - Я вообще неплохо соображаю.
- А другие? - темный забеспокоился.
- Успокойся. Никто больше тебя не видел.
- А если бы даже и видел, черт с ними!
Отвратительное настроение Дагона должно было найти хоть какой-то выход, темному хотелось полноценной драки, хотелось свернуть шею кое-кому. Впрочем, нет, убийство ему претило, он за всю свою, пусть и недолгую жизнь, никого не убил, но показать этим заносчивым индюкам - местным, что они совершили большую ошибку, когда решили поссориться с ним, это было то, что нужно.
- Слушай, темный, а ты силе-е-е-ен! - растительный не мог скрыть восхищения.
- А, - отмахнулся темный, он и сам не знал своих границ, никогда еще не приходилось напрягаться по-настоящему.
- Даг, я тут случайно узнал...
- Что? - Даг напрягся, он уже понял, что к мнению Фрейса стоит прислушаться.
Фрейс огляделся по сторонам, а потом зашептал:
- Лей собирается жениться на принцессе по закону людей. В храме.
- Что... что... Как?! Он же не царь, не принц какой-нибудь, даже вообще не человек. Разве Владыка Зимруд отдаст за него дочь?
- В том-то и дело, что он придумал, как...
Дагона прошило холодной дрожью, слушая Фрейса, он все больше и больше опасался, что светлый действительно может добиться своего, упорство Лея в достижении целей было ему хорошо знакомо. Он справился с дыханием и смог даже спросить спокойным тоном:
- И как? Ты мне скажешь?
- А для чего по-твоему я тебя позвал?
- Фрейс, не тяни! - терпения хватило ненадолго.
- Лей собирается снять с дома Владыки Зимруда проклятие бесплодия. Тогда у царя родятся, наконец, сыновья. А за это Владыка отдаст ему свою дочь в жены. Официально, по обычаю людей.
- Чего? Что за такое проклятие бесплодия?
- А ты не знал?
Конечно не знал. Темного никогда и интересовали дворцовые дела, его не интересовало ничего, кроме Янсиль. Но раз это может помочь заполучить девушку, он выяснит все, до последней мелочи. Вынырнув из своих мыслей, Дагон спросил Фрейса:
- И как он собирается снять это самое проклятие?
- А вот этого я не знаю.
- Мммм, - протянул темный.
И, разумеется, Лей ему этого не скажет. Тем более теперь. Придется следить за ним в оба день и ночь, тогда он сможет успеть раньше. Дагон уже понял: кто придет к Владыке Зимруду с этой доброй вестью, тот и получит девушку. Еще бы! Подарить Владыке сыновей! Да за это он точно отдаст дочь!
Мысли темного прояснились, приобрели четкую направленность, он воодушевился и рассуждал так:
- Теперь у меня есть шанс, прекрасный шанс. Я сумею обойти светлого. Лей, конечно, подуется, но со временем ему придется смириться. Он простит меня, он же мой друг, зато Янсиль будет моей.
Воспоминание о нежной коже девушки, о том, как он прикасался к ней спящей. Ее полуоткрытые влажные губы, прерывистое дыхание, трепет... Дага пронзило сладкой судорогой, а глаза беспомощно закрылись.
Но тут сердце темного на мгновение сжалось от мысли, что Лей может и не простить ему предательства, а терять друга ему не хотелось. Однако он тряхнул головой и, не желая видеть очевидного, упрямо повторил про себя:
- Простит. Должен, он же мой друг.
***
Однако, наблюдение за светлым ничего особенного не дало. Дагон неотступно следовал за ним везде. Никаких зацепок, никаких наводящих мыслей. Зато от созерцания счастливых свиданий светлого и принцессы, у темного душа переворачивалась, словно змеи огненные шевелились внутри. Его терзали страсть, ревность, ненависть к местным духам и под всем этим то, чего он подспудно стыдился, но изжить не мог - зависть.
Всего за неделю такой жизни Дагон дошел до последней точки. Сейчас ему уже казалось, что жизнь в высшей степени несправедливо обошлась с ним. Чем, спрашивается, Лей лучше него?! За что ему такое доверие от местных?! Лей ведь тоже руки распускает! Так чем он лучше?! Ничем. Ничем!!!
- Это несправедливо, - убеждал себя темный, - Значит, это нужно исправить.
Он созрел. Теперь уже никакие доводы здравого смысла не могли остановить его от страшной ошибки.
***
Преступные страсти, овладев нами однажды, постепенно ослепляют нас, лишая разума, чести и совести. Отрезвление бывает ужасным. Счастлив тот, кто раскаявшись сумеет исправить содеянное.
Глава 22.
Посольство северян в Симхорисе в очередной раз было погружено в траур. Прилетел голубь из Фивера. Странно, конечно, что с некоторым запозданием. Сообщить о смерти царя только через несколько дней - это совсем ни в какие рамки не укладывается. Все перешептывались, что дело нечисто, что слишком подозрительно быстро скончался новый государь Баллерд I, а уж при каких обстоятельствах... про то вообще предпочитали молчать.
На следующий день посол испросил у Владыки Зимруда аудиенции. Там он в официальной обстановке сообщил о переменах в своей стране.
- Ваше Величество, Владыка Зимруд, Государь Баллерд I, царь Фивера, скончался на пути в столицу.
Владыка Зимруд нахмурился.
- Насколько мне известно, он собирался выехать вместе с кортежем принцессы Эленни в Симхорис, чтобы принять участие в свадебных торжествах. Так, во всяком случае, он сам писал.
- Да, но непредвиденные обстоятельства заставили его вернуться. По дороге домой Государь Баллерд I скоропостижно скончался от неизвестной болезни.
- Странно, - пробормотал Владыка Зимруд, - Очень странно.
Он уже слышал однажды подобную формулировку, и она ему не нравилась.
- Но, помимо неприятных новостей, есть и добрые. Вдовствующая царица Евгения в положении, и ожидает появления наследника.
У Зимруда от этих слов сердце сжалось от тоски. Наследник. Он почти потерял надежду иметь наследника. Владыка вскинул на посла повлажневшие глаза и сказал: