Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков, стр. 24
Но партия – это же совсем другое дело! Конечно, можно было бы опять соврать, но Иван делать это принципиально не хотел – неправильно это, нечестно. Товарищи ему доверие оказывают, а он, выходит, им наврет… Нет, вступать в партию обманом – это нехорошо!
Подумав, Иван осторожно сказал парторгу, что еще не готов. Мол, боится подвести товарищей. Ведь с него спрос будет особый, и надо идти в атаку первым… А вдруг испугается, струсит? Нет, лучше еще подождать, проверить себя. Чтобы уж наверняка…
Парторг удивленно поднял брови, но настаивать не стал – ладно, дело твое, Мешков. Сомневаешься – это хорошо, проверяй себя, сколько надо, примем тебя позже.
Но на этом проблемы не кончились. Командир 1100-го стрелкового полка майор Сульдин тоже с удовольствием прочел статью в «Отваге» и решил познакомиться с таким смекалистым бойцом. Взглянуть, так сказать, на своего героя… А то пишут, а он даже и не знает!
У Ивана Кузьмича, правда, имелся свой расчет – надо бы отправить этого Мешкова на курсы младших лейтенантов. Взводных у них в полку (да и вообще в дивизии) катастрофически не хватает, они выбывают первыми, надо постоянно замещать. А кем? Пополнение приходило крайне редко, к тому же поступают в основном такие же желторотые юнцы. И быстро гибнут, как их предшественники. Что понятно: совсем ведь еще мальчишки, только-только со школьной скамьи, воевать как следует не умеют. Лезут под самые пули… Во взводах нередко по два-три командира за месяц сменяется.
Поэтому в штабе Второй Ударной армии решили: будем готовить лейтенантов сами, из своего сержантского и старшинского составов. Разумеется, отберем самых опытных и проверенных. Может, хоть тогда удастся решить проблему со взводными? Появятся нормальные командиры, которые и сами под пули зря не лезут, и своих бойцов не пускают…
Курсы по подготовке младших лейтенантов организовали тут же, в Малой Вишере, три месяца обучения – и вперед, на передовую. Иван Мешков подходил для этих целей просто идеально: в армии с весны 1939-го, прошел всю Финскую, отлично зарекомендовал себя во Второй Ударной, награжден уже двумя медалями. К тому же выполняет обязанности командира взвода…
Короче, свой человек, годен по всем статьям. И герой – вон, в газетах про него уже пишут! История с лосем майору Сульдину очень понравилась, и он решил лично пообщаться с Иваном Мешковым. А затем отправить того на курсы…
Глава девятая
До деревни Островки, где находился штаб 1100-го полка, Мешков доехал почти с удобствами – на телеге, которая везла в тыловой госпиталь раненых. Иван оправился в путь загодя, рано утром – предстояло преодолеть почти десять километров, а это по нынешней грязи и распутице – очень даже прилично. Хороших дорог, даже проселочных, в местных лесах не имелось – одна вода и месиво из рыжей глины!
Кстати, именно поэтому деревня, где располагался штаб, так и называлась – Островки. Во время весенней распутицы она превращалась в настоящий остров… Через затопленные рощицы в ее окрестностях змеились кривые тропинки, по которым с трудом, но можно было добраться от одного селения до другого. Однако топать приходилось по непролазной грязи и размокшим торфяникам, форсируя, как выйдет, бурные ручьи и протоки…
После двух часов тяжелого пути Иван окончательно выдохся и сел на пригорке передохнуть, а заодно и перемотать портянки – чтобы ноги не сбились. А то совсем беда будет – и так еле идешь, а если ступни сотрешь…
На тропе показалась санитарная повозка, которую еле тащила тощая пегая кобылка. Коняшка с трудом передвигала длинные, голенастые ноги, и, казалось, вот-вот свалится. Возчик, молодой, скуластый парень, постоянно ее понукал, но без толку – едва двигалась. Идти быстрее сил у нее, видимо, уже не осталось…
Мешков решил воспользоваться случаем и напросился в попутчики – вместе шагать гораздо веселее. Возчик, немного подумав, кивнул – давай, все одно по дороге. И поможешь, если что… Ему очень не нравилась эта местность – одни ямы, если застрянешь, до ночи не выберешься. А вдвоем можно вытолкнуть телегу из грязи, если окончательно сядешь. На раненых надежды нет – лежачие они, тяжелые…
К счастью, толкать не пришлось: кобылка, несмотря на всю доходячность, все-таки вытащила повозку на относительно сухое место. Иван приободрился и сел тогда уже рядом с возчиком – тот разрешил. И так, почти с комфортом, добрался до Островков. Там они и расстались: возчик повернул в госпиталь, а Мешков поспешил в штаб полка.
Честно говоря, он очень волновался – раньше комполка его к себе не вызывал – не тот человек. А Мешков свято придерживался армейского правила: от начальства – подальше, а к кухне – поближе. Вот и не лез на глаза отцам-командирам…
Но вчера вестовой из штаба привез приказ – прибыть в деревню Островки, требует товарищ Сульдин. Ну, раз надо… Иван пробовал расспросить вестового, зачем, мол, вызывают, но тот лишь покачал головой: ничего не знаю, приказали передать – и все. Вот и думай теперь, что хочешь: то ли похвалят тебя, то ли заругают…
Иван критически осмотрел свой ватник – уже порван, частично даже прожжен (сказались сушки на костре), значит, надо зашивать. Чем он и занялся. В самом деле, не появляться же перед командиром в таком непотребном виде! Отругает и правильно сделает – у бойца Красной армии должен быть чистый, опрятный вид…
Еще надо подлатать валенки – иначе до деревни не доберешься. Иван на всякий случай обмотал ступни веревками – чтобы совсем не развалились, и еще зашил в некоторых местах. Починка и ремонт одежды заняли у него почти весь вечер, а уже рано утром он отправился в штаб.
Слава богу, добрался без задержки, и теперь надо было предстать перед командиром полка, товарищем Сульдиным. Иван Кузьмич слыл человеком серьезным, строгим, придирчивым, любил чистоту и порядок, чтобы красноармеец даже после тяжелого боя выглядел аккуратно и всегда был одет по уставу. Поэтому, прежде чем идти в штаб, Иван еще раз проверил свою одежду и тщательно почистил веточкой валенки – от налипшей грязи.
Подошел к крыльцу, доложил часовому, кто и зачем прибыл, тот сообщил дежурному по штабу. Старший лейтенант Ефимов проверил у Ивана документы и пустил внутрь. В сенях кивнул на лавку – сиди, жди. И не вздумай выходить курить – могут крикнуть в любую минуту. Иван лишь пожал плечами – и рад был бы подымить, да нечем, махорка вся кончилась. Сел на лавку и стал ждать.
Дверь из сеней в комнату была чуть приоткрыта, и за ней слышались громкие голоса. Один, самый властный и командный, явно принадлежал большому начальнику, не меньше генерала. Мешков тихонько спросил у Ефимова:
– Сам командующий прибыл?
Тот подтвердил его догадку:
– Да, генерал Власов. Утром, не предупредив даже. Всех наших собрал: и командира полка, и начштаба, и комиссара, и уже целый час с ними что-то обсуждает. Ивану Кузьмичу, сам видишь, не до тебя, сиди и жди, когда освободится.
– А вызвали-то меня зачем, по какому поводу? – заискивающе произнес Мешков. – Не подскажете, товарищ старший лейтенант? Знать бы, к чему готовиться, к плохому ли, к хорошему…
– Только к хорошему, – хитро взглянул на него Ефимов, – ты же у нас, Мешков, герой, вот – в газетах про тебя пишут…
И указал на номер армейской «Отваги» на столе. Иван увидел знакомую статью и вздохнул: «Не было печали… Не поймешь, хорошо это или плохо. С одной стороны, похвалить могут – за лося, а с другой – отругать, что собой и людьми рисковал…»
В это время в сенях появился невысокий, плотный командир с одной «шпалой» в петличке. Приветливо кивнул Ефимову и махнул рукой, чтобы не вставал из-за стола – ни к чему церемонии! Взглянул на Ивана и неожиданно расплылся в улыбке:
– Мешков? И ты здесь?
Иван вскочил с лавки, вытянулся и по всей форме доложил:
– Так точно, товарищ капитан! Старший сержант Мешков прибыл в штаб полка по приказу…
– Ты что, не узнаешь меня? – удивился капитан.
Иван присмотрелся и тоже улыбнулся: