Плоть (авт. сборник), стр. 86

Ваши приборы будут точно так же преобразовывать мое произношение в привычное для вашего уха.

Они попробовали пользоваться этими преобразователями. Хотя слова звучали в его ухе как-то металлически, вовсе не так, как их произносят живые люди, Джек быстро преодолел связанные с этим неудобства. Он понимал почти все, что говорил капитан. Главная трудность заключалась в том, что он слышал Свэнсона, говорящего как бы в два голоса. Однако, поскольку речь собственно Свэнсона была совершенно непонятна для дэйрианцев, она казалась просто отвлекающим шумом. Джек научился не обращать на нее никакого внимания.

Капитан повел их осматривать корабль. Джек, P-ли и епископ даже не пытались скрыть свой страх и изумление. Чаксвилли несколько раз не выдерживал и ойкал от неожиданности, но все же большую часть времени лицо его было совершенно непроницаемым.

После осмотра корабля Свэнсон пригласил их к обеду. Не угодно ли помыть руки перед едой? То, как он произнес эту фразу, дало им ясно понять, что капитан будет удивлен и обижен, если они откажутся. Епископ вошел в одну умывальную комнату, Чаксвилли в другую. Джек и Р-ли стали дожидаться своей очереди. Чаксвилли в нерешительности остановился на несколько секунд, прежде чем уйти от них, и Джек понял, что он не хотел бы оставлять их наедине с землянами. Однако, правила этикета требовали, чтобы Чаксвилли, как начальник Джека, шел мыть руки первым.

Именно тогда Джек принял окончательное решение. Сейчас или никогда! Ибо он сомневался, будет ли еще хоть раз с глазу на глаз со Свэнсоном. Более того, через тридцать минут корабль должен будет совершить посадку в столице Социнии Грэйтхоупсе и вот тогда он уже ничего не сможет предпринять.

— Капитан! — обратился он к Свэнсону, — я должен вам кое-что сообщить.

Через несколько минут из умывальных комнат вышли епископ и генерал. Джек вошел в ту из них, где раньше был его начальник, и долго и нудно мылся. Когда он безо всякой охоты вышел, все вокруг молчали и были бледны. Одна Р-ли улыбалась Джеку.

— Предатель! — зло прошипел Чаксвилли.

Джек дрожал, ощущая себя виноватым, хотя и был убежден в обратном. Однако ему все же удалось сохранить твердость в голосе.

— Я решил рассказать все, что знаю, Свэнсону по тем же причинам, по которым решил присоединиться к социнийцам. Вы были тем человеком, который в обоих случаях меня убедил.

— Тем не менее, мы можем идти обедать, если у кого-нибудь остался аппетит, — пригласил Свэнсон.

— Я склоняюсь перед неизбежным ходом судьбы, — медленно подбирал слова Чаксвилли. — Гораздо важнее, как я полагаю, чтобы человечество существовало объединенным, а не разъединенным на враждующие между собой нации. Но очень нелегко отказываться от своей мечты.

— Тем, кто был против вас в прошлом и потерял все, что имел, в этой битве, наверно было столь же трудно отказываться от своих идеалов, — произнес Свэнсон.

Через двадцать минут показался Грэйтхоупс. Он находился в долине, окруженной со всех сторон крутыми островерхими горными вершинами. «Юнайтед» направился прямо к подготовленному для него посадочному полю. Однако, примерно в километре над землей, он остановился и сдвинулся чуть в сторону от посадочной площадки. Прошло пять минут. Внезапно земля перед кораблем исчезла. Клубы поднявшегося дыма образовали гигантское грибоподобное облако.

— Если бы я хотел, — пояснил Свэнсон, — я мог бы приказать, чтобы весь город был просканирован нашими лучами, заставляющими взрываться любые взрывчатые вещества. Каждая частица пороха во всей округе взорвалась бы. Если бы я пожелал, я мог бы то же самое проделать с каждым квадратным метром этого материка.

Корабль сел у края широкой и глубокой воронки, которая образовалась на месте газона.

Через три дня был подписан договор, а еще через неделю была построена с почти волшебной скоростью и с помощью невообразимых машин база землян. А «Юнайтед» покинул планету Дэйр.

Джек и Р-ли провели конец зимы на базе. Оба делились знанием своих родных языков с землянами. Лингвисты объяснили, что не столько интересуются возможностью говорить на их языках, сколько стремятся сохранить их для дальнейшего изучения. Они ожидали, что язык социнийцев, гибрид английского и взрослого наречия гривастых, поглотит оба языка.

Услышав это, Чаксвилли фыркнул:

— О чем они говорят — о том, что земной язык погубит социнийский. Но это случится гораздо позже. Чаксвилли дал Свэнсону торжественную клятву, что против Кейджа не будут применены никакие репрессивные меры за то, что он разоблачил попытку захвата «Юнайтед». Джек и Р-ли не были уверены в том, что его слову можно доверять. Но единственной альтернативой для них было путешествие на Землю, а этого они не хотели. Лучше рискнуть, оставаясь в знакомом мире, чем оказаться в обществе, абсолютно новом для них, обществе сложном, ошеломляющем и совершенно чуждом.

Эпилог

Пришла весна. Солнечным утром Джека и P-ли переправили в район фермы Кейджа на одной из летающих машин, которые «Юнайтед» оставил на базе. Земляне снабдили их палатками, пищей, оружием и инструментами. Они пожелали им удачи и улетели.

Джек долго глядел на иглу воздушной лодки, пока та не растаяла в голубом небе. Пополневшая в ожидании ребенка P-ли стояла рядом с ним. Только после этого он заставил себя взглянуть на опустошение, открывшееся после таяния снега. Нужно потратить несколько лет, чтобы построить дом и амбар, достаточно большие и прочные, чтобы удовлетворить его. Там, где сейчас лежат развалины дома его отца, он соорудит небольшую бревенчатую хижину. Позже, после того как он соберет два-три урожая и появятся еще дети, он добавит к ней пару помещений. Вспахать землю будет очень и очень непросто, потому что у него не было единорогов, и не предвиделось, что удастся раздобыть хотя бы одного. Но земляне пообещали привезти ему плуг. Он надеялся, что они не забудут. Хотя он и понимал, что они очень благодарны сейчас ему за свое спасение, но благодарность, увы, не живет вечно.

P-ли поцеловала его в щеку.

— Не беспокойся.

— Во всяком случае, я буду заниматься тем, что знаю и люблю. Я устал торчать взаперти на базе и учить языку, обреченному на гибель. Но все сейчас так неопределенно и опасно. Мои соплеменники будут относиться ко мне враждебно, в этом не может быть сомнений. И пройдет немало времени, прежде чем оккупационные войска Социнии сумеют разделаться с партизанами в горах. К тому же Чаксвилли, возможно, только и ждет случая, чтобы отомстить. Он может приказать убить меня, обвинив в смерти дионисийцев.

Она покачала головой.

— Ты здесь подвергаешься не большей опасности, чем тогда, когда все это началось. Жизнь, дорогой, очень непредсказуемая штука. Смерть же поджидает за каждым углом. Давай построим дом, обработаем нашу землю и будем растить детей. Мы не будем питать ни к кому ненависти и будем надеяться на то, что и нас не будут ненавидеть, зная прекрасно, что в этом мире существует не только ненависть, но и любовь.

Что бы потом ни случилось, мы сделаем все, что в наших силах, ради себя, ради наших детей и наших соседей. Это самое меньшее, что мы в состоянии сделать, и это далеко не все. Да, нам будет нелегко. Единственное, что легко — это сдаться.

Там, по ту сторону

Громко застонав, Гордон Карфакс приподнялся в постели и потянулся к Френсис.

Сквозь опущенные шторы уже серел занимающийся день, а вместе с ночью исчезла и Френсис.

С улицы доносился собачий лай, Гордон был совершенно уверен, что сквозь сон слышал едва различимое кукареканье. Но по соседству никто не держал домашнюю птицу. Нечего так много читать перед сном, подумал он. Тень отца Гамлета и все такое. Но это объяснение было весьма шатким, чтобы опровергнуть доводы логики.