Алитет уходит в горы, стр. 45
В этот момент в полог влез сам Алитет.
— Здравствуй, русскэ начальник! Зачем русскэ начальник лежит в маленьком пологе? Маленький полог — плохо, большой — хорошо. Для вас место есть в моей яранге, — сказал Алитет, вставляя в свою речь русские слова.
Старик Вааль с волнением вслушивался в этот разговор и страдал. Он ведь не так молод, чтобы его поднимать на смех. А дело клонится к тому. Старику показалось, что сейчас вот русские поднимутся и, смеясь, уйдут из его яранги.
Ваамчо смотрел на Алитета сердито и думал: «Всегда ему нужно что-нибудь отнимать. Зачем отец сразу не сказал русским, чтобы шли к Алитету?»
— Моя яранга хорошая, просторная, — продолжал Алитет. — Русскэ суп с солью. Мясо молодого оленя много. Ай, какая сладкая еда! Каждому отдельные корытца есть, железные пальцы есть хватать куски мяса.
— Нет, мы останемся у Вааля. Мы никуда не пойдем отсюда, — твердо сказал Андрей.
«Что слышат мои уши? А пожалуй, русские и правда думают, что Вааль достойный человек?» — с радостью подумал старик и вопросительно посмотрел на сына. Но и у Ваамчо отлегла тяжесть от сердца.
Лось следил за каждым жестом Алитета, силился вникнуть в каждое его слово. Он много о нем уже знал — и теперь, глядя на его бегающие, хитрые глаза и слушая его заискивающую речь, раздражался все больше и больше.
— Что он говорит? — спросил Лось.
Андрей перевел, и тогда Лось привстал и, тряся бородой, не сдержавшись, резко сказал:
— Передай ему, что русский начальник не хочет останавливаться у Алитета. Я хочу останавливаться у честных людей, а не у воров, которые крадут песцов из чужих капканов.
И когда Андрей перевел, старик Вааль ахнул: «Откуда русский начальник узнал правду?»
Ваамчо с огромным любопытством следил за этим разговором. Ему вдруг самому захотелось сказать, как залил Алитет светильным жиром приманку у Трех Холмов.
— Русскэ начальник — сердитый начальник. Наш народ любит потихоньку разговаривать. Американский человек разговаривает тоже потихоньку, ответил Алитет.
— Я завтра буду с тобой разговаривать еще громче о торговле с контрабандной американской шхуной. Такая торговля — тоже воровство. Понял?
Глаза Алитета возбужденно забегали, он хотел что-то сказать, но Лось повелительно крикнул:
— Канто!
И Алитет тут же исчез.
— Пригодилось все-таки хоть одно подходящее слово, — серьезно сказал Лось. — А ведь не забыл, Андрей, слово-то!
Старик и Ваамчо переглянулись.
Все молчали. Спустя некоторое время Вааль шепотом сказал:
— Теперь Алитет не будет помогать яранге Вааля. И капканы заберет.
— Ничего, старик. Советская власть будет вам помогать. Я буду вам помогать, — решительно сказал Лось.
— Пусть не помогает Алитет! — осмелев, заметил Ваамчо.
— Правильно, Ваамчо! Вот назначу тебя здесь председателем родового совета — и будешь сам в этом стойбище начальником.
— Хозяин стойбища у нас всегда был Алитет, — вмешался в разговор старик Вааль.
— Это раньше так было, — пояснил Андрей. — Теперь новый закон пошел по всему берегу.
— Правильно, — сказал Лось. — А песцы Алитету не отдавай. Продай их Саймонсу. Ты много получишь за них товаров. Понял, Ваамчо?
И до глубокой ночи в яранге старика Вааля шел разговор, что такое родовой совет и что этот родовой совет должен делать.
За ужином у себя дома Алитет сильно ругал русского начальника. Тыгрена слушала и в душе радовалась, что нашлись такие таньги, которые догадались, что Алитет не настоящий человек. Таньги настолько заинтересовали ее, что ей захотелось посмотреть на них.
Вся американская еда, приготовленная для русского начальника, осталась нетронутой, и Алитет выбросил ее собакам.
А когда он ушел в полог Аттенеут, любопытство Тыгрены разгорелось до такой степени, что ей стало жарко. Она высунулась из полога. Мороз обдал ее лицо и голые плечи. Она долго так лежала, наслаждаясь морозным воздухом, и всматривалась в темноту сеней. Потом надела меховой керкер и побежала к Ваалю.
Тыгрена молча просунула голову под меховую занавеску.
— Входи, входи, Тыгрена, — приветливо сказал Вааль.
— Нет, я сейчас побегу домой, только посмотреть забежала, — ответила она, разглядывая молодого русского парня и бородатого начальника.
Ей хотелось послушать их разговор, но они замолчали, как только заговорил с ней Вааль.
«Ничего, я завтра все разузнаю от Алек», — подумала Тыгрена и скрылась.
— Это жена Алитета. Очень хорошая женщина, — сказал Вааль.
— Насильно увез ее Алитет. Убегала — опять привез, — добавил Ваамчо.
— Надо, Никита Сергеевич, взять ее под защиту.
— Возьмем, Андрей, — ответил Лось.
Глава тринадцатая
За время длительной поездки ревкомовцы отвыкли спать на кроватях, а умываться снегом надоело. Тело просило воды.
Тысячи километров проехали они на собаках, на оленях, но все населенные пункты так и не удалось посетить. Работа только началась, и все трудности были впереди.
Лось ведрами таскал снег и растоплял его на камбузе.
Он втащил в комнату детскую ванночку, которую вез из дальней фактории. Еще в пути Андрей интересовался:
— Для чего ты везешь эту ванночку?
— Секрет, — с усмешкой отвечал Лось.
Теперь, устанавливая ванночку около умывальника, он сказал:
— Да, Андрюша, баня в наших условиях — штука довольно затруднительная, но возможная. Изобретательность должна быть, изобретательность, — говорил Лось. — Ты думаешь, для чего я тащил эту ванну за пятьсот километров? Это, друг мой, посудина для стока воды, а мыться будем из умывальника, — объяснил Лось. — Жаль, береза не растет здесь, я бы и попарился.
В ревкоме было тепло. Лось разделся и, хлопая себя по бедрам, сказал:
— А теперь надо только вообразить, что ты в настоящей бане, — и все в порядке.
Он налил в ванночку немного воды, пододвинул ее к умывальнику, встал в нее и с шумом начал мыть голову.
Лось долго мылся и от удовольствия фыркал, как морж.
— Ух! На сто пудов легче стал… Раздевайся и ты, а то не пущу в квартиру! И для тебя ведь нагрел воды. Целое ведро, медведя можно вымыть.
Андрей пошел в «баню».
Была полночь, но свет белой ночи назойливо врывался в маленькое окно ревкома и мешал спать. Ревкомовцы благодушествовали в кроватях.
Как немного нужно человеку! Одно ведро воды!
— Никита Сергеевич! Я забыл сказать тебе. Когда мы уходили из яранги Алитета, меня догнала Тыгрена и сказала как бы мимоходом: «Алитет — плохой человек».
— Да, я обратил внимание на нее. По всему видно, что она может проявить характер. Вот приедет Ваамчо в ревком, проинструктировать его надо. Мы вызволим Тыгрену. Ну, мистер Жукофф, закурим «кэпстон» на ночь?
— Закурим, мистер Лось. Губернатор!
Они посмеялись, вспоминая американцев, и закурили.
— Выпишем сюда учителей, медиков, — мечтал Лось. — Будут у нас на участках свои люди — вот тогда будет дело. Американские фактории торгуют узкоделячески. Нам нужно, чтобы в факториях не только обменивали табак на пушнину, но и с народом работали, культуру прививали. Ликвидировать их надо, свои фактории организуем.
— Но ведь «Норд компани» на три года прибыла сюда.
Лось приподнялся с подушки и сердито спросил:
— А здания школ, больниц они привезли? А?
— Да, но все это от нас не зависит, Никита Сергеевич. С компанией ведет дела Наркомвнешторг.
— Ну и что же? А мы с тобой здесь пешки? Конечно, я не буду их завтра же разгонять… Но поставить вопрос я могу? Обосновать все, доложить губревкому?
— Это конечно.
— Ну, вот тебе и весь сказ!.. Надо будет завтра же отправить «почту» по этому вопросу.
— А с контрабандой что делать? Видел, какое обязательство выдал Алитету Тэки Черный Жук? Они же, эти контрабандисты, и население обирают! Уплывает пушнина.
— Пункты пограничные поставим на берегу, людей специально выпишем. По этому вопросу тоже надо «почту» отправить… Ну ладно! Спать пора! — И Лось повернулся на другой бок.