Река Джима, стр. 95
— У тебя отменное чувство юмора, Фудир. Дикие миры! Флот Сокровищ! Может, это просто переданный по секрету древний рецепт твоей бабушки?
— Смейся сколько угодно, Бикрам. На вкус, конечно, не очень, но это кориандр. Почему бы легенде не происходить от легендарной приправы?
— Хариманан видел тебя утром. Он сказал, что ты сел так, словно и не уходил никуда. Но ты не посетил Закуток.
— Все, что случается в городе, видят и слышат в Закутке. Мне стоило лишь подождать, чтоб Закуток сам пришел ко мне. Что за слово прислал Совет Семерых?
— Шесть из Семерых, во всяком случае. Дензел ушел с ветром. Пасторы хотят поговорить с ним, но он не хочет говорить с ними.
— Он человек немногих слов.
— Одно из тех слов касается корабля, что через три дня прибывает с Валентности. Хиззонер, мудро правящий терран-ским Закутком Валентности, приметил пару контейнеров с дрейфующими драгоценностями того рода, из которого увлажненные пальцы способны вызвать сладкую музыку. Они будут перегружены и переправлены через Иегову на Ди Больд.
— Ди Больд, — повторяет человек со шрамами.
— Да, и Хиззонер говорит, что среди столь многих коробок одной или двух вряд ли кто-то хватится. Возможно, их способны заменить глазурные камни, которые добывают в наших Аратских горах. Здесь, в Тарако-сарае, они не дороже стекла, но в большой цене на Ди Больде и Мире Фрисинга.
— Небольшая потеря для дибольдцев, — произносит человек со шрамами, — но большое приобретение для Закутка. Что требуется?
— Не так много. Драгоценности должны идти путями богов, но пара пустячных документов должны помочь сменить их внешний облик. Записи должны ослабить тревогу, которая иначе нарушит спокойствие умов.
— Тут нужно хорошенько подумать, — говорит человек со шрамами.
После ухода Бикрама он погружается в раздумья. Теперь он обеспеченный человек. Свора хорошо отблагодарила его, а как только изделия из стояночного камня начнут поступать регулярно, консорциум Танцующей Дамы сделает его еще богаче.
На обратном пути он остановился на Верховной Таре, где попытался встретиться с бан Бриджит, но встретился только с Зорбой де ла Сусой.
Старый Гончий поведал ему, что бан Бриджит и Мeарана отправились на Полустанок Дангчао. Он хорошо заплатил ему и хотел выдать награду за смерть Билли Чинса. Донован принял плату, но отказался от награды — он и сам не до конца понимал почему. Зорба сказал, что раз задание выполнено, то жизни Донована больше ничего не угрожает. Но Доновану это уже не казалось важным.
— Для тебя осталось последнее задание, — произнес старик, но не сказал, какое именно. — Если тебе нужны инструкции, значит задача эта не для тебя.
Он добавил лишь, что в случае неудачи оно послужит ему наказанием само по себе.
Через три дня терране Закутка похитят пару контейнеров с легендарными дрейфующими драгоценностями с Валентности и подменят их глазурными камнями с Иеговы, должным образом подправив накладные бумаги, чтобы все сходилось. Такими делами он когда-то занимался. Но теперь подобные забавы утратили для него смысл. Не из-за новоприобретенно-го богатства, хотя в результате будущего похищения он мог бы перевести импортируемые стояночные камни из собственного кармана в… собственный карман. Это забавляет его. Если уж воровать, то лучше всего воровать у тех, кто этого заслуживает.
Слева от него сидит девушка в хитоне. Она ничего не говорит, только смотрит на него, склонив голову набок, и ей удается пожать плечами, не пошевелив при этом ни единым мускулом.
Наконец человек со шрамами вздыхает и встает со стула. Славобог печальными глазами бассета наблюдает, как он уходит.
Оказавшись снаружи, человек со шрамами поворачивает к космическому порту Иеговы и заходит в здание терминала, где отыскивает офис линий Хэдли. Там он видит, что «Иеза-бель Хэдли» выходит с высокой орбиты Иеговы через два дня, направляясь к Старым Планетам с остановками на Ди Больде, Старом Сакене и Абалоне, но лишь пролетая с погрузкой-выгрузкой пассажиров и грузов мимо Полустанка Дангчао и других промежуточных миров. Название корабля вызывает у него улыбку. Знамение! Он покупает билет в третий класс — у него еще осталась гордость — и просит у консьержа забрать его багаж из бара.
— Дангчао? — говорит консьерж. — Хотите упростить жизнь?
— Скорее усложнить. Наверное, буду пасти зверей Нолана.
Консьерж смеется, представив, как старик с крючковатым подбородком скачет на пони по «Туда и обратно», раскручивая боло над головой в погоне за теленком. Но человек со шрамами не смеется, и его выражение лица прогоняет улыбки с лиц остальных.
Когда он покидает терминал и сворачивает на Смазочную улицу, из сумрака возникает тень и идет за ним. До чего быстро разлетаются слухи о богатстве! Донован не успевает ничего сделать, к спине прижимаются знакомые контуры пара-лизатора.
— Осторожнее с отдачей, — предупреждает он.
— Ита-ак, До-оно-ован, друг мо-ой, — шепчет голос, которого он не слышал двадцать лет, — как до-олго мы не виделись.
Он оборачивается и видит Равн Олафсдоттр: все такую же гибкую, эбонитово-черную и светловолосую. Дуло парализа-тора кажется намного шире, когда направлено на тебя.
— В Пасти Льва идет борьба, — произносит она на конфедеративном маньярине без акцента. — Имена, что не были забыты, были призваны. Твой долг — пойти со мной.
Она забирает билет до Дангчао у него из рук и бросает на землю.
— По-ошли, До-оно-ован. До-олх — злая сука, верно-о?
БЛАГОДАРНОСТИ
Человеческий род расселился по всему Спиральному Рукаву. Языки изменились и смешались, как и культуры, которые они некогда дополняли. Я хотел бы поблагодарить Башира Алавамлели за помощь с арабскими словами, Кэйтлин Вонг — за советы на китайскую тематику, Рохита Рамасвами, Гиту Рао и Раджа Нандури — за термины на тамильском языке. Естественно, произношение и грамматика несколько изменились за прошедшие века, и я нарочно переделал их, чтобы они лучше служили моим целям.
