Поселок на краю Галактики (сборник научной фантастики), стр. 40

А может, не так? Пригнуться, выскользнуть в коридор, увернувшись от ударов, и, когда Лейтон (если это Лейтон) увидит дыру в унитазе и мгновенно все поймет, повернуться к нему и заорать на весь «Стратопорт»:

— Господи, кого я вижу? Неужели это Олав? Олав Ольсен! Вот так встреча! Здравствуй, милый Олав!

И выволочь его, широко улыбаясь и хлопая по плечам, в проход салона, обнять, сдавить так, чтобы затрещали кости, понять, в каком кармане компьютер, залезть, вытащить его и, брызжа слюной, вопить про восемнадцать лет, и про Адриатику, и про Мерту…

Примет Лейтон игру или нет? Если примет, то в какой момент он поймет, что его компьютер — мое решающее доказательство — перекочевал ко мне, — до моей посадки в нассауский челнок или после, когда я уже буду (буду ли?) лететь наконец к земле?

Я еще раз глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и отжал защелку.

Валентин Рич

Полмиллиона часов

1

…Они переглянулись — на этот раз за дверью послышалось какое-то неясное движение: то ли скрипнула половица, то ли кто-то спустил предохранитель.

И снова все затихло.

Но было ясно — там, за дверью, стоит человек.

Девушка кивнула юноше. Тот шагнул вперед, приблизился к двери вплотную и тихо, но отчетливо проговорил:

— Хромой здесь живет?

За дверью молчали.

Юноша вопросительно взглянул на девушку. Та снова молча кивнула.

— Здесь Хромой живет? — в голосе юноши зазвучала тревога.

И опять никто не ответил.

Так и полагалось. Приблизив мерцающий циферблат часов к самым глазам, девушка подождала, пока секундная стрелка обежит весь круг, и легонько толкнула юношу в бок.

— Живет здесь Хромой? — в третий раз спросил юноша.

За дверью послышался тот же невнятный шум. Потом щелкнул замок, с резким скрипом распахнулась дверь, и в томном проеме возникла коренастая фигура.

— Что за дурацкая привычка — врываться в чужой дом до рассвета! — скрипучим, как дверь его дома, голосом проворчал человек.

Девушка облегченно вздохнула, а юноша тотчас же выпалил:

— Привычка — вторая натура!

Человек смерил их взглядом с ног до головы — сперва тщедушную девичью фигурку, потом ее долговязого спутника, хмыкнул не слишком одобрительно и все так же ворчливо спросил:

— Кто вы такие?

— Я… я — старшая дочь своего отца, — ответила девушка.

— А я — младший брат своего старшего брата, — ответил юноша.

Не задавая больше вопросов, человек вышел на крыльцо и с минуту разглядывал сумеречное небо, зазубренное по горизонту острыми черными зубцами гор, похожими на хребет допотопного ящера.

Потом он положил лапищу на объемистый рюкзак, лежавший у ног девушки, и без видимого усилия закинул его себе за спину.

— Я сама! — запротестовала девушка, схватившись обеими руками за свое имущество.

— Успеешь сама, — строго сказал человек. — Это от тебя никуда не уйдет.

И, заметно припадая на правую ногу, стал спускаться с крыльца.

…Полмиллиона часов. Полмиллиона часов. Полмиллиона, полмиллиона, полмиллиона часов…

2

Наверху, в светлеющей с каждой минутой пропасти неба, одна за другой тонули последние звезды. Слева в редком тумане слабо отсвечивала река. Справа — на расстоянии вытянутой руки — нависала базальтовая стела ущелья.

Редким соснам удавалось удержаться на незаметных глазу выступах этой почти отвесной голой каменной стены.

Девушка провожала взглядом каждую сосну.

— Упорный народ! — сказал юноша, перехватив ее взгляд. И добавил: Если могут деревья, сможем и мы!

И положил руку на плечо девушки.

Она мягко сняла его руку со своего плеча.

— Я же по — хорошему, — сказал юноша. — Поспи, ведь целые сутки не спала.

Девушка закрыла глаза, откинулась на спинку сиденья.

— Давно знакомы? — спросил Хромой.

— С пятницы, — ответил юноша. — А что у нас теперь — вторник?

— Четверг.

— Вы, наверное, удивляетесь… — начал было юноша, но Хромой перебил его:

— Я ничему не удивляюсь… Держитесь!

Он так резко развернул машину и так резко затормозил, что девушку отбросило к юноше, а того прижало к дверце, точно при самолетном вираже.

Машина остановилась.

Девушка выскочила первой.

Впереди в двух шагах от радиатора узкое каменное полотно дороги было пересыпано валом из щебня, среди которого возвышались округлые серые глыбы, в корнями наружу торчала изломанная сосна.

Девушка посмотрела вверх — стена в этом месте наклонялась над ущельем, огромные глыбы чудом удерживались на ней, готовые свалиться не то что от малейшего толчка, но, казалось, от малейшего звука.

— Назад! — яростно прошипел Хромой. — В машину!

Девушка заняла свое место, и машина медленно попятилась к повороту. Она ползла беззвучно — метр за метром.

За поворотом остановилась.

— Лом и лопата в багажнике, — не оборачиваясь, сказал Хромой. — Дамы и водители остаются в машине.

Девушка снова первой выскочила из кабины, достала из багажника короткий стальной ломик и узкую лопату с отполированным от долгого употребления буковым черенком. Ломик протянула юноше, а сама с лопатой на плече, не оглядываясь, зашагала к повороту.

— Может, останешься? — без особой надежды в голосе спросил юноша.

Не удостоив его ответом, девушка продолжала быстро шагать.

Хромой неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

— Хорош гусь! — с возмущением произнес юноша, поравнявшись с девушкой. — «Дамы и водители…» Ладно, сами управимся.

Щебенку одолели довольно быстро. Сосну — тоже. Ствол у нее был расщеплен пополам, ветки переломаны. Но с валунами пришлось попыхтеть.

Сбросив с дороги последний валун, глухо хлопнувший о дно реки, они опасливо посмотрели вверх. Там слышалось подозрительное шуршанье. Шуршанье стало громче — несколько мелких камешков упало на дорогу.

То и дело оглядываясь, они двинулись к машине.

— Порядок? — обрадованно крикнул Хромой.

Юноша, ничего не ответив, положил на место инструменты и молча полез в машину. Девушка, усевшись рядом с ним, сухо произнесла:

— Путь свободен!

Хромой обернулся и насмешливо сверкнул маленькими глазками.

Машина миновала опасное место и медленно покатилась вдоль глубокого русла реки, катившей навстречу гремучие камни, вдоль черной стены, покрытой острыми трещинами.

— У каждого свое дело, — не спеша, как бы размышляя, говорил Хромой. Если не будет меня, кто будет возить? Какой еще псих? Дорогу не ремонтировали двадцать шесть лет. Кто захочет по ней ехать?

— Но мы же захотели! — не выдержал юноша.

— Может, вы тоже ненормальные.

— А что такое норма? Днем производить продукцию, вечером торчать у стойки, ночью валяться с кем попало?

— Или смотреть заказанные сны? — добавила девушка. — И потом, эти каблуки…

— Предпочитаю быть ненормальным! — подытожил юноша. — И не один я.

— Верно, — подтвердил Хромой. — Не один ты. В позапрошлом году было восемь. В прошлом — семнадцать. Сейчас — июль, а до вас я отвез уже одиннадцать. Этим самым путем…

— А обратным? — будничным тоном, словно речь шла о пикнике, спросила девушка.

— Обратным — пять.

— А кто были те, невернувшиеся?

Хромой пожал плечами.

— Люди как люди. Сперва шли одиночки. Теперь — по двое, по трое. Пять дней назад переправил целую экспедицию. В два рейса. Полтонны груза.

— Вот это да! — воскликнул юноша. — А кто они такие?

— Семья, — уважительно произнес Хромой. — Вы знаете, что такое семья? Не забыли еще? Старик — как две капли тот рыцарь из древней книжки. Два сына. Четыре внука. Завтра — последний срок. Больше ждать не буду.

— Но зачем старик? — удивился юноша. — Что тут делать старикам? Тут нужны железные мускулы.

— Ты знаешь, что здесь нужно? — удивился в свою очередь Хромой. — А вот я не знаю. Кто только не пытался! Солдаты пытались. Альпинисты. Ученая братия. А толку? Вон, глядите…