Предназначение (СИ), стр. 76
Совсем уж далеко взгляд поймал нечто, отдаленно схожее с человеческим жилищем. Четыре бревна торчком поднимаются на пол – сажени над болотом. А на них пристроилась избешка, плетеная из гибких прутьев, обмазанная донной глиной. И крытая толстым слоем болотной травы. Вместо дверей шкура, грубой выделки.
-Вот оно, логово Упыря! – догадался Радогор.
Шкура откинулась на сторону и перед ним появилось странное, нелепое существо. Обросло густой, грязной и свалявшейся шерстью, мало похожей на человеческий волос. Под шерстью, такой длины она отросла, ни ног, ни рук не видно. Не сразу и шкуру разглядел, в которую оно куталось. Сквозь шерсть на него уставились круглые не мигающие глаза. Существо подняло правую руку и неестественно вывернуло и раскорячило пальцы. Шерсть зашевелилась, открывая рот с острыми редкими зубами. С ладони сорвался горячий, с зелена, шар… И Радогор, что есть силы, ахнул по блюду кулаком. Вода заискрилась, заиграла в слабом свете свечей. А Радогор затряс ладонью, обоженную огнем. Но не огнем. Ошибся в горячах. Зимней стужей опалило. Холод заполнил все его тело и подбирался к сердцу, когда Радогор вырвал руку из блюда с водой.
Ахнула Копытиха и схватилась за сердце. Кикимора шмыгнула за трубу и следила за ними дурными от страха, глазами. И только Влада, не издав ни звука, бросилась к нему.
На руке Радогора искрилась корка зеленоватого льда, с каждым его вздохом увеличиваясь в размерах. Радогор чувствуя, как что – то холодное и скользкое добирается до сердца и тянется к нему могучими лапами, чтобы смять, раздавить в смертельных объятиях, грохнул глыбой льда по столу. Стол развалился, а от льда и крошки не отскочило.
-Назад! – Крикнул он княжне, делая страшное лицо. – Сам!
Закрыл глаза и, боясь впасть в беспамятство, сцепил руки перед грудью. Ладони медленно наполнялись теплом. Затем их опалило жаром и нестерпимым огнем. Сознание с трудом выдерживало боль, от которой сжималось сердце. Но он уже чувствовал, что хватка ослабевает. Еще одно усилие и лед ручьями потек на пол. А скоро освободилась и рука. Он облегченно вздохнул. Сердце вздрогнуло и торопливо заколотилось. Но боль осталась прежней. Острой и нестерпимой. Перевел взгляд на руки. Та и другая вздулась, покрывшись волдырями.
-Ой, Радо!
У княжны глаза испуганные. И круглые. Каждый величиной с блюдце. Еще немного и на пол рухнет. Привстав на носки, дует на руки, вытянув их трубочкой.
Бабка Копытиха мечется по избе.
-Дура я, дура старая! Прошлый раз, хоть чуть избу не спалила, а ныне вовсе парня изувечила. Куда он теперь с такими руками?
Влада, услышав ее слова, разревелась.
А старуха продолжала метаться по избе.
-Хорошо бы гусинным жиром помазать. – Из – за печи подала голос кикимора. – Говорят, помогает, хотя сама не пробовала. А вот пиявками пользовалась. Отпускало, когда ноженьки мои ходить отказывались.
-Увидел я его, матушка. Не волхв он. Колдун! И колдовство у него такое, что ни какой водой не отмыть. Я даже близко подойти не успел, как он чуть дух из меня не вышиб.
-А я что говорила? - Обрадованно встрепенулась кикимора. – Гадкий человечишко. И угораздило же его ко мне присуседиться!
-Человека я там, как раз и не заметил.
-И про это я тебе толковала. Образина болотная. Вот!
И кикимора гордо выпрямилась.
-А уж как он подъезжал ко мне. Я уж было совсем обрадовалась. Вот оно! Счастье привалило. Насиделась в девках до икоты. Еще проживу немного и в мою сторону ни кто и головы не повернет. Ночкой темной словом перекинуться не с кем будет. – И оскорбленно тряхнула головой. – На кривой объехал.
Радогор, осторожно, чтобы не обидеть берегиню, улыбнулся.
-Да, не мечись ты, матушка. Упадешь еще. И без гусинного жира все зажило, как на собаке. И ты, тетушка, не отчаивайся, приплывет еще к тебе счастье.
-Ты думаешь? – С надеждой в голосе спросила кикимора.
-Или я не волхв? – Как можно уверенней заявил Радогор, и подмигнул Владе.
-Ну, тогда я еще пирожок из остаточков съем. – Успокоилась берегиня. – Махонькие у тебя, подруга они получились. А я страсть, как на него обозлилась.
И затолкала в рот сразу пирог чуть не целиком. Но спохватилась и вскинула голову на Радогора.
-Часом не передумал после этого страха со мной в болото идти, молодец?
-Теперь еще сильнее на него хочу поглядеть.
Его слова успокоили кикимору и она поспешно схватила еще пирог, забоявшись, что и другие захотят заесть пережитое.
-Эх, дура я дура набитая! И что было за водянного не идти? Так нет же, вся чисто измозолилась. Молодая была, глупая. Драть было не кому. Рыбьего хвоста погнушалась. А с чего, спрашивается, нос воротить было? В девках пересидела. Одно слово, перестарок. Кто обзарится на такое добро? Вот и сижу одна со всем своим добром на богатстве.
-Не опоздало еще. – Пискнула княжна, которая все еще бережно держала ладони Радогора в своих руках. А их уже обтянула свежая гладкая и чистая кожа и без единого черного пятнашка.
-Да, нет. –Берегиня тяжко вздохнула и поспешно отправила в рот последний пирожок. - Водянной, мужчина хоть и рассудительный, с гонором. Сам на поклон не придет.
Глава 18
Ранним утром, пока спала княжна, Радогор заседлал коня и умчался в город. Пробыл там не долго. Привез узел со своей старой одеждой и мешок с припасами для предстоящего похода.
-В нем сподручнее по болотам ходить. Вымокнет и тут же обсохнет. А кожа сохнет долго. Скукожится и изотрет все до кровавых мозолей. – Пояснил он, вышедшей на встречу Владе. И подкольчужник хорошо бы подлатать. Новый жаль портить.
-Нашел о чем жалеть. – Хмыкнула княжна. И с легкостью успокоила. – Другой возьмешь.
Радогор улыбнулся.
-Забыла, Ладушка, что кладовые уже не твои?
И этот довод посчитала не убедительным. Но подкольчужник взяла, хотя и не знала с какой стороны к нему подобраться. Местами был он изрезан в ленты когтями чудовища. Поэтому больше полагалась на умение Копытихи.
-Подумаешь! Скажу и Ратимир привезет. А в мешке что?
-Припасы. Взял на первое время. А потом добудем.
-Головастиков что ли? – Слух у берегини был таким, что любой хищник позавидует. – Другой добычи не найдешь. Или не тебе я толковала, что все перевел мой соседушка? Что ходило, что летало и что ползало. Так, что милок, бери сколько унесешь, чтобы с голоду не пухнуть. В дороге все переедим. Зато обратно легко будет тебе шагать.
Подумала, и с грустью добавила.
-Если будет чем. Я уж хорошего и ждать отчаялась.
Княжна услышала ее последние слова и встревожилась не на шутку.
-Радо, я с тобой пойду. Не пущу одного. – Вскричала она. – На погибель.
Чем до глубины души обидела кикимору.
-Или повылазило тебе, девица? Где это ты его одного увидела? А меня ты уже и замечать перестала? Я на погибель не собираюсь.
-И правда, Лада, куда тебе с нами. – Радогор поспешил образумить княжну. – Вымокнешь, простудишься, а нас впереди путь не легкий ждет. И водянной опять же…
Услышав про водянного, Влада призадумалась. Но все испортила берегиня. И сейчас успела влезть со своим языком.
-Нужна она ему больно. Он мужчина степенный да видный и супругу выбирает по себе, а не такую стрикалку, как эта. Хи – хи, да ха – ха! Ни какой самостоятельности, даром, что княжна. – И сокрушенно хлопнула себя руками по бокам или по тому, что у нее было этом месте. – И как такое чудо у князя Гордича уродилось, ума не приложу. А на водянного пусть даже не смотрит. Уж если он от меня отвернулся!
-Ты же говорила, что сама ему отказала. – Поправила берегиню Влада, пряча улыбку в кулак.
-И отказала. А ты добивайся девки, если мужчина! А не беги, выпучив глаза в разные стороны. Мало ли какие капризы на девку нактили?
Огорчение ее было так велико, что она отправилась к Копытихе, в надежде поживиться гостинчиками для восстановления душевного равновесия.
-Расстроилась. – Засмеялась Влада. – Огорчение убежала заедать. Никогда бы не подумала, что они такие, эти кикиморы. Дитя дитем. А ими детей пугают. Когда едем, Радо, чтобы я подкольчужник успела залатать ко времени?