Честь царицы Айтры (СИ), стр. 10
Устроив Айтру в своих покоях, Марита отправила к царю посыльного с просьбой посетить ее. Царь Алидаз пришел примерно через час. Госпожа первая жена, встретила его улыбкой, пригласила присесть и спросила:
- Мой Государь в курсе дел гарема?
- Что-то случилось? Я был на Совете, - заволновался царь.
- Случилось, муж мой. Твои бестолковые наложницы отравили ее козу.
Алидаз подскочил и забегал по комнате.
- Кто?
- Послушай дальше Государь, она вне опасности, я поселила девушку у себя.
Царь послал Марите взгляд, полный благодарности и любви, он подсел к ней и поцеловал ее ручку со словами:
- Благодарю тебя, мой верный друг.
- Алидаз, - она погладила царя по прекрасным темно-синим волосам, - Эта девочка действительно ведет себя как дочь царского рода. Если это для тебя важно, то я даю тебе свое благословение.
- Важно! И спасибо. - царь обнял Мариту, потом спросил, - Как ты думаешь, стоит мне сейчас ходить к ней?
- Я думаю, тебе надо подождать до завтра. Она сейчас не в лучшем душевном состоянии, а до утра это пройдет.
- Последую твоему совету. И спасибо тебе еще раз.
Алидаз ушел. Марита, глядя своему вслед царю, улыбалась и думала, что ее великовозрастный мальчик наконец-то влюбился. Она от всей души желала ему счастья, но почему-то странное, непонятно, откуда взявшееся предчувствие грядущей беды не оставляло добрую женщину.
Глава 11.
Айтра.
В великолепном, зеленом и невероятно разнообразном дворцовом комплексе фарисских царей для каждого находилось подходящее место, где тот мог чувствовать себя удобно и комфортно. Дворец госпожи Мариты, первой жены Государя был окружен водами неглубокого пруда, заросшего лотосами, и напоминал сказочный островок. К нему вела прекрасная аллея из тюльпановых деревьев, обочины были густо усажены красиво цветущими кустарниками, а по бокам начинался зеленый парк. Айтра была очарована красотой парка и пруда с лотосами, помещениями самого дворца, небольшого, но необычайно изящного, стены которого были увитыми вьющимися розами. Ее поместили в уютной комнатке на втором этаже. Пока евнухи расставляли по полкам ее вещи и книги, она смотрела из окна на красоту, окружавшую ее, и пыталась размышлять.
Откровенно говоря, Айтра была потрясена столь быстрой сменой событий. Чуть больше трех недель назад она была незаметной простой рабыней, работавшей на кухне и у целителя в травной, а теперь... Ее разум отказывался осмысливать и верить. Она боялась, что жестокая судьба вновь насмеется над ней, и происходящее окажется сном, а она очнется среди молхов. Девушка постаралась стряхнуть оцепенение и дурные мысли и занялась чтением. На сей раз, она читала историю фарисского царства.
Утром к ней пришел царь.
Айтра приветствовала его несколько смущенно, да и сам Алидаз волновался. Он прошелся по комнате, спросил, удобно ли ей на новом месте. Девушка начала рассказывать ему, что госпожа Марита была добра к ней и как она ей благодарна, царь слушал какое-то время, потом вдруг сказал, совершенно невпопад:
- Айтра, я подписал тебе вольную. - и устремил на нее пристальный взгляд, в котором таилось ожидание.
Айтра смешалась, в ее золотистых глазах зажглось что-то отчаянное, недоверчивое, светлое, и появились слезы. Она прижалась губами к руке царя и прошептала:
- Благодарю... - девушка улыбнулась, словно солнце выглянуло из-за туч.
Государь молчал некоторое время, утонув в ее золотистых глазах, потом взял ее за руку и сказал:
- Я хочу взять тебя в жены.
Она дернулась так, будто ее ударили.
- Нет...
Алидаза словно пронзили кинжалом, поборов боль отказа и ревности, он спросил глухим голосом:
- Ты отказываешь царю?
- Нет, Государь, я не смею отказать...
- Так в чем же дело? Ты любишь другого?
- Нет...
- Тогда объясни! Объясни, почему ты меня отвергаешь?! - царь сорвался на крик.
Она заломила руки, отошла к окну, потом собралась с силами и начала говорить:
- Государь, я недостойна...
- Это не тебе судить.
- Мой царь... Я должна рассказать все... - она страдальчески поморщилась, но продолжила:
- Когда-то давно, в прошлой жизни, еще у равхитов, мне уже пели брачные песни. Нас обвенчали и отвели в свадебный шатер, но в тот самый момент напали молхи. Они зарубили моего жениха, так и не ставшего моим мужем, на моих глазах, а меня, ударив по голове, бесчувственную увезли в свое становище. А там... - она остановилась, желая справиться с болезненным спазмом, - Там меня насиловали и унижали все, кому не лень. И самое ужасное, что это подстроил отец моего мужа, так он хотел избавиться от нежелательной невестки. Не думаю, что Мардох хотел избавиться также и от единственного сына, просто, договариваясь с врагами, не стоит полагаться на то, что они выполнят договоренности именно так, как вам хочется. Потом меня повезли в Малькор, по дороге они опять... - Айтра задохнулась от кошмарных воспоминаний, - В Малькоре молхи сдали меня работорговцу Уртузу, а уже он продал старшему евнуху Каранатху. Остальное Вам известно.
Айтра вытерла слезы, постояла, глубоко дыша, повернулась к царю, напряженно слушавшему ее рассказ.
- Государь, я грязная... Когда я выходила замуж за бедного Артака, я была нищей, но у меня хотя бы была моя честь. А теперь я ничто, мерзость, грязь...
Алидаз прижал пальцы к ее губам, заставив замолчать.
- Молчи. Я не желаю этого слушать. Никакая ты не грязная. И твоя честь осталась при тебе, они просто взяли силой то, на что не имели права. Я ничего не желаю знать о твоем прошлом, оно для меня не существует. Все можно начать сначала, будто до этого ничего не было.
Из глаз девушки лились слезы, он отирал их платком:
- Я буду ухаживать за тобой, и ты меня полюбишь. Клянусь! Скажи, какой у тебя был дом, где ты жила, до того дня... до дня свадьбы?
Айтра поневоле рассмеялась:
- Ах, Государь, у меня был старый шатер на отшибе поселения и шесть коз, вот и весь мой дом.
- Ну, старый шатер я тебе не обещаю, шатер придется ставить новый, но шесть козочек и место на отшибе - пожалуйста, - смеялся в ответ царь, - Да, ты снова будешь жить в своем шатре, у тебя будут козы. Кстати, какого цвета были твои козы? Черного? Хорошо! А я буду навещать тебя, ты ведь позволишь мне навещать тебя?
Айтра кивнула, глядя на Алидаза сияющими глазами, а он поцеловал ее руку. И девушка впервые с тех пор не дернулась от страха и отвращения.
Глава 12.
Артак.
Жизнь удивительная штука, что она делает с нами со всеми. Еще вчера ты был изгоем, а завтра становишься царем, и вокруг тебя начинает крутиться весь мир. Так и случилось с Артаком, пока он был просто разбойником, женщины боялись его как огня из-за ужасных шрамов, уродовавших его лицо и тело, однако, когда он стал вождем равхитов, дамы нашли его весьма интересным мужчиной, украшенным "знаками доблести" и наперебой стремились влезть в его постель. И успешно влезали. Ему бы начать новую жизнь, стать счастливым в окружении верных воинов, любящих жен и резвящихся детишек, но... Но он был одержим. Любовь к Айтре, сравнимая с помешательством, не желала покидать его сердце, ему, во что бы то ни стало, надо было вернуть ее, тогда и только тогда он сможет жить спокойно и быть счастливым.
И надо было действовать быстро, если он хотел вернуть свою невесту. Жизнь не стоит на месте, завтра многое может измениться. А сегодня ему нужно войско, сильное войско, чтобы могло победить фарисов. Будучи правителем равхитов и имея небольшую, но мобильную и беспощадную армию, Артак начал подминать под себя соседние племена. Многие, помня пример молхов, примкнули к нему добровольно, дав клятву на крови. Кто-то оказал сопротивление. Оказавшие сопротивление поселения Артак вырезал и выжег, забрав себе их женщин и скот, сдавшихся также привязал кровной клятвой и принял в свои ряды. Еще в тот день, когда Артак взял под свою руку плямя равхитов, он взял и новое имя, теперь его звали Джангар - степной барс. Его небольшая армия действительно превратилась в войско, а слава об изуродованном ужасными шрамами Джангаре, новом орочьем царе и самом великом воине степного народа достигла царства фарисов. Усиление военной мощи степных соседей - орков не могло не привлечь внимание в Малькоре, однако ни царь, ни его Совет, должным образом не озаботились. Никогда орки не решались нападать на Малькор, разве что иногда грабили приграничные деревни. Фарисы убыли уверены, что город неприступен, а у степняков свои разборки, их не касающиеся.