Корни травы, стр. 49

– Да, – сказал он, – могу. Вы возьмите мою машину и вызовите «скорую». – Он наклонился и начал дышать рот в рот лежавшему.

Перкерсон впрыгнул в машину. Выехав из туннеля деревьев, он развернул ее у магазинчика и телефонной будки, вошел, набрал 911.

– Аварийка, – ответил голос. – Какая услуга вам нужна?

– "Скорая".

Включилась «Скорая помощь».

– Здесь упал тренировавшийся в ходьбе мужчина, подозрение на сердечный приступ, Нортсайд-драйв, сразу после развилки; нуждается в экстренной помощи. Поняли?

– Да, но нужна дополнительная информация.

Перкерсон повесил трубку, оглянулся и бросился в лес, где оставил собственную машину.

Глава 30

Уилл просыпался медленно. Утро принадлежало ему. Телефон был отключен, Том и Китти находились в Атланте.

Он сел и зевнул. Правая рука слегка распухла от сотен пожатий, выше локтя она болела до самого плеча. Он почувствовал себя старым и бессильным.

Десять минут под горячим душем, несколько вялых движений, и он почти проснулся, взял газеты.

С первой страницы «Атланта конститьюшен» мужественно улыбалась Луиза Дин, брюнетка лет сорока пяти. Она стояла перед зданием суда округа Фултон, вокруг поднимался лес микрофонов. Она с наслаждением рушила остатки политической карьеры своего мужа. Уилл уже видел все это на экране телевизора в интервале между своими вчерашними выступлениями. Она рассказала всему штату Джорджия и большей части остальной страны о многолетней неверности своего мужа, о его слабости к бутылке, о его личной и политической некомпетентности. Уилл молил Бога, чтобы она не вздумала назвать его имя и поддержать его как конкурента своего мужа. Но она благополучно нырнула в здание суда, удовлетворенная проделанной за утро работой.

В это солнечное и раннее утро понедельника одна из бульварных газет появилась в каждом супермаркете штата и по всей стране с цветными фотографиями Мака Дина и Шерли Скотт при совокуплении. Интимные места были прикрыты черными заплаточками.

Днем в двенадцатичасовых новостях президент шестого канала, удостоверясь, что Шерли развлекалась с губернатором еще до его телевизионных дебатов с Уиллом Ли, заявил, что мисс Скотт вопреки желанию покинула работу на телестудии и выехала из города, используя накопившиеся отпускные недели. Мак Дин скрывался в одном из номеров отеля «Пич-три Плаза», и телефонистки не пропускали к нему звонков. Никто не видел его с субботнего вечера за исключением официантов отеля. Они в свое неслужебное время выступали перед телекамерами. Старина Мак, утверждали они, не отрывается от бутылки.

Покончив с завтраком, Уилл побрился и приоделся для своего единственного появления на публике в этот день. В городе он остановил машину перед избирательным участком ровно в десять минут первого, как было заранее договорено Китти Конрой с телевизионщиками. Его ждало с полдюжины телевизионных камер. Что-то слишком их много, подумал он.

– Доброе утро, леди и джентльмены, – сказал он, излучая улыбки. – Или уже послеполудня? Я долго спал.

– Мистер Ли, – сказала молодая женщина, подсовывая микрофон к его лицу, – что вы скажете...

Уилл не планировал обсуждать затруднения Мака Дина и приготовился обойти эту тему, но она продолжила неожиданно:

– Можете ли вы прокомментировать смерть вашего республиканского оппонента?

– Прошу прощения? – удивился Уилл, подумав, что не понял ее.

– Сэр, может быть, вы еще не слышали, что у Джима Уинслоу был сердечный приступ, и он умер сегодня рано утром, занимаясь спортивной ходьбой?

Уилл безмолвно стоял перед камерами.

– Уилл, – сказал молодой репортер, отстраняя женщину, – вы явно еще не слышали, что сегодня после шести утра на Нортсайд-драйв некто, тренировавшийся в ходьбе, был обнаружен без сознания другим пешеходом и водителем машины. «Скорая помощь» доставила его в госпиталь Грейди. Жена мистера Уинслоу пошла его искать в семь часов и сообщила о его исчезновении в семь тридцать. Опознан он был только в морге примерно час тому назад.

– Что ж, я поражен, – искренне ответил Уилл. – Я не очень хорошо знал Джима Уинслоу, но, судя по всему, что я слышал о нем, он был прекрасным человеком. Я ожидал, что окажусь лицом к лицу с ним на всеобщих выборах, если, конечно, выиграю сегодня. Я могу лишь выразить свои симпатии и сожаления его семье и друзьям. А теперь, с вашего позволения я пройду внутрь и проголосую. – И он поднялся по ступенькам Коммьюнити-Билдинг, раз или два остановившись для рукопожатий. Внутри он поприветствовал голосующих местных жителей, проголосовал сам и покинул здание. Телекамеры снова были направлены на него.

– Мистер Ли, что вы думаете о известных событиях последних дней?

– Ну, честно говоря, я изумлен. Суббота и воскресенье выдались, конечно, для меня очень трудными, времени для раздумий не было. Но я продолжаю надеяться, что народ не забудет о выборах, и сегодня люди пойдут и проголосуют. Большое вам спасибо.

Он пробрался к машине и направился в аэропорт.

Ближе к вечеру Уилл прибыл в отель «Омни» в Атланте.

Родители его были уже там, они говорили по телефону со штаб-квартирой, откуда Том Блэк связывался с руководителями кампании по всему штату.

– Явка избирателей слабая, – информировал Том. – Мы могли этого ожидать, но я думал, что-то изменится после сообщений о скандале с Маком. Разрозненный учет голосов пока дает нам немного больше шестидесяти пяти процентов; но люди еще пойдут голосовать после работы.

– Да-а, – протянул Уилл. – Хотел бы я получить от всего этого большее удовольствие. Сказать по правде, я бы предпочел, чтобы Мак был в конце кампании на ногах, а я бы мог использовать при голосовании свои собственные возможности.

– Последний опрос в пятницу показывал, что вы опережали его на три пункта при возможной ошибке в четыре пункта. Если нуждаетесь в утешении, скажу, что вы бы так и так победили.

– Что ж, спасибо и за это. Том.

– Говорят, Исполнительный комитет республиканцев соберется уже сегодня, но я думаю, что мы не сразу узнаем, кто будет их кандидатом. Трудно представить, что они выберут этого клоуна – Кэлхоуна.

– В прошлый раз он был вторым.

– Да, но и последним из кандидатов. Но не могут же они быть столь безумными.

– О'кей, поговорим позднее. Я попытаюсь вздремнуть. Я еще не в себе.

Уилл спал, пока мать не разбудила его к обеду. В восемь пятнадцать позвонил Том.

– К моему телефону подключены все три телевизионных станции, – сказал он. – Они планировали полностью освещать выборы с девяти часов, но теперь, при таких односторонних результатах, уговаривают нас сделать раннее заявление.

– Это меня устраивает, – сказал Уилл. – Но я думаю, что сначала мы должны что-то услышать от Мака.

– Приезжайте сюда, а я свяжусь с управляющим его кампанией.

В штаб-квартире был полный сбор. Никто больше не интересовался сведениями о ходе голосования. Уилл пробрался через толпу своих сторонников и помощников. Том помахал перед ним листком бумаги.

– Можете называть это телеграммой. Мак сам продиктовал это мне пять минут назад. Голос его звучал отвратительно.

Уилл прочитал заявление о поражении.

– Телевидение хочет продолжать передачи в восемь пятьдесят, следовательно, они могут возобновить работу по расписанию в девять часов. Я согласился.

– Хорошо, – сказал Уилл.

Следующие несколько минут он принимал поздравления, а затем, по сигналу сотрудника телевидения, взобрался на письменный стол.

– Спасибо всем за то, что пришли, – прокричал он. – Прежде всего, я знаю, что все вы присоединитесь ко мне в выражении искреннего сочувствия семье Джима Уинслоу. Почтим его память. – Он сделал паузу. – А теперь я хотел бы кое-что прочитать вам. У меня телеграмма, в ней говорится: «Я хочу выразить сегодня свои поздравления вам, вашей матери и вашему отцу и всем участникам пашей кампании. Вы провели прекрасную и честную кампанию и завоевали право представлять демократов на всеобщих выборах. В предстоящем ноябре вы получите мою полную и неуклонную поддержку».Подпись – губернатор Мак Дин.