Исчезнувшая Луна (сборник), стр. 42
Старк не рискнул плыть в темную гущу верхних ветвей: странный ужас овладел им при виде этого гигантского леса, спящего в глубинах залива, затонувшего и забытого. Казалось, деревья недоумевают: куда девались птицы, теплые дожди, дневной свет? Он поднялся вверх и поплыл над ветвями, словно большая темная птица. Переполненный стремлением уйти из этого неземного места, он плыл вперед. Его дикое, первобытное чутье обострилось, а тело вздрагивало, почти физически ощущая присутствие зла, такого большого, что он, призвав весь свой здравый смысл, едва смог убедить себя, что его не преследуют демоны.
Наконец, выплыв на поверхность, он обнаружил, что сбился с пути и сделал большой круг, оказавшись теперь много ниже Шараана. Он не спеша поплыл обратно и в конце концов выбрался на черные скалы.
Он встал на край грязной тропы, ведущей к городу, и пошел по ней, не быстро и не медленно, но очень осторожно.
Из тумана показались редкие хижины-мазанки. Вскоре они стали попадаться все чаще и постепенно образовали целую улицу.
Кое-где сквозь узкие окна пробивался свет.
На пороге ближайшей хижины стояли мужчина и женщина. Увидев его, они бросились в стороны, женщина вскрикнула.
Старк прошел мимо. Он не оглядывался, но знал, что они недалеко и идут за ним.
Тропа извивалась, как змея, и ползла между тесно стоявшими домами. Стало больше света, появилось больше народу — высоких, белокожих людей, жителей болотных окраин, с бледными глазами, кудельными волосами и волчьими лицами.
Старк шел мимо них, чужой, странный, черноволосый и загорелый.
Люди ничего не говорили и не пытались остановить его. Прячась за красной пеленой тумана, они с любопытством и страхом следили за незнакомцем. Кое-кто даже осмелился — сохраняя, разумеется, почтительную дистанцию — последовать за ним. Откуда-то появилась стайка ребятишек, совсем голых: они с криками побежали рядом, но близко не подходили, пока один мальчишка не закричал что-то непонятное.
Старк уловил только одно слово: «Лхари». Все ребята в ужасе остановились, а затем бросились наутек.
Старк зашагал через квартал плетельщиков кружев. Инстинкт вел его к пристани.
Сияние, шедшее с Красного Моря, пронизывало воздух, и казалось, что на город опустилась туча, состоящая из мельчайших капелек крови. Запах, несшийся отовсюду, не нравился Старку пахло грязью, скученными, потными телами, винным перегаром и зернами мака. Шараан был нечистым городом, и воняло от него злом.
Было что-то еще, нечто неуловимое, холодными пальцами пробегающее по нервам Старка: страх. Он видел тень этого страха в людских глазах, слышал его отзвуки в их голосах. Волки Шараана даже в собственном логове не чувствовали себя в безопасности.
По мере того как это ощущение росло, Старк бессознательно становился все более настороженным, глаза его наливались холодом, взгляд тяжелел.
Он вышел на широкую гаванскую площадь и увидел призрачные корабли, пришвартованные у набережных, груды винных бочонков, путаницу мачт и снастей на фоне пылающего залива.
Чадило множество горящих факелов. Вокруг площади стояли широкие приземистые строения Оттуда, с темных веранд, доносились смех и голоса, где-то под заунывные звуки камышовой дудки пела женщина.
Яркая вспышка света вдали ударила в глаза Старка. Здесь улицы поднимались вверх, и, глядя сквозь туман, Старк смутно разглядел контуры замка, построенного на невысоких утесах, глядевшего яркими глазами в ночь, на улицы Шараана. Старк поколебался, а затем пошел через площадь к большой таверне.
На площади толпилось много народу, в основном матросы и их женщины. Все были развязны и глупы от вина, но тем не менее они останавливались и смотрели на смуглого чужака, а затем обходили его, продолжая разглядывать.
Те, кто шел за Старком, тоже вышли на площадь, остановились, а затем, перешептываясь, разошлись по другим группам.
Полная женщина замолкла на середине фразы. На площади стало удивительно тихо, но нервное шушуканье еще кружилось в этой тишине, и отовсюду — с веранд, из винных погребков — медленно выходили люди. Внезапно растрепанная женщина указала на Старка и визгливо засмеялась.
Три молодых человека с жестокими глазами и хищными ртами загородили Старку дорогу, улыбаясь, как улыбаются собаки перед убийством.
— Иноземец, — прохрипел один, — землянин?
— Вне закона, — ответил Старк, солгав лишь наполовину.
Один из парней шагнул вперед.
— Ты перелетел, как дракон, через Облачные Горы или упал с неба?
— Я прибыл на корабле Мальфора.
По площади прокатился вздох, и общий шепот эхом повторил имя капитана. Жадные лица юношей выразили разочарование. Их вожак ухмыльнулся и заметил:
— Я был на набережной, когда Мальфор швартовался, и не видел тебя на борту.
Настал черед Старка улыбнуться. При свете факелов его глаза казались холодными и искрящимися, как лед на солнце.
— Вот пусть Мальфор тебе это и объяснит, — сказал он и мягко добавил: — А может, ты хочешь узнать на себе?
Парень хмуро со странной нерешительностью взглянул на него. Старк весь подобрался, напрягая мускулы. Женщина, которая смеялась, подошла ближе, разглядывая Старка через свои спутанные, свисающие на лицо волосы и обдавая его запахом макового вина. Она сказала:
— Он пришел из моря, вот откуда. Он...
Один из молодых людей ударил ее по губам, и она упала в грязь. Плотный моряк подбежал к ней и, схватив за волосы, рывком поставил на ноги. Лицо его исказилось от страха и злобы. Он потащил женщину прочь, колотя и ругая ее за глупость.
Она сплевывала кровь, но ответить не решалась.
— Ну, — обратился Старк к парням, — наладили свои мозги?
— Мозги? — переспросил кто-то из толпы.
Это был грубый, скрипящий, неумело подражающий певучему венерианскому произношению голос.
— Нет у них никаких мозгов, у этих щенков. Кабы не так, они бы занимались делом, а не торчали бы тут и не приставали к иноземцам!
Молодые люди обернулись, и в просвете между ними Старк увидел говорившего. Он стоял на ступенях таверны. Это был землянин, и в первую минуту Старк принял его за старика, потому что волосы его давно поседели, а лицо прочерчивали глубокие морщины. Тело его было истощено лихорадкой, мускулы превратились в веревочные узлы на костях. Он тяжело опирался на палку: одна нога была скрючена и покрыта шрамами. Старик ухмыльнулся и сказал на разговорном английском:
— Гляди, как я их сейчас отделаю!
И он принялся на все лады честить парней, называя их ослами, ублюдками, сыновьями болотных жаб, неотесанной деревенщиной, бесполыми выродками.
— Если вы не верите чужаку, олухи, — хрипел он, — так почему бы вам в самом деле не обратиться к Мальфору? Уж он-то вам все объяснит!
В конце концов, истощив свой запас ругательств, он взмахнул палкой и завопил:
— А теперь пошли вон! Убирайтесь! Я хочу поговорить с моим земляком!
Парни неуверенно покосились на Старка, переглянулись, пожали плечами и пошли через площадь, несколько смущенные, словно пойманные на каком-нибудь проступке детишки.
Седовласый землянин поманил Старка и, когда тот подошел, угрюмо шепнул ему:
— Ты в западне.
Старк оглянулся. На краю площади три парня встретили человека, лицо которого было обвязано тряпкой. Увидев, что их заметили, они тотчас скрылись за углом, но Старк успел узнать в четвертом Мальфора.
Что ж, значит, ему все же удалось разукрасить физиономию капитана.
А хромой крикнул — очень громко и очень радостно:
— Пойдем со мной, брат! Выпьем и поговорим о Земле.
Глава 3
Это была обычная венерианская таверна низшего класса — большая открытая терраса под соломенной крышей, где вместо стен — тростниковые шторы, которые можно свернуть и укрепить под потолком, а вместо пола — ветхий бревенчатый настил, который подпирают шаткие сваи. Вдоль низкой стойки размещались маленькие столики, а на полу вокруг них громоздились грязные шкуры и груды подозрительных подушек. В дальнем углу комнаты бурлило веселье: два старика с барабаном и камышовой дудкой и две хмурые, истасканные девицы.