Сердце Атлантиды (ЛП), стр. 19

– Здесь нет луны.

Аларик покачал головой.

– Нет. Мы не знаем, намеренно или по недосмотру.

Когда Квинн повернулась к нему, её едва не раздавила грусть в его глазах. Аларик оказался в тисках ужасной дилеммы, и Квинн не хотелось его сломать. Невозможно. Невыносимо смотреть, как он страдает от отчаяния и как неспособность помочь соотечественникам поедает его душу.

Лидер повстанцев слишком близко и по собственному опыту знала этот вид отчаяния. И никогда по собственной воле не причинила бы другим такого страдания. Особенно Аларику. Только не ему.

Так что она надела на лицо счастливую улыбку.

– Теперь пришло время мне познакомиться с племянником, как по-вашему?

Конлан улыбнулся:

– Он украдет твоё сердце и обслюнявит плечо. Я уже беспокоюсь о тебе. У него сейчас режутся зубки, и он ведет себя, как рыбка-прилипала.

Квинн рассмеялась.

– Прилипала? Мы говорим: как медведь.

– Знаю, но это бессмыслица. Медведи пушистые и ходят. А прилипалы – гадкие создания, которые упрямо цепляются за тебя гораздо дольше, чем тебе хочется.

Принц провёл рукой по волосам, и Квинн внезапно поразило его сходство с братом Вэном.

Её племянник будет похож на этих мужчин: высоких, смуглых и просто замечательных – и в то же время в нём есть гены Доусонов. Она задумалась, какие у него глаза: цвета океанской синевы, как у Райли, или, может быть, тёмные, как у неё самой. Будут ли у него золотые кудряшки, как у мамы, или мрачная красота Конлана?

Она ускорила шаг.

– Ты прав насчёт прилипал. Наверное, мне стоит взять на заметку это выражение. Но нельзя ли поспешить, м-м-м, ваше высочество? Я не видела Райли целую вечность.

Конлан снова рассмеялся и дружески обнял её за плечи.

– Эй, не вздумай меня так называть. Мы теперь семья.

Семья. Атлантида. От мифов нет отбоя.

Глава 10

Пока компания прибывших шла по фантастическим садам с сияющими и переливающимися в волшебном свете звёзд цветами, Квинн пялилась по сторонам, как деревенщина, которая приехала в город навестить кузин. Запахи различных цветов вместе сливались в настолько приятный аромат, гостья даже почти жалела, что не парфюмер.

– А это растение не родственник маргаритки? – Квинн указала на соцветие с насыщенно-пурпурной сердцевиной и ярко-розовыми лепестками примерно в метре от дорожки. – Я словно попала на страницы книги Доктора Сьюза. [5]

– Райли сказала то же самое, – откликнулся Конлан. – Она купила для Эйдана всю серию, и теперь я понимаю, что она имела в виду. Можно подумать, автор и сам был атлантийцем.

– Увижу говорящих слонов – побегу искать укрытие, – предупредила Квинн, и Конлан рассмеялся.

Аларик, шедший следом, промолчал. Выражение его лица становилось с каждой секундой мрачнее, словно ему уже не хватало терпения на пустую болтовню про цветочки и книжки. Ничего, однако, неудивительного, если учесть меч, много веков висевший над его головой.

Квинн, тем не менее, нужно выкинуть эти мысли из головы, иначе она просто сойдет с ума. Пришлось сконцентрировать внимание на восхитительном саду и притвориться обычной женщиной, которая просто наслаждается красотой пейзажа, укутанного в ночное покрывало.

Когда они вышли из-под полога деревьев с серебряными листьями, Квинн подняла глаза и задохнулась от открывшейся картины.

– Ого! Ничего себе! Да в сравнении с этим местом замок Золушки – жалкая лачуга!

Изысканный мрамор, шпили из горного хрусталя, дворцовые башни сверкали, как камни из шкатулки с драгоценностями. Квинн шла к идеальной фантазии каждой пятилетней девочки на планете, перед которой предстало воплощение сказочной мечты. Да и рядом шагал настоящий Прекрасный Принц.

Она расхохоталась. И правда, что ещё делать девочке?

Тяжелые деревянные двери распахнулись, из дворца выбежала сестра и бросилась к Квинн, спеша заключить её в медвежьи объятия.

– Ты пришла, ты наконец пришла, – проговорила Райли, смеясь и плача одновременно.

Квинн обняла сестру в ответ и поняла, что и её глаза наполняются слезами. Так много времени пролетело, столько обязательств держало её вдали от единственного члена семьи, который остался у неё во всем мире.

– Я так по тебе скучала, – прошептала она.

Райли всхлипнула:

– Слишком много всего произошло, слишком долго мы не виделись. Хватит уже этой чуши а-ля Квинн-Терминатор, перебирайся сюда и побудь Тётушкой Квинн ненадолго.

Взгляд Квинн упал на стоящего за спиной сестры Аларика, и мрачное согласие на его лице почти физически ранило. Возможно, у неё не останется иного выбора, кроме как быть Тётушкой Квинн.

Сможет ли она с этим жить?

Вероятно, время покажет.

– Мы столько должны тебе рассказать, – отозвалась она, чувствуя на плечах всю тяжесть от заявлений и действий Птолемея. – И хорошего в рассказе не предвидится. Но сначала представь меня моему восхитительному племяннику.

К облегчению Квинн, мужчины остались, а сестра повела её за собой по коридорам через комнаты мимо людей, одетых в струящиеся одежды, словно вышедших из сказки. Райли на ходу объясняла, что где, но гостья быстро сдалась и перестала пытаться запомнить информацию уже после третьего или четвертого комментария «это путь к кухне, где мы завтракаем» или «здесь крыло воинов», или «по этому коридору вниз можно пройти в покои слуг».

– Да у тебя теперь и слуги есть, – изумилась Квинн, – кто бы мог подумать?

Райли резко остановилась и обернулась с растерянной улыбкой. В тёмно-синих глазах плескалось удивление, а по сестринской эмоциональной связи она направила мощную волну смущения и смирения.

– Знаю, это глупо, да? Но что мне оставалось делать? Они достались мне в комплекте с Конланом.

– Он – Прекрасный Принц, – протянула Квинн. – А ты тогда Спящая Красавица?

– Нет, это, скорее, про Серай. Думаю, я больше похожа на Золушку, хоть выбилась не из грязи в князи, конечно, но ты понимаешь, о чём я. Между трудным существованием социального работника и жизнью во дворце на мифическом исчезнувшем континенте – пропасть.

– Маме бы понравилось. Помнишь истории, что она нам рассказывала?

Они ненадолго замолчали, разделяя момент любви и грусти о женщине, которую слишком рано потеряли, потом Райли вновь понеслась вперед в развевающемся облаке рыжевато-золотых волос.

– Пойдём же! Эйдан уже должен был проснуться.

– Разве сейчас не время ложиться спать? Не то, чтобы я хоть что-то знала о детях...

– Нет, он недолго отдыхает после обеда, потом немного бодрствует и снова засыпает около десяти, – пояснила Райли, пробегая по коридору, стены которого украшало множество гобеленов.

Квинн хоть и не эксперт в области искусства, но сочла гобелены достаточно старыми и затейливыми, чтобы висеть в музеях. Забавно, учитывая, что всё данное место могло бы стать музеем античности. Любой археолог и антрополог планеты, независимо от пола, писал бы кипятком, узнай о существовании Атлантиды.

Последний лестничный пролет – и Райли распахнула двери с витиевато вырезанными узорами. Огромная комната казалась картинкой из журнала: деревянные поверхности украшены изумительной резьбой, аксессуары из хрусталя и серебра, богатые насыщенные ткани – всё вместе стало бы прекрасным выставочным залом.

Тоненький плач, раздавшийся из плетёной колыбельки в центре комнаты, привлёк внимание к главному обитателю роскошных чертогов.

– Он проснулся и разозлился. Предполагается, что я всегда должна быть рядом, когда он открывает глаза. Кажется, высокомерие «принца всего дворца» начало проявляться весьма рано.

Квинн охотно пошла за сестрой и получила в награду на руки тёплого, извивающегося, сердитого младенца.

– Познакомься со своей тётей Квинн, а я пока найду подгузник, – обратилась к сыну Райли и исчезла в другой комнате.

Ребёнок и лидер бунтовщиков с одинаково удивлёнными выражениями на лице уставились друг на друга. Квинн чётко ощущала пульсацию эмоций малыша, они сплетались вокруг неё в кокон любви и довольства. Ребёнка любили, и он об этом знал. Его чистота и невинность сияли, как путеводная звезда, но что-то ещё было за ними, что-то большее. Сила и самообладание, поразительные для такого крошечного создания.