Страх и отвращение предвыборной гонки – 72, стр. 21

Эта жестокая правда начинает, наконец, доходить до высокопоставленных демократов. Они на весь вечер захватили целый канал для телевизионной трансляции под названием «Лояльная оппозиция», где показывали Ларри О'Брайена и других представителей верхушки, обсуждающих перспективы партии на 1972 год.

Это было ужасно. Хоть я заплатил за просмотр этих помоев, я едва мог глядеть на экран. Это было похоже на собрание акционеров Woolworth, сетующих, будто все их неприятности связаны с тем, что компания наняла на руководящий пост еврея.

Что бы у О'Брайена и его людей ни было на уме, они этого не показали. Они выглядели и говорили, как кучка угрюмых, спалившихся республиканцев — и до сих пор удивительно, что у Хьюберта Хамфри с его политикой радости ничего не вышло в 1968-м.

Господи, каким это было потрясением! Хьюб всегда казался подходящей кандидатурой. Но что-то пошло не так… Что же это было? Демократы, похоже, не знают или, даже если знают, не хотят говорить об этом.

На другой вечер у них состоялся большой ужин по сбору средств для кандидатов в танцевальном зале в центре Вашингтона, но люди, которые пошли туда, сказали, что это был отстой. Там не появился ни один из кандидатов, кроме Хамфри, да и тот не смог остаться на ужин. Джин Маккарти был представлен, но не был расположен говорить. Тед Кеннеди остался на ужин, но никто не упомянул его имя… А когда незадолго до полуночи вечеринка закончилась, председатель все еще искал кого-то, кто мог бы сказать что-то значимое. Но никто не был готов — по крайней мере, ни один из преданных сторонников, а ведь когда речь идет о партийных мероприятиях, именно преданные сторонники в основном и говорят.

Люди, которые пошли на вечеринку, — по 500 долларов с носа — рассказывали, что к концу вечера, когда наконец стало ясно, что никто ничего говорить не собирается, толпа начала маяться.

«Это было очень тревожно, — рассказывали они, — то же самое, что идти на собрание болельщиков без девчонок-чирлидеров».

В одном сообщении говорилось, что Тед Кеннеди «просто сидел там и выглядел так, как будто ему очень некомфортно».

Бывает! Одной из моих последних политических акций в Колорадо была перерегистрация с демократа на независимого. В соответствии с законодательством Колорадо я могу голосовать на любых предварительных выборах, но сомневаюсь, что найду для этого время — и сейчас трудно сказать, в каком настроении я буду 7 ноября.

Между тем я застрял в Вашингтоне в ожидании следующего самолета куда-либо и удивляясь, что же, во имя всего святого, привело меня сюда. Это не то, что мы, журналисты, называем «удачным попаданием».

Сначала я думал, что причина во мне, что я пропускаю всю движуху, потому что не включен в процесс. Но потом я начал читать журналистов, которые включены в него, и мне очень быстро стало ясно, что большинство из них просто заполняют место на полосе, потому что в их контрактах сказано, что они должны писать определенное количество слов каждую неделю.

Тогда я попытался поговорить с некоторыми людьми, о которых говорят, что «они находятся в самой гуще событий». Но все они смотрели на вещи очень мрачно, и не только на предстоящие выборы-72, но и на будущее американской политики и демократии в целом.

Однако это точно не тот вопрос, который мы должны сейчас обсуждать. Суть проблемы в том, что освещать эту предвыборную гонку настолько скучно, что это едва можно переносить… И единственное, что может быть хуже, чем участвовать во всем этом и таскаться в алкогольном безумии с одного выступления на другое, — это вернуться в Вашингтон и написать об этом.

Мaрт

Призрак прошлого Кеннеди нависает над этой тоскливой президентской кампанией, так что даже самые циничные журналисты-ветераны кампаний Джека и Бобби начинают высказываться по этому поводу. Несколько дней назад в Джексонвилле [38], прорвавшись через утренний поток транспорта от отеля «Хилтон» до железнодорожного депо, я полуживой рухнул на свое место и угрюмо уставился на первую страницу Jacksonville Times-Union, и тут до моего правого уха долетело откуда-то сзади: «…немного устал от этой проклятой эрзац-кампании Кеннеди… теперь они заставят Рози Гриера петь для нас “Пусть солнце светит”… Похоже, они сбиты с толку…»

Мы спустились в депо, чтобы сесть на «Саншайн спешиал» — поезд Эда Маски, который отправляется в путешествие от Джексонвилла до Майами — по всей Флориде — и будет делать остановки для выступлений в таких городах, как Диленд, Винтерхэвен и Себринг.

Один из сенатских помощников Маски сказал мне, когда мы поджидали на углу улицы кортеж кандидата, чтобы сесть в автобус для прессы, что «никто не проводил подобных туров со времен Гарри Трумэна в 1948 году».

Пошутил ли он? Я был уверен в этом, но он выглядел абсолютно серьезным. «Ну… — протянул я. — Забавно, что вы это сказали… Потому что я только что слышал, как некоторые люди в автобусе рассказывали о поездах предвыборной кампании Бобби Кеннеди в Индиане и Калифорнии в 1968 году. — Я приятно улыбнулся. — Они даже написали об этом песню: только не говорите мне, что вы никогда не слышали “Безжалостное пушечное ядро”!»

Человек Маски покачал головой, не глядя на меня, — он так внимательно смотрел на проезжую часть, будто внезапно уловил первые отдаленные вибрации черного «кадиллака» Большого Эда, надвигавшегося на нас. Я тоже посмотрел в ту сторону, но единственным автомобилем в поле зрения оказался ржавый пикап «Сантехнические работы и сварка от Ларри», ждущий зеленого сигнала светофора. На водителе, который потягивал из банки пиво, была надета желтая пластмассовая каска. Он с любопытством взглянул на большой красно-бело-синий автобус Маски, а когда зажегся зеленый, с ревом промчался мимо нас. На заднем стекле кабины виднелась наклейка с небольшим американским флагом, а на стикере на заднем бампере значилось «Президент Уоллес».

Эд Маски умело использует призрак Кеннеди. Рузвельт Гриер, бывший тэкл [39] «Лос-Анджелес Рэмс», одно время служивший телохранителем Роберта Кеннеди, поет для него песни, и один из его главных стратегов — бывший друг Бобби по имени Джон Инглиш… Но гораздо больше Маски заботит призрак Кеннеди существующего.

Мы сидели в вагоне-гостиной поезда Маски, который катил мимо сосен Северной Флориды, когда всплыл этот вопрос. Я разговаривал со щеголеватым джентльменом из Атланты, который находился здесь в качестве специального гостя Эда Маски и сказал, что его пиар-компания, вероятно, будет «обрабатывать Джорджию» для кандидата от демократов, кто бы им ни стал.

— А кого бы вы предпочли? — спросил я.

— Что вы имеете в виду? — переспросил он.

Было видно, что мой вопрос заставил его занервничать.

— Ничего личного, — объяснил я. — Но с профессиональной точки зрения, сугубо объективно, кого из кандидатов-демократов было бы легче продать в Джорджии?

Он на мгновение задумался, затем пожал плечами.

— Без сомнения, Теда Кеннеди.

— Но он не является кандидатом, — сказал я.