Зачарованные, стр. 14
– Мне об этом ничего не известно. Когда я пришел к вашей норе, та странная стая уже была там.
– А мои родные исчезли?
Сиффрин помедлил, поведя одним ухом.
– Да, – хрипло пробормотал он. – А теперь, если это все, нам надо немного отдохнуть.
Мой хвост опустился от разочарования. Потом я вспомнила его слова о том, что еще я должна спросить.
– Кто такие Старейшины?
– Это хранители лисьих знаний, мудрости и науки о лисьем искусстве. В Диких землях живут семь мудрейших лисиц.
– И что им нужно от Пайри?
Сиффрин вздохнул:
– Я уже говорил тебе…
– Но ты должен знать. Хотя бы догадываться. Разве ты не можешь просто…
– Тихо! – прошипел вдруг он.
Я напрягла челюсти, желая возразить. Я уже почти заговорила, но Сиффрин стремительно вскочил на лапы. Он бросил на меня взгляд, его уши настороженно повернулись. Я тоже вскочила, вытягивая шею. Трава едва слышно шелестела. Был ли это шорох чьих-то лап? Я прислушалась и принялась разбираться в звуках ночи.
Я почуяла не одно, а несколько живых существ. Я насчитала их три, четыре…
Охотничье геканье – особый прерывистый лисий крик – прорезало воздух. Я судорожно вздохнула, прижимаясь к неровной земле под кустом. Красивая морда Сиффрина выражала злобу, его губы оттянулись назад, шерсть на загривке поднялась.
Снова раздался голос, на расстоянии всего лишь хвоста от дальней стороны кустов.
– Так сказал наш Учитель! – кричал какой-то лис. – Детеныш должен быть найден!
В ответ пронзительно загекал целый хор лисьих голосов, и я задрожала. Может, нам пора бежать? Я оглянулась на Сиффрина.
Еле заметным движением головы он велел мне оставаться на месте.
Потом множество лап затопало вдоль кустов.
И раздался новый крик, так близко, как будто он звучал внутри меня:
– Я чую этого детеныша… этот детеныш здесь!
7
Сиффрин подкрался к краю пустого пространства в кустах. И дернул носом.
– Сюда! – одними губами произнес он.
Я поползла к нему.
Новый пронзительный крик прорезал ночь:
– Найдите этого детеныша!
У края кустов заскребли лапы. Кто-то приближался к нам. Сиффрин пополз в противоположном направлении.
– Держись рядом со мной, – шепнул он. – Мы должны их опередить.
Он бесшумно принюхался к воздуху под ветками. Я видела, как его красные бока бесшумно исчезли в листве. Вскоре остался один лишь белый кончик хвоста, да и тот ускользнул за ветки.
Я двинулась вслед за Сиффрином. За моей спиной послышалось рычание, и я, оглянувшись, увидела сквозь листву лисью голову. Морда лиса была темно-серой. Нос был длинным и тонким, а одно ухо порвано. Он бешено взглянул на меня с другой стороны пустого пространства своими темными глазами с красными обводами.
Морда лиса исказилась.
– Стой, где стоишь! – приказал он мне.
Сердце колотилось у меня в ушах, из горла вырвался жалобный звук. Лис уже полз сквозь ветки, протягивал ко мне черную лапу… Когти у него были обломанными и окровавленными. Шерсть выглядела грязной, кое-где даже с пролысинами, и на верхней части его передней лапы я увидела шрам, напоминавший смятую розу. Он был точно такой же, как у того лиса, что напал на мою нору вместе с одноглазой лисицей. Шрам врезался в его кожу темно-красными линиями.
– Айла! Сюда! – раздался с дальней стороны зарослей голос Сиффрина.
Я развернулась и поползла сквозь ветки, и посыпавшиеся с них листья на мгновение ослепили меня. Несколько ударов сердца я как будто плыла сквозь изогнутые ветки, брыкаясь и отбиваясь, пока наконец не вывалилась на траву рядом с Сиффрином.
Он тут же бросился бежать, и я – рядом с ним, совершенно забыв об усталости. Мы неслись через зеленое пространство, и я слышала позади стук лап. Но не смела даже оглянуться.
Сиффрин бежал очень быстро, я с трудом поспевала за ним. Стиснув зубы, я заставляла себя прибавить ходу.
Лисы гнались за нами. От их прерывистого геканья мое горло сжимал ужас.
Мы проскочили сквозь ограду, покинув зеленое пространство. Я слышала топот лис, когда мы с Сиффрином перебежали дорогу смерти и перепрыгнули через невысокую ограду на лужайку позади нор бесшерстных. Сиффрин посмотрел на небо, потом оглянулся через плечо. И побежал еще быстрее, широким шагом, – мне приходилось почти прыгать, чтобы не отстать от него. Мы промчались мимо одинокого бесшерстного, который разинул рот, увидев нас, потом мимо другого, и тот нас как будто и не заметил. Дорога смерти разделилась, мы побежали в ту сторону, где вдоль нее стоял ряд деревьев, и я понадеялась, что они нас спасут, но, когда мы немного приблизились, я поняла, что эти деревья стоят слишком далеко друг от друга и не смогут нас укрыть.
Земля бесшерстных была голой и неровной. Спрятаться было негде.
Позади снова раздалось геканье, и по серым камням застучали лапы. Преследователи приближались к нам.
Я повернула голову к Сиффрину. К моему ужасу, я поняла, что он замедлил шаг.
– В чем дело? – выдохнула я. – Не останавливайся, они же нас поймают!
Его глаза вспыхнули, и меня поразила страшная мысль: а что, если это ловушка?
– Я должен, – тявкнул Сиффрин. – Тебе от них не уйти, а я не могу тебя оставить. Джана сказала… – Он мельком глянул назад. – Доверься мне! – попросил он.
Но я никому не доверяла – этому учила меня бабушка. «Не доверяй никому, кроме своих родных, потому что у лис нет друзей».
Сиффрин пошел еще медленнее, его веки задрожали. Он начал что-то ритмично бормотать себе под нос. Я уловила некоторые слова:
– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым…
Я наконец решилась оглянуться назад. По берегу реки смерти бежали пять лис. Они вот-вот должны были нагнать нас, и тогда…
И тогда…
– Сюда! – рыкнул Сиффрин.
Он внезапно упал на бок за одно из деревьев у края дороги смерти. За какое-то мгновение я приняла решение: держаться рядом с ним. Я резко остановилась, но перестаралась, лапы подвернулись подо мной, хвост взметнулся вверх. Я с трудом подползла к Сиффрину.
Но что он собирался сделать? Лисицы ведь должны были нас видеть.
– Сиффрин?..
Его веки все еще трепетали. Он, похоже, почти не замечал меня.
– Сиффрин… – проскулила я. – Они уже почти рядом!
Он внезапно раскрыл глаза и посмотрел на меня.
– Не шевелись! – прошипел он, сверкнув белыми зубами.
Поставив передние лапы мне на спину, он грубо прижал меня к серым камням. Он прямо-таки приколол меня к ним, а мои усы и нос чуть не уткнулись в ствол дерева.
Все мое тело содрогнулось от ужаса. Я пыталась сопротивляться, но Сиффрин лишь сильнее прижал меня, почти выдавив воздух из моих легких. Мне вообще не следовало идти с этим чертовым лисом… Враги приближались, они были уже почти рядом, а Сиффрин поймал меня, словно крысу, которую собирался загрызть.
Он снова принялся что-то бормотать низким голосом. Он прижимался ко мне так сильно, что я ощущала биение его сердца. Не бешеное, как мое собственное, а замедлявшееся, словно Сиффрин отдыхал, почти дремал…
Ствол дерева закрывал мне обзор, и я видела лишь потрескавшуюся кору. Я попыталась протянуть вперед лапы, но Сиффрин еще сильнее придавил меня к земле. Я слабо ощущала приближение лисиц, но вообще мои чувства как будто засыпали по мере того, как Сиффрин продолжал ритмично бормотать:
– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым…
Биение сердца оглушало меня, заставляло дрожать усы…
И непрерывно звучали ритмичные слова – слова Сиффрина. Время будто застыло, мое сердце стучало медленнее. Передние лапы стали тонкими, тоньше, чем крылья бабочки, чем лед на замерзшей лужице…
Постепенно я начала осознавать, что Сиффрин замолчал. Он отпустил меня и упал на землю. На мгновение я почувствовала себя мышью, которую отпустил кот: я была слишком ошеломлена, чтобы двигаться, даже ради собственного спасения. Я осторожно повернула голову, оглядываясь вокруг. Лисы исчезли – остался один Сиффрин. Он растянулся на боку под деревом. Я встала на лапы, изумленная тем, что осталась цела. Дыхание вернулось в мои легкие, я почувствовала, как они расширяются. Я принюхалась к воздуху, но не уловила запаха наших преследователей.