Вторая мировая война., стр. 14

Для подавляющего большинства французского народа война закончилась – так по крайней мере казалось; правительство Петена в Виши осуществляло политику лояльного сотрудничества с немцами, позволяя себе лишь слабые, бесплодные протесты по поводу чрезмерных налогов, которые немцы взимали на содержание своей оккупационной армии. Единственное омрачало согласие: Шарль де Голль бежал в последний момент из Бордо в Лондон. Он был очень молодым офицером. Но постарше не нашлось, чтобы стать во главе Сопротивления. Он обратился к французскому народу с призывом продолжать борьбу. Де Голль сказал: «Франция проиграла сражение, но не войну». Лишь несколько сот французов откликнулись на его призыв. Британское руководство признало его лидером свободных французов, которые отнюдь не являлись французским правительством, даже правительством в изгнании.

Французский флот по-прежнему был в опасности. 24 июня Дарлан, главнокомандующий военно-морскими силами Франции, дал указание командирам кораблей топить свои суда, если возникнет малейшая опасность, что они попадут в руки немцев. Англичане об этом не знали. Во всяком случае они не могли полагаться на слова Дарлана, а на обещание Гитлера – тем более. Немногочисленные французские корабли в британских портах были легко разоружены, хотя несколько французских моряков при этом все же погибли. В Александрии французы разоружили собственные корабли после соглашения между британскими и французскими генералами. Самые мощные силы находились в Мерс-эль-Кебире, возле Орана. 3 июля адмирал Сомервилл выполнил решение, которое Черчилль называл «самым отвратительным, самым жестоким и мучительным из всех, в исполнении которых я когда-либо участвовал». Сомервилл предъявил ультиматум: французские корабли должны отправиться в британские порты или в Соединенные Штаты, в противном случае моряки сами должны их потопить в течение шести часов. Французский адмирал отказался выполнить эти требования. И в шесть часов вечера Сомервилл открыл огонь. 1 французский линкор ушел в Тулон, 2 линкора и 1 линейный крейсер были уничтожены; погибли 1300 французских моряков. В Англии и США решительные действия англичан были встречены с одобрением. Впервые в палате общин консерваторы откровенно поддержали Черчилля: «Все голоса слились в священном громовом аккорде». Но французы восприняли события по-другому: опять они оказались жертвами британского эгоизма. Французское правительство, не объявляя войны, разорвало дипломатические отношения с Англией. Так печально закончилось давнее партнерство.

4. Война на большом расстоянии. 1940–1941 гг

Такого триумфа еще не было в истории Европы. По масштабам успеха к Гитлеру приближался лишь Наполеон, однако ему для создания империи потребовалось десять лет и три кампании; кульминацией последней из них стал Аустерлиц, принесший тяжелые потери. К тому же создание империи не было завершено; Пруссия сохраняла небольшую независимость, Австрия – значительную. А Германия добилась меньше чем за год господства на всем континенте к западу от Советской России при минимальной потере людей и средств. Победа над Францией многократно окупилась. Немцы обнаружили в хранилищах достаточные запасы нефти для битвы за Англию и для первой крупной кампании в России. А взимание с Франции оккупационных расходов обеспечило содержание армии численностью 18 млн. человек.

Устанавливалось германское господство с помощью разнообразных средств – от аннексии или прямого правления до формально равного партнерства с Италией. До войны Германия присоединила к себе Австрию и Судетскую область Чехословакии, затем Данциг и Западную Польшу вслед за первыми своими победами, позже – Эйпен и Мальмеди в Восточной Бельгии. Фактически были также аннексированы Люксембург, Эльзас и Лотарингия. Эльзасцы были призваны в германскую армию и совершили одно из самых тяжких военных преступлений – перебили все население французской деревни Орадур-сюр-Глан. Часть Польши, не аннексированная ни Германией, ни Советской Россией, попала под непосредственное управление Германии – как ни удивительно, это был единственный район Европы, оказавшийся в таком положении; затем эта часть была присоединена к оккупированной территории России. Здесь имелось анонимное генерал-губернаторство во главе с нацистским тираном Гансом Франком, где с самого начала осуществлялись нацистская доктрина расового превосходства и геноцид. Бельгия и оккупированная зона Франции находились под властью германской военной администрации лишь номинально, до того, как будет побеждена Англия. У немцев имелось также одно заморское владение – Нормандские острова, которыми от имени короля Георга VI управляли немцы. Во время освобождения некоторые жители островов, арестованные за выступления против немцев, были отправлены в тюрьму Винчестера отбывать до конца свои сроки.

На месте Чехии был создан протекторат Богемии и Моравии, президент и министры которого были чехами. На деле они подчинялись германскому наместнику – сначала Нейрату, затем Гейдриху, эсэсовскому террористу, и, наконец, Фрике. В 1942 г. два чешских парашютиста убили Гейдриха. Это повлекло за собой варварские ответные меры, в том числе знаменитое разрушение Лидице и запомнившееся в меньшей мере разрушение Лезаки, другой деревни возле Праги.

Правительства Голландии и Норвегии были немного более независимы, находясь под контролем рейхскомиссара; в ходе войны контроль усиливался. В обеих странах появились коллаборационисты – национал-социалист Муссерт в Голландии и Квислинг в Норвегии. Нацистские власти не слишком их жаловали. В сущности, хотя была провозглашена эра фашизма, подлинно фашистской не стала ни одна страна, кроме Италии, Испании и Хорватии. Дания и неоккупированная зона Франции действительно пользовались внутренней независимостью, которая, правда, впоследствии уменьшилась и наконец совсем исчезла.

Из так называемых союзников Германии очевидным сателлитом была Словакия, хотя примечательно, что это ей не помешало всю войну оставаться формально нейтральной. Венгрия и Румыния считались союзниками Германии, обе стремились завладеть Трансильванией и участвовали в русской кампании. Болгария довольно энергично участвовала в нападении на Югославию, но отказалась объявить войну Советской России, утверждая, что сочувствие славянам слишком присуще Болгарии. Лишь Италия считалась полноправным союзником, Гитлер считал равным себе только Муссолини.

Швеция и Швейцария сохраняли свою демократическую систему и даже пытались следовать демократическим курсом. Фактически они были привязаны к германской экономике и, поскольку англичане их не бомбили, могли приносить Германии больше пользы, чем если бы оказались в положении побежденных. Германия получала железную руду из Швеции, точные приборы из Швейцарии. Без этого она не смогла бы продолжать войну. Единственными странами, действительно имевшими возможность самим определять свою политику, были те, которые имели связь с внешним миром, – Испания и Португалия в одном конце Европы, Турция – в другом; нейтралитет Испании и даже Португалии долгое время вызывал сомнения. Государство Эйре [7] также придерживалось нейтралитета, в основном мнимого, благодаря терпимости британского правительства.

Щупальца Германии проникали почти во все европейские страны, какова бы ни была степень их формальной независимости. Иногда орудием проникновения были тайная полиция и СС, иногда – военные, иногда – германские бизнесмены, облеченные полномочиями рейха. Германия, расширившая свою территорию в результате военных побед, господствовала в Европе, осуществляя там принципы неограниченной автаркии. Европа стала экономическим целым, которым управляли исключительно в интересах Германии. Возникла система меркантилизма, которую величали новым порядком. Отдельные германские власти пытались всю Европу за пределами Германии низвести до положения сельскохозяйственного придатка. Другие, имея в виду военные нужды, старались использовать европейскую промышленность для германской военной машины; некоторых интересовал лишь грабеж. Но какая бы цель ни преследовалась, европейские страны превратились в колонии, снабжавшие Германию продуктами питания, промышленными товарами и в конечном счете рабочей силой. Иногда эти эксплуатируемые страны получали в обмен кое-какие германские товары, но чаще им сулили кредиты, оплатить которые Германия собиралась после войны. Даже Советская Россия принимала эти бумажные обещания. Утверждают, что только Венгрия сумела накопить к концу войны положительный баланс в торговле с Берлином.