Операция «Цитадель», стр. 99

– Так блокировать или захватить? – спросил рано поседевший, с рассеченным в рукопашной стычке подбородком командир батальона, по-наполеоновски скрестив руки на груди.

Встретившись с ним взглядом, Скорцени хищно ухмыльнулся: «Еще один побочный правнук Бонапарта!»

– Стоит ли придираться к терминам, гауптштурмфюрер? С каких пор вы стали буквоедничать, как штабной писарь?! – неожиданно повысил он голос.

– Миссия довольно деликатная, и нужна ясность в том… – попытался комбат педантично объяснить обер-диверсанту суть своих сомнений, однако продолжить тот ему не позволил.

– Вы меня умиляете, Унген. Вы до белого каления умиляете меня! Да делайте вы, что хотите: блокируйте, высаживайте в воздух или просто становитесь на колени перед входами в министерства и молите венгров замолчать и исчезнуть, но чтобы к моменту штурма крепости и мы, и венгры вообще напрочь забыли о существовании в Будапеште таких институций, как Министерство обороны и Министерство внутренних дел! Я достаточно ясно выражаюсь, гауптштурмфюрер?

– Теперь – да, ясно, – окончательно стушевался Унген, вызвав у остальных офицеров смех. Ибо всем было понятно, что на самом деле комбат окончательно сбит с толку.

– Довольно мощная оборона выстроена венграми на южном склоне крепостной возвышенности. Здесь расположена зенитная батарея, которую прикрывает целая система дотов, противотанковых рвов и окопов. Я специально поручаю этот участок батальону кадетов, дабы те, кто уцелеет в атаке и овладеет южным сектором крепости, получили полное представление об особенностях современного эшелонированного фортификационного укрепления.

– Батальон кадетов Военной академии Вены сочтет за честь участвовать в столь сложной операции, – щелкнул каблуками и склонил голову комбат, из преподавателей академии, демонстрируя прусскую выучку.

– Истребительный батальон «Центр» выделает один взвод, который, при поддержке двух танков «Пантера» атакует западные ворота крепости. Батальон парашютистов люфтваффе остается на Венском шоссе в резерве, а все остальные коммандос, при поддержке шести «Пантер» и роты радиоуправляемых танков «Голиаф» [102]. под моим командованием, идут на штурм крепости со стороны Венских ворот.

Общий план операции уже был изложен, и собравшиеся офицеры приступили к выяснению кое-каких деталей ее, когда в кабинет решительно вошел гауптштурмфюрер Родль, и под удивленными взглядами коллег направился к стоящему на сейфе радиоприемнику.

– Что происходит, Родль? – успел спросить Скорцени, пока тот настраивал радио на нужную волну и к нему приближался сотрудник будапештского отделения гестапо, прекрасно владеющий венгерским языком.

– Регент Хорти окончательно сдал нас русским, вот что происходит.

– Только что было передано срочное правительственное сообщение о том, что регент Миклош Хорти выступит с обращением к венгерскому народу.

Регент был явно взволнован, он путался в выражениях и сбивался с мысли, безуспешно пытаясь объяснить своему народу, в какую безысходность он и его правительство завели страну, однако все это мало интересовало Скорцени. По-настоящему для него важно было только одно: Хорти уведомил весь мир, что Венгрия заключила сепаратный мир с Советским Союзом и объявила о своем выходе из войны.

Когда Родль выключил приемник, в штабе воцарилось гробовое молчание. Все смотрели на Скорцени с такой верой в глазах, с какой смотрят на толкователя знамений или Мессию.

– Ну вот, наконец-то этот негодяй, – пророкотал своим зычным басом Скорцени, – окончательно сорвал с себя забрало дипломатии и, таким образом, полностью развязал нам руки.

Несмотря на то что речь шла о потере рейхом последнего своего союзника, все присутствующие офицеры с облегчением вздохнули: теперь их уже ничто не сдерживало, а значит, уже никто и ничто не способно было помешать им завтра же свергнуть Хорти.

45

Рассвет еще только зарождался, и вершины прибрежных холмов постепенно озарялись отблесками невидимых костров, разведенных с восходом солнца где-то между выбеленными осенней изморозью лугами и чернеющим холодным поднебесьем.

Западная и восточная части Будапешта почивали во мраке сонного безмолвия. Почти лишенные огней, расчлененные невидимой отсюда, с горы Геллерт, долиной Дуная, они напоминали два огромных лагеря, крыши-шатры которых разбиты между холмами и кронами деревьев. Еще несколько томительных минут – и взорвут тишину надрывные звуки боевых труб, река огласится криками воинов, звоном мечей и глухим набатом сомкнувшихся щитов.

Остановив машину метрах в двадцати от крепостных ворот, Скорцени взглянул на часы. Пока что все шло по графику. Тени, мелькнувшие между деревьями у самой стены Цитадели, могли принадлежать только парашютистам. А значит, крепость уже окружена и все подходы к ней перекрыты.

Коммандос штурмбаннфюрера Крунге перебрасывали сюда, к подножию горы, всю ночь. Чтобы хоть как-то замаскировать эту переброску, их подвозили как бы с разных сторон, по две-три машины. К тому же в последние дни Скорцени специально гонял машины с десантниками на борту по центральной части города, чтобы венгерские полицейские получше привыкли к их вояжам и смирились с ними. Так что теперь эти машины ни у полицейских, ни у армейских патрулей особых подозрений не вызывали.

Доставив сюда парашютистов, грузовики останавливались в неприметных темных переулках, коммандос без лишней болтовни и громыхания подков высаживались и, словно жуки, расползались по склонам горы, взбираясь все выше и выше, к мрачным башням Цитадели.

– Господин штурмбаннфюрер, – появился у приоткрытой дверцы «пежо» Скорцени командир батальона парашютистов Крунге. – Крепость окружена солдатами 22-й дивизии СС и моими коммандос. Я приказал задерживать все живое, что окажется у ворот и крепостных стен.

– Можете считать этот приказ самым мудрым из всех, которые когда-либо отдавали в своей жизни, – процедил Отто.

– Кроме того, два моих взвода выделены в помощь батальону «Центр» и вашим парням.

– Вы обязаны были сделать это.

Последние слова Скорцени произносил уже тогда, когда у подножия Геллерта послышался рев танковых моторов. Несколько минут оба офицера смотрели на изгиб дороги, ведущей к крепости. По тому, как дрожала под ногами земля, по характеру шума двигателей нетрудно было определить: идут тяжелые «тигры».

Штурмбаннфюрер пересел в кабину грузовика, в кузове которого, как было заранее условлено, восседала его «персональная группа захвата». Среди прочих в нее входили пять унтер-офицеров из числа тех коммандос, которые принимали участие в операции по освобождению Муссолини, а также проверенные в нескольких операциях офицеры-коммандос Фёлькерсам и Остафель. Это были наиболее проверенные диверсанты, которых Скорцени вполне мог считать своей личной лейб-гвардией.

У самой подошвы горы танки останавливались и к каждой машине бросались десантники из истребительного батальона «Центр», формируя, таким образом, танковый десант.

Тем временем в крепости встревожились. Несколько гвардейцев из батальона гонведа сунулись за ворота, пытаясь выяснить, что происходит. В самой Цитадели засуетились лучи фонариков, под громкие команды офицеров из караульных помещений и казармы выбегали подразделения гонведа и дворцовой охраны.

Но было уже поздно. Где-то внутри Цитадели прозвучал мощный взрыв, который был штурмбаннфюрером мгновенно расшифрован: это, пройдя через подземные лабиринты, прорвались на поверхность парашютисты СС. Под таранными ударами танков ворота крепости пали, и «тигры» на полной скорости врывались на улочки и площади крепости, занимая ключевые позиции у дворца регента и различных министерских зданий, а также у особняка немецкого посольства. Навстречу им из посольства небольшими группами выбегали хорошо тренированные парни в штатском, еще с вечера зашедшие туда «по делам» и случайно «засидевшиеся за чашкой кофе» до утра.