Имаджика. Примирение, стр. 87

— Господи ты Боже мой, Пай, — пробормотал Миляга себе под кос. — Как ты мне сейчас нужен!

Ветер скорбно завывал вдоль дороги, дуя в направлении перевалочного пункта между Третьим и Вторым Доминионами, словно приглашая его поскорее перенестись в Изорддеррекс. Но он воспротивился его улещиваниям и провел еще некоторое время на Постном Пути, размышляя об открывающихся перед ним возможностях. Он насчитал их три. Первая — отказаться от Примирения сейчас, пока совокупность всех слабых мест, которые он усмотрел в общей системе, не привела к новой трагедии. Вторая — найти Маэстро, который сможет заменить Афанасия. Третья — довериться выбору Скопика и отправиться в Изорддеррекс, чтобы помириться с ним. Первый вариант не подлежал серьезному, рассмотрению: его священный долг — исполнить поручение Отца. Второй вариант не имел практического значения, так как времени оставалось очень мало. Стало быть, оставался третий, невыносимый, но неизбежный. Придется принять Афанасия в Синод.

Решив так, он поддался уговорам порывов ветра и вместе с ними мысленно пронесся через Доминионы и, миновав дельту, оказался в Недрах Господа — Изорддеррексе.

2

— Хои-Поллои?

Дочь Греховодника отложила в сторону дубину и опустилась перед Юдит на колени. Слезы лились из ее косых глаз.

— Прости, прости, — повторяла она безостановочно. — Я не знала. Я не знала.

Юдит села. В голове у нее команда звонарей проводила настройку колоколов в среднем по размеру соборе, но в остальном она была в порядке.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она у Хои-Поллои. — Я думала, ты уехала вместе с отцом.

— Я и уехала, — сказала она, пытаясь подавить слезы. — Но на дамбе я потерялась. Там переправлялось столько людей… Вот он был рядом со мной, а в следующую секунду исчез. Я простояла там несколько часов, а потом подумала, что он вернется сюда, домой, и вернулась сама…

— Но его здесь не было.

— Да, — всхлипнула она и снова зарыдала. Юдит обняла ее, бормоча соболезнования.

— Я уверена, что он жив, — сказала Хои-Поллои. — Главное, чтобы он вел себя благоразумно и укрылся в каком-нибудь безопасном месте. Там на улице очень опасно. — Она бросила беспокойный взгляд на крышу подвала. — Если он не вернется через несколько дней, то, может быть, вы возьмете меня с собой в Пятый Доминион, а он приедет следом.

— Поверь мне, там отнюдь не безопаснее, чем здесь.

— Что вообще происходит с миром? — поинтересовалась Хои-Поллои.

— Он меняется, — ответила Юдит. — И мы должны быть готовы к переменам, какими бы странными они нам не показались.

— А я хочу, чтобы все было, как раньше. Папа, его дела, все на своем месте…

— Тюльпаны на столе в столовой.

— Да.

— Боюсь, что всего этого не будет еще очень долго, — сказала Юдит. — Собственно говоря, я даже не уверена, вернется ли это вообще.

Она поднялась на ноги.

— Куда ты идешь? — спросила Хои-Поллои. — Тебе нельзя уходить!

— К сожалению, я должна это сделать. У меня здесь есть дела. Если хочешь пойти со мной, пожалуйста, но тебе придется самой за себя отвечать.

Хои-Поллои громко шмыгнула носом.

— Понимаю, — сказала она.

— Ну так что же?

— Я не хочу оставаться одна, — ответила она. — Я иду с тобой.

Юдит была готова к картинам всеобщего разрушения, которые ожидали ее за дверью дома Греховодника, но не к тому чувству радостного возбуждения, которое охватило ее при виде их. Хотя где-то неподалеку слышался скорбный плач, и, без сомнения, звук его эхом отзывался во множестве домов по всему городу, в теплом полуденном воздухе было разлито и нечто совсем иное.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Хои-Поллои.

Лишь после этого вопроса она поняла, что на губах у нее действительно блуждает улыбка.

— Не знаю, — ответила она. — Просто такое чувство, словно наступил первый день какой-то новой жизни. — Она прекрасно отдавала себе отчет, что этот первый день вполне может оказаться и последним. Возможно, яркое небо над городом как раз об этом и свидетельствовало — последнее улучшение в состоянии больного организма перед окончательным упадком и разрушением.

Конечно, Хои-Поллои она избавила от этих предположений. Девушка и так была достаточно запугана. Она шла на шаг позади Юдит, что-то тревожно бормоча себе под нос и время от времени икая. Ее тревога могла бы стать еще сильнее, окажись она способной почувствовать неуверенность Юдит, которая совершенно не представляла себе, где искать ответы на вопросы, что привели ее в этот Доминион. Город перестал быть лабиринтом чудес, если вообще когда-либо был им: теперь это была настоящая пустыня. Пожары уже почти угасли, но облако дыма по-прежнему окутывало город. Однако лучи кометы в нескольких местах пронзали эту погребальную пелену, и там, где они падали на землю, воздух искрился всеми цветами радуги. За неимением другой цели Юдит направилась к ближайшей из этих радуг, до которой было не более полумили. Задолго до того, как они достигли цели, ветерок донес до них мелкую водяную пыль и звук журчащей воды, открыв причину загадочного явления.

Посреди улицы шла широкая трещина, и то ли прорванная водопроводная магистраль, то ли сама почва извергала воды сквозь асфальт. Зрелище это привлекло к себе из руин многих зрителей, хотя лишь некоторые отваживались подойти к фонтану поближе. Но пугала их отнюдь не опасность образования новых трещин, а нечто куда более странное. Бьющая из трещины вода текла не вниз по склону холма, а вверх, преодолевая изредка попадавшиеся по дороге ступеньки с энергией лосося, отправившегося на нерест в верховья реки. Единственными свидетелями, которых это чудо нисколько не пугало, были дети. Вырвавшись из рук родителей, они резвились в опровергающем законы природы потоке: некоторые носились взад и вперед, некоторые просто сидели, глядя, как вода перетекает через их ноги. В тех криках удовольствия, которые то и дело срывались с их уст, Юдит послышалась и нотка сексуального удовлетворения.

— Что это такое? — спросила Хои-Поллои скорее обиженно, нежели удивленно, словно это зрелище было специально подстроено, чтобы сбить ее с толку.

— Давай пойдем и выясним, — ответила Юдит.

— Эти дети утонут, — заметила Хои-Поллои с ноткой чопорного неодобрения.

— На двухдюймовой-то глубине? Не говори глупостей.

С этими словами Юдит двинулась вверх, предоставив Хои-Поллои решать самой, идти ли ей следом. Но Хои-Поллои не собиралась отставать и снова заняла свое место на шаг позади Юдит. Икать она наконец-то перестала. Они взбирались в молчании до тех пор, пока в двухстах ярдах от того места, где они увидели первый поток, не обнаружился второй, текущий совсем с другой стороны и достаточно мощный, чтобы нести с собой не слишком тяжелый груз с нижних склонов. В основном это был мусор — обрывки одежды, утонувшие крысы-могильщики, куски обгорелого хлеба, — но среди этого хлама попадались и предметы, без сомнения специально брошенные в поток, чтобы он доставил их по назначению: аккуратно сложенные из бумаги лодочки-послания, небольшие венки из травы, украшенные крошечными цветами, кукла в саване из разноцветных лент. Юдит поймала одну из бумажных лодочек и развернула ее. Слова внутри расплылись, но поддавались прочтению. Вот что было написано в письме:

«Тишалулле. Меня зовут Симарра Сакео. Я посылаю эту молитву за мою мать, за моего отца и за моего брата Боэма, который умер. Я видела тебя во сне, Тишалулле, и знаю, какая ты хорошая. Ты в моем сердце. Пожалуйста, будь также в сердце моей мамы и моего папы и даруй им утешение».

Юдит передала письмо Хои-Поллои и проследила взглядом направление течения объединившихся потоков.

— Кто такая Тишалулле? — спросила она.

Хои-Поллои не ответила. Юдит оглянулась и увидела, что взгляд девушки прикован к вершине холма.

— Тишалулле? — вновь повторила Юдит.

— Это Богиня, — ответила Хои-Поллои, понизив голос, хотя никого вокруг видно не было. Произнеся эти слова, она бросила письмо на землю. Юдит наклонилась и подобрала его.