Страдания Адриана Моула, стр. 22

Отец уже на свой канал умотал, пришлось оставить ему записку. Бабушка губы поджала злобно и говорит:

– Что, опять чек завернули? По твоему отцу давно цирк плачет, там таким фокусникам самое место. Допрыгается, помяни мое слово.

Я потихоньку спросил бабушку, не осточертела ли ей возня со всей этой компанией – Бреттом, Максвеллом и Стрекозой Сушеной? Оказывается, совсем наоборот, от физического труда, говорит, словно ожила. Бабушка и вправду выглядит гораздо лучше, чем раньше, когда целыми днями слушала Радио-4. Сейчас она даже свои любимые “Новости в час дня” не включает, потому что Бретт как услышит голос Робина Дэя, так сразу вопить начинает и молоком рыгать.

30 сентября, четверг

Чека нет!

Написал новое стихотворение.

В ОЖИДАНИИ ЧЕКА

Читаю “Свадьбы на Троицу” Филипа Ларкина ( 24).

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1 октября, пятница

Мама позвонила в Бюро консультаций для населения, узнала, кто представляет наш округ в парламенте. Потом позвонила этому типу домой, но не застала. Жена ответила, что он в командировке – делится парламентским опытом с жителями Канарских островов. Мама сказала, что голос у жены был жутко кислый.

2 октября, суббота

Кортни принес письмо от Сагденов.

Йоссердайк,

Норфолк.

Дорогая Полин,

Мы с папой очень ростроились узнав о твоих нещастьях и молились чтобы все прошло-миновало. Джордж нам ни по нраву и тебе без него лучше будет. Теперича что касаемо денег. Полин год выдался для картошки худой, у самих негусто. Посылаем маленько Адриану, он конфетки любит.

Тебе надо обращаться к Господу Нашему чтобы он нищастья твои отвел. Господь карает нечестивцев которые курют и пьют. Где ты этому набралась Полин? Твой папа капли в рот ни брал и ни курит. Мы в церковь ходим, Господа Нашего почитаючи. И тебе бы надо так, пока есть с кого пример-то брать.

Дядя Дэннис, тетя Марсия и твой брат Морис переехали из фургона в дом, совсем как в городе теперича живут. Тетя Марсия шутит, ну совсем как в Букингемском дворце. Вот родишь своего никчемушного младенца и приезжай, сама все и увидишь.

Будем за тебя молится денно и нощно Полин,

мама с папой.

Полин, ты не нашла ли носок тети Марсии, что у вас в дому на прошлое Рождество пропал?

3 октября, воскресенье

Семнадцатое после Троицы.

Сегодня мама написала бабушке и дедушке Сагденам.

Дорогие мои мамочка и папочка!

Приношу свои глубочайшие извинения за небольшую задержку с ответом на ваше восхитительное, радующее душу письмо. Я, видите ли, только-только из недельного запоя вылезла. Ваши 50 пенсов привели Адриана в дикий восторг, и он тут же поскакал мне за пивом, опохмелиться. Чудо, а не мальчонка, не бросает свою бедную мамашку на произвол судьбы.

Я бы и рада, дорогие мои, нанести родственный визит тетушке Марсии в ее новом доме, но, боюсь, никак не смогу. Завертела карусель вечеринок, балов и званых вечеров. Люблю, знаете ли, вместе с прочими прожигателями жизни лишний раз кутнуть вместо воскресной службы.

Сердце разрывается, как представлю себе, что отчаянные поиски серого носка не принесли желаемых результатов. Искренне сочувствую несчастной тетушке Марсии и высылаю свой последний фунт, чтобы она купила себе пару новых носков и на том успокоилась.

С вашим мнением о Джордже я полностью согласна, а замуж за него вышла потому, что он хохотал до упаду. В нашей картофельной дыре не очень-то повеселишься, верно?

С любовью,

дочь ваша Полин и внук Адриан.

Умолял маму письмо не посылать. Обещала “подумать”, а пока сунула под хлебницу.

4 октября, понедельник

ЧЕКА НЕТ!!!

5 октября, вторник

Чека нет!!!!!!!

Плохо дело. Мамино терпение лопнуло. Сегодня позвонила на местное радио и заявила, что “если ей немедленно не вручат причитающийся чек, то она откажется от своего ребенка в пользу Социальной службы”.

Радиобудильник разбудил меня голосом собственной матери, повествовавшей о нашем бедственном финансовом положении. Сама мама обнаружилась дома, болтала по телефону с Митчеллом Мэлоуном, полоумным ди-джеем с радио. Мама несколько раз повторила, что если директор Социальной службы не заплатит ей до двенадцати часов дня, то она принесет меня в жертву.

От такого заявления Митчелл Мэлоун тотчас в раж вошел и как завизжит в микрофон:

– Дорогие радиослушатели-и-и! Ситуация пиковая-я-я! Как поступит миссис Моул, одинокая мать, в скором времени ожидающая прибавления?! Отдаст ли Полин своего единственного пока сына на растерзание Социальной службе?! Или мистер Геджен, управляющий местным отделением, с которым мы имели удовольствие беседовать на прошлой неделе, все-таки вручит ей до полудня полагающийся чек?! Оставайтесь с нами, дорогие радиослушатели!!!

Мы с мамой сели у телефона и стали ждать звонка. Ровно в 12.30 мама вздохнула:

– Собирайся, Адриан. Буду тобой жертвовать.

В 12.35, когда мы уже направлялись к дверям, зазвонил телефон. Это был не мистер Геджен, а папа: умолял не упоминать его имя на радио.

А в Социальной службе творилось что-то несусветное! Целая толпа радиорепортеров и журналистов набежала! Жалобщики тамошние накинулись на них как стервятники. Бродяги драку затеяли. А служащие объявили забастовку и вызвали полицию.

Митчелл Мэлоун тараторил с бешеной скоростью под аккомпанемент пластинки “Лунатики штурмуют дурдом”.

В брошенных я ходил всего сорок пять минут. Мистер Геджен капитулировал и выдал маме “пособие на случай крайней нужды” (25 фунтов), сказал, что на неделю должно хватить. Он пригласил маму зайти к нему в понедельник, но полицейскому сержанту это не понравилось.

– Ну уж нет, мистер Геджен. В понедельник вы сами пойдете к миссис Моул.