Восхождение Запада. История человеческого сообщества, стр. 57

Но такая ассимиляция больше не заключала в себе отступничества. Религия стала отдельным элементом в общем культурном комплексе, и евреи могли сохранять свою веру в то время, как большинство других элементов этого комплекса приобретали окраску того общества, в котором они оказались.

Здесь наблюдалось новое явление — религия, которая жила собственной жизнью, независимой от географического местоположения и светской культуры. Это достаточно похоже на наши времена и даже может казаться естественным. Но по стандартам ранних веков, когда религия и образ жизни были связаны друг с другом в один узел, являясь неотъемлемой частью специфического общества, живущего в более-менее зафиксированной географической местности, новый идеологический характер иудаизма был, конечно же, необычным и новаторским [268].

Эмоциональная энергия, проницательность и литературные особенности Ветхого Завета едва ли нуждаются в доказательствах. Редко можно найти поэзию, сравнимую с поэтичностью второго Исайи; то же справедливо и для псалмов и такого литературного произведения, как Книга Иова. С интеллектуальной точки зрения, откровения, ярко выраженные в догматических утверждениях и яростных порицаниях, могут казаться недостаточными заменителями рассуждений. И если современные ученые точно интерпретируют направленность деклараций пророков, эта неблагоприятная оценка также подтверждается практически, так как политические пророчества всегда оказывались неверными. Однако пророки Израиля и Иудеи старались разрешить дилемму, стоявшую перед всей религиозной мыслью Западной Азии, — как оправдать несправедливость страданий, которые Бог насылает даже на праведного человека. В Месопотамии, как мы уже видели, решение этой проблемы не было найдено, что повлекло усиление духа религиозного разочарования. В Египте после отвержения атонизма резко усилился архаичный религиозный формализм. Но в умах еврейских пророков страстное стремление сменило отчаяние, и надежда на приход Мессии и Царства Божия на земле давала мощное утешение в дни бедствий.

Это убеждение и изумительная поэтичность, с которой оно было выражено, стали основной частью европейского культурного наследия, и нельзя не восхищаться людьми, создавшими его. В век, когда цивилизация Среднего Востока двигалась в направлении еще слабого космополитизма и когда гниение поразило две древние цивилизации — Египта и Вавилонии, религия и литература евреев проявили неординарную силу и энергию. И это сильное влияние на умы и сердца, уникально соединившее религиозный универсализм с индивидуализмом и национализмом, стало основой силы иудаизма и секретом будущего изменения мира под его влиянием.

ГЛАВА V.

Становление периферийных цивилизаций в Индии, Греции и Китае в 1700-500 гг. до н. э.

А. ВВЕДЕНИЕ 

В течение нескольких столетий, следовавших за вторжением варварских племен в бронзовом веке, постепенно сформировались три новые цивилизации Евразии.

В Индии и Греции, на окраинах древнего цивилизованного мира, новые цивилизации немало заимствовали у индских и минойских предков, обитавших ранее на этих землях, что-то от варваров, этих предков покоривших, и от соседних цивилизаций Среднего Востока. Однако ни различие корней, ни различие элементов, составивших основу индийской и греческой культуры, не препятствовали, а скорее способствовали проявлениям их подлинной самобытности. Мало-помалу становившаяся все более однородной цивилизация Среднего Востока оказалась окруженной и в Индии, и в Греции территориями с новым и разнообразным укладом жизни. В тот же период на восточной оконечности Евразии, в Китае, зарождается новая, третья цивилизация. Китай был значительно сильнее изолирован от столкновений с варварскими племенами, чем Индия или Греция, но эта изоляция никогда не была полной. Китай уже с середины II тыс. до н. э., пусть лишь изредка и частично, включился в процесс евразийского взаимодействия и взаимопроникновения культур.

Для каждой из этих вновь образовавшихся цивилизаций своего рода отправной точкой послужили нашествия варварских племен в XVIII в. до н. э. и последующих столетиях. Все три цивилизации появились благодаря взаимопроникновению культур местных земледельцев и завоевателей, вторгшихся на колесницах в их земли. Таким образом, общность многих характерных особенностей этих параллельно возникших культур не простое совпадение. VI в. до н. э. был свидетелем начала жизненного пути Будды и Конфуция и появления ростков рационалистической философии в Греции. К 500 г. до н. э. в Индии и Греции были уже развиты важнейшие социальные институты: кастовая система (возможно) и (определенно) города-государства (полисы). В Китае, по-видимому, из-за сравнительной изолированности этой страны развитие социальных институтов происходило медленнее, так что родовые и государственные бюрократические отношения в развивающейся китайской цивилизации попадают в центр внимания лишь с воцарением династии Хань (202 г. до н. э.).

Разумеется, последующий рост благосостояния и совершенствование общественного устройства в Индии, Греции и Китае повлекли огромные перемены. Тем не менее к 500 г. до н. э. важнейшие направления развития и в Индии, и в Греции были уже определены и почти полностью наметились характер и пути развития китайской цивилизации.

В развитии культуры едва ли не до этой самой поры Средний Восток прочно удерживал первенство во всей ойкумене. В период, предшествовавший персидским войнам, архаическая греческая культура немало переняла у Востока. Расцвет самой греческой культуры снизил ее восприимчивость к чудесам и премудростям Востока. Влияние Среднего Востока на культуру Индии куда более предположительно, но искусство обработки железа и алфавитное письмо почти наверняка проникли в Индию из более древнего центра.

Что касается Китая, то это особый случай, но лишь до некоторой степени. Огромные пространства, занятые степями, горами и пустынями, создавали значительные препятствия для развития связей между долиной реки Хуанхэ и Средним Востоком. Прямые и регулярные контакты между странами, разделенными Центральной Азией, установились лишь в I в. н. э., когда мощные военные империи, возникшие на территориях Китая и Ирана, проложили через оазисы Центральной Азии Великий шелковый путь. Морской путь, соединявший Средний Восток с Грецией и Индией, похоже, не позволял в I в. до н. э. связать Китай с Индией и Средним Востоком. Поэтому на той стадии, когда китайская культура еще только складывалась и была восприимчива, из западной части Азии в восточную проникали лишь те элементы культуры, которые могли быть перенесены неразвитыми и воинственными варварскими племенами: бронзовое оружие и конные колесницы. Более тонкие материи, такие как алфавит, были не по силам варварам и не преодолели географические барьеры. К тому времени, когда барьеры были разрушены, а произошло это во II в. до н. э., и китайцы смогли познакомиться с принципом алфавитного письма, их язык и привившиеся традиции закрепились настолько, что алфавит уже не смог вытеснить иероглифическую письменность.

Таким образом, культура Китая изначально подвергалась влиянию модели цивилизации Среднего Востока в гораздо меньшей степени, чем культура Индии или Греции. Поэтому развитие цивилизации после 1500 г. до н. э. шло скорее двумя, чем четырьмя путями. Культуры Среднего Востока, Индии и Греции образовывали единый географический континуум из трех основных сегментов и объединяющих их путей. Между тем китайская цивилизация стояла особняком и оставалась изолированной на Дальнем Востоке. Последующее развитие исторических событий показало, однако, что жизненный уклад, сложившийся в Индии и Греции в 500 г. до н. э. в результате взаимопроникновения культур, сравним по уровню развития и исторической значимости со средневосточным прототипом и с укладом в отдаленном Китае.