Восхождение Запада. История человеческого сообщества, стр. 159

Почти два столетия прошли между завоеваниями Махмуда Газневи (998-1030) и установлением более или менее стабильного исламского государства на севере Индии после решительных побед, одержанных Мухаммедом Гури (1175-1206). После этого распространение ислама пошло быстрее, пока к 1313 г. мусульманские государства не возникли по всей территории Индии. Около 1335 г. «патриотическая реакция» нашла выражение в индуистском царстве Виджаянагар, которое изгнало мусульман с юга; но вся северная и центральная части Индии оставались в подчинении у нестабильного скопления исламских правителей.

Ясно, что определенное изменение отношения мусульман к «идолопоклонникам» было необходимым условием для совместного проживания завоевателей и их подданных-индуистов. Практически мусульманские правители Индии, проявив религиозную терпимость, быстро предоставили индуистам те же права, которыми пользовались христиане, иудеи и зороастрийцы в других исламских государствах. Кроме того, поскольку мусульманские повелители всегда были в меньшинстве по отношению к своим подданным, значительное число богатых индусов сохранило свое влияние, а многие из них даже служили в армиях мусульман. И наоборот, индуистские правители Виджаянагара содержали в своей армии корпус мусульманских наемников, а среди исламских правителей на севере страны находили себе не только врагов, но и союзников [838].

В течение первых столетий правления в Индии мусульмане оказали на редкость незначительное влияние на культурные традиции своих подданных. Возможно, большая часть индийского населения рассматривала мусульман лишь как еще одну касту и именно по этой причине просто пренебрегла тем вызовом, который ислам бросил их традиционной системе религии и общественного устройства [839]. И все же иностранное правление неизбежно вносило определенные изменения в положение дел на местной сцене. Например, уничтожение храмов на севере Индии остановило появившуюся в индуизме склонность кристаллизовываться вокруг определенных культовых церемоний. Это открывало путь к возникновению более примитивных религиозных сект вокруг людей, славящихся особой святостью, харизмой либо религиозным рвением. Такие течения с культом экстатического поклонения лично воспринимаемому божеству распространились по всему северу Индии. А еще раньше, до 1000 г., подобный культ укоренился среди тамилов на юге Индии. Параллельное развитие философии, величайшим представителем которой был Рамануджа, живший приблизительно 1100 г., бросило вызов абстрактной беспристрастности метафизического монизма Шанкары, предлагая тщательно продуманные доводы в пользу монотеистического мироздания. Рамануджа признавал наряду с существованием брахмана реальность эмпирического мира и индивидуальных душ. Этот альтернативный подход развивали в дальнейшем оппоненты Шанкары в рамках веданты — основной философской школы Индии [840].

Мусульманские правители вообще не очень-то были заинтересованы в обращении своих индийских подданных в ислам, поскольку это могло уменьшить их доход от сбора налогов. Однако во времена распространения суфизма многие праведники убедили большое число индусов принять ислам. Особенно восприимчивы к призывам суфийских миссионеров были самые низшие классы городского населения. Среди них деревенские традиции и чувства статуса были ослаблены. Поэтому индуистскому учению, которое обрекало их на принадлежность к самым низким кастам индийского общества, трудно было соперничать с вероучением, где каждая человеческая душа была равна перед богом. Ислам победил также среди многочисленных примитивных народов Бенгалии, которые в процессе вхождения в культуру индийского мира часто предпочитали религию Мухаммеда системе индуизма, размещавшей их на самой нижней ступени кастовой иерархии.

Происходящая смена веры, конечно, не изменяла прежний образ жизни населения даже после вхождения в исламское сообщество. По этой причине, все усилия изменить нормы жизни и привести их в соответствие со Священным законом имели лишь ограниченный успех даже среди правоверных суннитов Индии. И в то же время еретически настроенные шиитские секты, стоящие на позициях мистики и традиции необязательности Закона, позволяли очень хорошо приспособиться к индийским обычаям и нравам. Так, например, одна из индийских ветвей ислама считала, что Али был земным воплощением бога Вишну [841]. Священнослужители суфизма переняли многое из традиций индуистского аскетизма и положили начало такому явлению, как бродячие дервиши. Эти группы блаженных бродили по всей стране, не связанные какой-либо определенной дисциплиной и не подчиняясь каким-либо религиозным структурам.

Поскольку ислам постепенно проникал в ткань индийского общества, мыслящим индуистам становилось все труднее игнорировать главный упрек со стороны мусульман: индуизм идолопоклонствует и признает кастовые различия [842]. Начиная с XV в. ряд индийских религиозных течений пытались очистить индуизм от этих недостатков и найти точки соприкосновения между соперничающими религиями. Первым великим реформатором, действовавшим в этом направлении, был Рамананда (ок. 1400) — популярный проповедник, отбросивший внешние санскритские покровы индуизма, перейдя в своих проповедях на родной язык индийцев. Он также игнорировал кастовые предрассудки и ввел поклонение богу Раме в виде страстной личной молитвы. Другим знаменитым религиозным проповедником в середине XV в. стал Кабир, который, возможно, был одним из учеников Рамананды. В своем отрицании индийской традиции Кабир пошел намного дальше, чем Рамананда. Он отвергал переселение душ и критиковал проявление всех внешних форм религиозности, будь то обрезание у мусульман или идолопоклонство индусов. Он объявил, что индусы и мусульмане в действительности поклоняются одному и тому же богу, и этим привлек на севере Индии значительное число последователей из обеих конфессий. Сикхи считают Кабира своим родоначальником, хотя их религиозное течение с отличительными и характерными для сикхов чертами возникло лишь через два-три поколения под предводительством Нанака (ум. 1538) [843]. Связующую нить исторической преемственности между Кабиром и Нанаком восстановить невозможно, но все же сикхи могут с полным правом утверждать, что они были истинными преемниками Кабира в том смысле, что именно они, как и он, стремились объединить индуистов и мусульман в рамках единого религиозного сообщества.

Но традиционные религии индийцев были настолько глубоко укоренены в повседневной жизни народа, что изменить их было непросто. В конечном счете усилия по сближению индуизма с исламом не возобладали. Богатое разнообразие индуистских божеств и различных сект пережило уничтожение северных храмов Индии мусульманами, а основным откликом на религиозное и интеллектуальное наступление ислама стало просто появление еще одной религиозной секты — сикхов.

3. ПРАВОСЛАВНЫЙ ХРИСТИАНСКИЙ МИР 

В первые два десятилетия XI в. православный христианский мир, казалось, занимал столь крепкие позиции, каких у него никогда не было со времен Юстиниана. Византия успешно отразила мусульманские нашествия на исконно эгейские территории и даже предприняла скромное, но достаточно успешное контрнаступление на севере Сирии и в Армении. В 989 г. принятие киевским князем христианства открыло обширные пространства к северу от Черного моря для проникновения в них всех достижений византийской цивилизации. Уже в 1018 г. император Василий II нанес поражение своему сопернику — Болгарскому царству и объединил греков и славян Балканского полуострова под единой императорской властью. Эти достижения на фоне политической раздробленности мусульманского мира и отсталости латинского христианского мира, казалось, обеспечивали Византийскому государству всестороннюю безопасность.