Простые смертные, стр. 163

И тут в моих ушах прозвучал знакомый голос: Ты говоришь на языке племени нунгар, как циркулярная пила.

У меня отчаянно забилось сердце. Тот, кто учил меня этому языку, исчез сорок один год назад.

А она, самая старая из Хорологов, заглянула в свое ведерко и заявила: Маловато рыбы я за сорок один год наловила. Надеюсь, мои знаки тебя нашли?

Один я получила из Тронхейма и один из Покипси.

Эстер позволила себе что-то довольно проворчать и сказала мне мысленно: Сценарий содержал приглашение в Часовню. Значит, Вторая Миссия близка к завершению?

Да, осталось дня два или даже один.

В таком случае нам самое время вернуться. И душа Эстер вышла из «глаза» у нее на лбу, который я всегда так хорошо помнила, и воспарила, сделав полный круг и словно прощаясь с этим, навсегда исчезающим, днем.

6 апреля

Когда душа Эстер покинула тело Холли, я последовала вместе с нею навстречу новому утру. Холли по-прежнему неподвижно лежала на кушетке, и рядом с ней, тоже совершенно неподвижно, лежало мое тело. Никто этих перемещений не заметил. Уналак рядом читала какую-то книгу, а Аркадий, прибывший из дома 119А, что-то писал в своем планшете. Я вошла в тело Айрис Маринус-Фенби, и мой мозг снова ожил, нос почуял запах подгоревшего хлеба, доносившийся с кухни, а уши услышали шум уличного движения; я чувствовала, как затекли мои ноги и руки, как пусто у меня в желудке, а во рту был такой противный вкус, словно там сдохла крыса. Установить полный контроль над зрительными нервами мне всегда было сложнее всего. И вдруг я услышала, как Уналак радостно и удивленно засмеялась и воскликнула: «Добро пожаловать ко мне в гости!» И мне стало ясно, где обрела пристанище душа Эстер. Наконец-то я справилась со своими глазами, мне удалось поднять веки, и я увидела Аркадия, который пристально вглядывался мне в лицо:

– Маринус, ты вернулась?

– Ты, по-моему, должен был заниматься Садакатом?

– Вчера вечером прилетел Л’Окхна. Ты нашла Эстер?

– Почему бы тебе не спросить Уналак, не видела ли она ее?

Акрадий обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эстер-внутри-Уналак роняет книгу и начинает рассматривать собственную руку с таким видом, словно впервые ее видит.

– Пальцы, – сказала она, и голос ее прозвучал так, словно она немного пьяна. – Как-то забываешь… Черт, послушайте-ка меня! – Она потрогала пальцами мышцы вокруг своего рта, словно разминая их. – Аркадий, по всей видимости?

Аркадий вскочил на ноги, точно злодей в мелодраме, застигнутый на месте преступления.

– Стоило мне на какие-то жалкие несколько десятилетий отвернуться, – прорычала Эстер-Уналак, – а ты уже успел превратиться из достойного вьетнамского невролога в здоровенного… как это говорится?…Наглого нью-йоркского хлыща!

Аркадий вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула.

– Боже мой, боже мой, боже мой!

– Знаешь, дорогой мой, ты бы все-таки расстался с этим «конским хвостом». А что это у тебя в руках? Только не говори, что именно в это превратились обычные телевизоры!

– Это планшет. Для Интернета. Как лэптоп, только без клавиатуры.

Эстер посмотрела на меня глазами Уналак и недовольно заметила:

– И это английский язык? Неужели все так сильно изменилось с 1984 года?

– Запасы нефти подходят к концу, – сказала я, считая у Холли пульс и не отрывая глаз от секундной стрелки часов. – Население Земли достигло восьми миллиардов, массовое истребление флоры и фауны стало заурядным явлением, изменения климата свидетельствуют об окончательном завершении эпохи голоцена. С апартеидом покончено, как и с властью семейства Кастро на Кубе. Возможность обрести уединение сведена к нулю. СССР окончательно обанкротился и развалился; Восточный блок рухнул; Германия снова объединилась; Европейский Союз распался на федерации; Китай развивается чрезвычайно энергично – хотя воздух у них теперь состоит в основном из индустриальных «эманаций»; а Северная Корея – это по-прежнему «ГУЛАГ», управляемый тщательно причесанным и надушенным каннибалом. Курды де-факто обрели собственное государство; сунниты воюют с шиитами по всему Среднему Востоку; тамилы Шри-Ланки уничтожены; палестинцы все еще кое-как перебиваются на израильских помойках. Люди препоручают свои воспоминания центрам хранения информации, а основные навыки – компьютерам. 11 сентября 2001 года террористы из Саудовской Аравии на двух самолетах врезались в нью-йоркские башни-близнецы. В результате Афганистан и Ирак оказались на долгие годы оккупированы многочисленными американскими и немногочисленными британскими войсками. Неравенство в обществе достигло поистине фараоновских масштабов. Самые богатые люди мира – их всего 27 человек – владеют куда большим богатством, чем пять миллиардов бедняков, но все воспринимают это как нечто совершенно нормальное. Что же касается более светлой стороны жизни, то маленький планшет Аркадия вмещает куда больше информации, чем все компьютеры мира в ту пору, когда ты ходила по этому миру в последний раз; в Белом доме целых два срока правил президент афроамериканского происхождения; а клубнику теперь можно покупать даже на Рождество. – Я еще раз посчитала у Холли пульс и сказала: – Ну, все нормально. Ее пора выводить из хиатуса, иначе она будет совершенно обезвожена. Где Ошима?

– Я тут случайно услышал, – сказал Ошима, появляясь в дверном проеме, – что Рип ван Винкль [259] почтил нас своим появлением?

Эстер-Уналак внимательно посмотрела на своего давнишнего партнера.

– Я бы, пожалуй, сказала: «Ты ничуточки не переменился, Ошима», но это было бы не совсем правдой.

– Если бы ты заранее дала нам знать, что собираешься мимоходом к нам заскочить, я бы, может, подыскал себе более привлекательное тело. Но мы все считали тебя умершей.

– Да я, черт побери, действительно почти что умерла, когда пришлось прикончить этого Джозефа Раймса.

– Тот учитель из Норвегии все-таки сделал свое дело! Как и та наркоманка из Милуоки! А кто-то, помнится, твердил мне, что «надо подчиняться Сценарию», да или нет?

– Нет, черт возьми! Эти поступки были вызваны обычным здравомыслием.

Аркадий мысленно спросил у меня: Ты можешь поверить тому, что говорят эти двое?

– Если Анахореты хотя бы подозревают, что мне удалось выжить после Первой Миссии, – сказала Эстер-Уналак, – то станут по-прежнему преследовать каждого моего «потенциального укрывателя». Тогда, в 1984 году, Кси Ло признавал, что если наш налет на Часовню окончится неудачей, то Пфеннингер и Константен, возможно, постараются уничтожить всех оставшихся Хорологов, чтобы расчистить себе поле деятельности лет на десять вперед. А значит, их главной целью являлся ты, Ошима. Ты бы, впрочем, все равно вскоре возродился, поскольку ты из Временно Пребывающих, а вот я, будучи Постоянным Резидентом, умерла бы насовсем. Самым безопасным выходом для меня тогда было найти себе временное убежище в надежном и достаточно молодом человеке, простом смертном, который проживет еще несколько десятилетий и никому не сможет сообщить о том, что с ним произошло, пока мне не придет время пробудиться.

– Холли вела себя очень мужественно и была тебе надежной «хозяйкой», – сказала я. – А теперь нам, пожалуй, стоит ее отпустить.

Эстер рубиновым ногтем Уналак провела по стеблю тюльпана и задумчиво промолвила:

– Как же сильно уже через несколько лет начинаешь скучать по пурпурным тонам…

Меня всегда охватывало беспокойство, когда Эстер начинала уходить от прямого ответа на поставленный вопрос.

– Послушай, Эстер, Холли уже заплатила более чем достаточно. Пожалуйста, давай оставим ее в покое. Она это заслужила.

– Она действительно это заслужила, – сказала Эстер. – Но все не так просто.

– Согласно Сценарию? – спросил Ошима.

Эстер-Уналак глубоко вдохнула, медленно выдохнула и тихо промолвила: