Лирика 30-х годов, стр. 97
Анатолий Софронов
Бахчевник
Тихий Дон… Шелестит осока
Под приливом донской волны.
На бахче искрометным соком
Наливаются кавуны.
Не наездник и не кочевник,
Но с цыганской златой серьгой, —
Седобровый старик бахчевник
Над широкой идет рекой.
Листья бурые он раздвинет,
Арбуз пестрый перевернет…
Постоит над дубовкой-дыней
И на берег опять пойдет.
А когда над рекой раздольной
Наступает заката час,
Приплывает к нему просмоленный,
Рассекающий синь баркас.
И в дубовый баркас высокий
Грузят дыни и кавуны.
Тихий Дон… Шелестит осока
Под приливом донской волны.
Льется терпкий полынный запах,
С Дона тянется ветерок,
Небо в звездных густых накрапах
Опускается на восток.
И огнем золотым тревожно
Полыхает во тьме костер.
Над горючей золой треножник
Ноги черные распростер.
…Звезды гаснут, летят и тают,
Исчезают в глуби реки.
У костра, у огня мечтают
Возле берега казаки.
Так сидят казаки над Доном
Возле мудрого старика,
И баркас на воде студеной
Чуть качается у песка.
В станице Вешенской
Михаилу Шолохову
У берега поджарые быки
Лениво ждут неспешной переправы;
Разлился Дон и скрыл степные травы —
Разливы в этом месте широки.
Паром. На нем высоко взметены
Оглобли, брички, арбы, полутонка…
«Ковыльный край, родимая сторонка», —
Играет балалайка в три струны.
Ты обернись — и пред тобой близки,
Предстанут вновь побеленные хаты,
Среди садов, над яром элеватор —
То через Дон виднеются Базки [27].
Пойдешь в станицу, — на горе она…
Спешат в сельпо казачки в полушалках.
Все незнакомые, и это жалко…
Узнать бы мне прохожих имена!
Хотелось бы немедля угадать:
В бордовой кофте или кофте синей
Мелькнула за левадою Аксинья
И сколько лет ей можно ныне дать?
Светлеет небо к полдню, и ясней
Станица вся приподнята на взгорье,
А голубое в зелени подворье
Как бы взлетело голубем над ней.
Шумит листва под ветерком степным
И прячет в тень щербатые пороги…
За тридевять земель ведут дороги
Из дома с мезонином голубым.
Над домом проплывают облака,
Их путь далек, неведом, бесконечен.
Ни на какой он карте не помечен,
И потому дорога нелегка.
…Но вдруг, нарушив кажущийся сон,
С подворья голуби стремглав взлетают,
Шумя крылами, пролетает стая,
И ветерок несет их через Дон.
Они стремятся к дальним берегам,
И, выровняв движение по ветру,
Навстречу полдню, солнечному свету
Они летят, и кажется — к Базкам.
Как у дуба старого
(Казачья-кавалерийская)
Как у дуба старого, над лесной криницею,
Кони бьют копытами, гривой шелестя…
Ехали мы, ехали селами, станицами
По-над тихим Доном, по донским степям.
Пел в садах малиновых соловей-соловушка,
Да шумели листьями в рощах тополя…
Поднималось солнышко, молодое солнышко,
Нас встречали девушки песней на полях.
Эх ты, степь широкая, житница колхозная,
Край родимый, радостный, хорошо в нем жить,
Едем мы, казаченьки, едем, краснозвездные,
В конницу Буденного едем мы служить.
Как приедем, скажем мы боевому маршалу:
«Мы пришли, чтоб родину нашу защищать.
Ни земли, ни травушки, ни простора нашего
Иноземным ворогам в жизни не видать».
Кони бьют копытами над лесной криницею,
Поседлали конники боевых коней…
Ехали мы, ехали селами, станицами
По-над тихим Доном, в даль родных степей.
Маргарита Алигер
Друг
Улицей летает неохотно
мартовский усталый тихий снег.
Наши двери притворяет плотно,
в наши сени входит человек.
Тишину движением нарушив,
он проходит, слышный и большой.
Это только маленькие души
могут жить одной своей душой.
Настоящим людям нужно много.
Сапоги разбитые в пыли…
Хочет он пройти по всем дорогам,
где его товарищи прошли.
Всем тревогам выходить навстречу,
уставать, но первым приходить
и из всех ключей, ручьев и речек
пригоршней живую воду пить.
Вот сосна качается сквозная…
Вот цветы, не сеяны, растут…
Он живет на свете, узнавая,
как его товарищи живут,
чтобы даже среди ночи темной
чувствовать шаги и плечи их.
Я отныне требую огромной
дружбы от товарищей моих,
чтобы все,
и радости,
и горе,
ничего от дружбы не скрывать,
чтобы дружба сделалась, как море,
научилась небо отражать
Мне не надо дружбы понемножку.
Раздавать, размениваться? Нет!
Если море зачерпнуть в ладошку,
даже море потеряет цвет.
Я узнаю друга. Мне не надо
никаких признаний или слов.
Мартовским последним снегопадом
человеку плечи занесло.
Мы прислушаемся и услышим,
как лопаты зазвенят по крышам,
как она гремит по водостокам,
стаявшая, сильная вода.
Я отныне требую высокой,
неделимой дружбы навсегда.
вернуться
27
Базки — хутор, расположенный напротив станицы Вешенской (местожительство М. А. Шолохова).