С секундантами и без… Убийства, которые потрясли Россию. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, стр. 12
Но так или иначе, были ли Уиллок и Макнил авторами или переводчиками, они отредактировали текст так, как сочли нужным, поэтому очень важно, что они сочли нужным затушевать целый ряд обстоятельств, относящихся к Якубу. Во-первых, по версии Уиллока – Макнила выходит, что отношения Грибоедова с Шахом обострились с первых же дней его пребывания в Тегеране, причем напряженность нарастала в результате резкости самого Грибоедова. Доклад Р. Макдональда такую интерпретацию событий начисто отвергает. Во-вторых, версия Уиллока – Макнила ни словом не упоминает, что Грибоедов не очень-то был расположен принимать Якуба и долго пытался отговорить его уезжать из Персии. Более того, Уиллок прямо обвиняет Грибоедова в том, что он этого не сделал: «Почему же, если Грибоедов действительно хотел добра Якубу, почему он не посоветовал ему остаться в Персии, где он жил в достатке и уважении?» Отчет Макдональда же прямо указывает на то, что Грибоедов «употребил все свое влияние, чтобы отговорить мирзу от его намерения…». О том же подробно рассказывается в донесениях Мальцева с добавлением того факта, что Грибоедов первый раз все-таки отказался принять Якуба, но тот пришел вновь, и что для того, чтобы остаться в доме Грибоедова, Якуб раздавал крупные взятки людям, которые, как он считал, имеют влияние на Грибоедова.
Зачем же Уиллокам и Макнилу понадобилось искажение истины в таких, казалось бы, мелочах?
Ответ может быть только один – потому что именно эти мелочи затушевывали роль Якуба в чудовищной по своим результатам провокации против Грибоедова и тем самым препятствовали разоблачению участия в этом деле братьев Уиллоков и Макнила, знакомство которых с мирзой Якубом могло бы в любое время выплыть на поверхность.
Впрочем, истинные причины побоища в Тегеране так и остались в то время нераскрытыми. Сообщение генерала Паскевича министру иностранных дел о том, что за всем этим стоят англичане, повисло в воздухе. Российское правительство вполне удовлетворилось извинениями Шаха и подарками, которые привез в Петербург наследник персидского престола. Алмаз «Шах» – цена жизни Грибоедова – до сих пор хранится в Оружейной палате Кремля.
А. С. Грибоедов и его жена, урожденная княжна Чавчавадзе
Эпизоды русско-персидской войны 1826–1827 гг.
Встреча генерала Паскевича с наследным принцем Аббас–Мирзой
Граф И. Ф. Паскевич, командующий войсками в войну 1826–1827 гг., позже – генерал–фельдмаршал
Подписание мира в Туркманчае 10 февраля 1828 г. Литография по рисунку В. Машкова. Грибоедов сидит за столом справа
А. С. Грибоедов. Рисунок Пушкина
Персидский орден «Льва и Солнца» которым был награжден Грибоедов
Беге–Ильчи (Сад посла) в Тегеране – место, где был убит Грибоедов (с фото начала XX в.)
Братская могила погибших 30 января 1829 г. во дворе Армянской церкви в Тегеране
Могила Грибоедова в Тифлисе
Алмаз «Шах»
Пушкин. От Белой головы до Черной речки
Пушкин был человек суеверный. Еще в молодые годы модная тогда гадалка Кирхгоф предсказала ему смерть от «белой головы, белого человека или белой лошади».
Предсказание произвело на Пушкина тяжелое впечатление, он вспомнил легенду о князе Олеге, которому, как и ему, Пушкину, была предсказана смерть от коня; и как ни пытался князь избежать предсказанной судьбы, предсказание неотвратимо сбылось. Печальным размышлениям Пушкина на эту тему мы обязаны появлением гениальной «Песни о вещем Олеге» (размышления Пушкина почти всегда принимали поэтическую форму).
Что же касается самого Александра Сергеевича, то он все последующие годы жил под гнетом этого предсказания, часто вспоминал о нем, рассказывал друзьям…
Старец с белой бородой, или Преддуэльная лирика
Трудной для Пушкина весной 1835 г. давнее предсказание вновь явило себя в одном из его самых страшных поэтических пророчеств: