Предел возможности, стр. 32

Детектора в кресле, видимо, все-таки не было, поскольку человек лишь кивнул в ответ.

– Все равно странно. Тебе это мало что скажет, но этому браслету почти пятьдесят тысяч лет и он никак не мог остаться в рабочем состоянии. Вернее, сам-то он мог, конечно, но вот станция...

Человек замолчал, задумчиво глядя на Андрея, которому этот взгляд очень не понравился. На самом деле лысый смотрел не «на», а «сквозь» него – так, как обычно смотрят на фотографии давно умерших и не слишком важных для наблюдателя людей.

– Но я же здесь? – Молчание затянулось, и Андрей решил взять инициативу в свои руки. Как будто взять. Конечно, в его положении ни о какой инициативе речь уже не шла. Просто молчать было как-то слишком уж тоскливо.

– Вот это-то и странно... Настолько, что ты, возможно, еще немного поживешь, – видимо, позабыв про обещанное освобождение, пробормотал человек. – Уверен, что кроме найденного браслета и твоего прыжка не было ничего... гм... странного?

– Абсолютно! А какого прыжка?

– Хм, смешно... Ты ведь, наверное, даже не понял, что прошел телепортационный канал. До твоей Земли, парень, почти восемь миллионов световых лет – и временной люфт в несколько десятков миллионов лет обычных, хронологических... Хотя в принципе какая тебе разница?

– Нет, почему же, мне очень даже... – Андрей не договорил, с тоской глядя на входящих в комнату людей – и когда только его собеседник успел их вызвать? – знакомого водителя и еще двоих незнакомых молодцев «большого и неумного телосложения». В руках автор недавней шишки на его затылке держал все тот же «автомат-пистолет-бластер-хрен-знает-что». Смутно похожие друг на друга мордовороты вооружены не были. По крайней мере с виду и на первый взгляд. А рассмотреть повнимательнее ему не дали – вытряхнули из кресла и, снова сковав руки наручниками, потащили к двери.

– Подождите, – властный голос хозяина (или, может, уже стоит писать это слово с большой буквы?) остановил их почти на пороге. – Освободите ему руку, ту, где браслет.

Приказ был выполнен как всегда беспрекословно – Андрея вновь расковали, на сей раз частично, предъявив начальству требуемую конечность.

– Самое смешное, – теперь уже точно навсегда оставшийся для него инкогнито человек неторопливо снял с лацкана рубашки небольшой золотой значок и проколол иглой-заколкой услужливо подставленный одним из конвоиров палец, – что ты, похоже, даже не понял, как эта штука работает! – сорвавшаяся с подушечки крупная капля крови упала в центр одной из пластинок. – В принципе ничего удивительного. Для нашего мира все это – прошлый век: кровь для перекодировки индбраслетов, невозможность использования больше чем у трех носителей, специальное программное обеспечение... дикость, теперь все иначе. Но когда-то это и на самом деле считалось вершиной биоинженерной мысли... Ну вот и все!

Последнее относилось уже к браслету, послушно разжавшему свои металлические объятия. Стянув вещицу с руки Андрея, человек махнул конвоирам:

– Убейте его. Не сейчас – ночью. А пока – поставьте в точке выхода дополнительный экран. Мне не нужны больше гости из нашего... гм... общего допредельного прошлого...

15

Одесса, старый город. Апрель 2005 года

– Что-то ты быстро, – не оборачиваясь, приветствовал друга Данила. – Почем пиво, узнал?

– Нету у них пива, закончилось, а нового пока не завезли. Говорят, ввозной налог на телепортационные перевозки подняли, вот и не импортируют, – сообщил Игорь, еще с института умевший нести абсолютную чушь с совершенно серьезным видом. – Ты лучше скажи: разобрался в чем-то?

– Издеваешься? – на сей раз сисадмин даже удосужился оторваться от монитора. – Тебя ж минуты три только не было!

– Да? – Игорь и на самом деле был удивлен – по его представлениям он отсутствовал минут десять-пятнадцать. Наручные часы, отсчитавшие двенадцать минут, впрочем, тоже подтверждали его правоту.

Решив не отвлекаться еще и на это – и без того загадок хватает, доктор протянул Ирине найденную в траве зажигалку.

– Андрей курил? Его вещица?

Ириша молча кивнула, едва удержавшись, чтобы не расплакаться. Эту зажигалку брат ей показывал, хвалясь, что она для него счастливая – прошла с ним всю войну и даже не потерялась при взрыве бронетранспортера. А теперь вот значит...

– Не реви! – на всякий случай предупредил девушку Игорь, тут же решив не рассказывать ей про кровь на траве. – Главное, что мы его уже нашли. – Чтобы более не углубляться в эту тему, он перевел разговор: – Даня, попытайся все-таки что-то узнать. Иначе мы никогда и ни к чему не придем, о'кей?

– Слышал уже... – беззлобно огрызнулся тот. – У меня работа творческая, не то что у некоторых, так что не надо меня торопить. Быстро только кошки рождаются!

– Ладно, не буду, – неожиданно легко согласился хирург, даже не отреагировав на «некоторых». – Главное, работай, творческий ты наш... – Развернувшись, он двинулся в спальню, где на одной из полок вместительного платяного шкафа хранились его единственное оружие – подаренная прооперированным на самой заре его «нетворческой работы» милиционером дубинка, официально отчего-то именуемая «резиновой палкой», а неофициально, как известно, – «демократизатором».

Можно было бы, конечно, взять с собой еще небольшой походный топорик или зловещего вида разделочный кухонный нож, однако Игорю не очень хотелось начинать знакомство с новым миром с применения холодного оружия, пусть даже и разрешенного законом. В конце концов, у Ириного брата могло в очередной раз начаться носовое кровотечение, а зажигалка просто выпасть из кармана.

Решив пока не ломать голову над вопросом, отчего же он тогда еще не вернулся назад, Игорь возвратился в комнату, где, негромко напевая под нос что-то из репертуара любимой «Арии», корпел над творением программистов двадцать второго века творчески настроенный сисадмин, рядом с которым молча страдала несчастная Иришка.

– Я скоро. – Он быстрым шагом двинулся к расположенному посреди кухни порталу, неожиданно поймав себя на мысли, что впервые назвал вход именно этим словом. Данька, узрев-таки вооружение товарища (Игорь отчасти потому и старался поскорее покинуть комнату – не хотелось вызвать со стороны друга очередной порции дурацких комментариев), открыл было рот, но сказать ничего не успел – доктор уже скрылся за кухонной дверью, скользнув за невидимый глазом телепортационный занавес.

Натурия, планета земного типа. Второй пояс дальности, около 7,5 миллиона световых лет от Земли. Июнь 1839 года от второй колонизации, времяисчисление – местное

А время, как оказалось, «здесь» и «там» на самом деле шло неодинаково – за несколько проведенных дома минут довольно многое успело измениться. Прежде всего уютная полянка на вершине холма уже не была более пустынной. Теперь там находились еще четверо людей, двоих из которых – имей он такую возможность – сразу узнал бы пропавший Андрей. Кроме того, что-то изменилось и в структуре самого призрачного занавеса, пока что надежно скрывающего Игоря от деловито хозяйничающей «снаружи» четверки. Бесцветная прозрачность неожиданно словно загустела, превратившись в некое подобие матового, неравномерно затертого стекла, по поверхности которого то и дело проскальзывали яркие перламутрово-белые всполохи. И без того размытые контуры чужого мира теперь расплылись еще больше, почти вовсе утратив четкость, – увидеть что-то еще можно, но уже с трудом.

И это Игорю сразу же не понравилось. Но еще больше не понравились раскрытые контейнеры с какой-то аппаратурой, стоящие прямо там, где он обычно выходил. Это уже наводило на мысль, что его появления, возможно, ждали и – что, согласитесь, еще хуже! – к нему готовились.

Подойдя поближе к выходу из царства замерших фотонов, он прислушался к доносящимся снаружи звукам чужой, но какой-то смутно знакомой речи. Прислушался и понял (да нет, какое удивление: сие славное чувство навеки кануло в небытие под напором всего, что ему удалось узнать за последние дни!), что знает, о чем говорят два склонившихся над контейнерами человека.