Неудачная реинкарнация, стр. 37
– Да, но… – уже растерялась учительница. – Но – драться?!
– Дело привычки! – пожал он плечами. – На ссадины и боль перестаешь обращать внимание быстро.
– Но это опасно, – тихо заметила она. – Я слышала, у вас иногда… убивают?
– Да, – хмуро согласился он. – Я думаю, тут иное важно. Гордость, чувство собственного достоинства – и страх перед смертью. Что в человеке сильнее?
– Этот твой Валенок – гордый?!
– Э, с ним, как с любой гнусью, всё гораздо проще! Он не гордый, он тщеславный. И еще – жадный. Зато эти два качества в нем гораздо сильнее страха смерти! Я за ним с ножом гоняться буду – но он все равно не бросит свои тиранские делишки! Упрям, урод жирный…
Учительница остановилась, погруженная в свои мрачные мысли. И внезапно покраснела, как девчонка.
– Значит, говоришь, убеждают себя, что подчиненное положение – самое сладкое? – задумчиво протянула она. – Володя, а ты знаешь, твоя феноменальная слава пошляка – она даже несколько преуменьшена и не отражает действительности!
– Алиса Генриховна! – возопил он растерянно. – Да я разве об этом говорил всю дорогу?!
– А разве нет?
Учительница тряхнула челкой и звонко рассмеялась – и на мгновение стала красавицей.
Глава девятая
в которой крадут настоящую принцессу
– Так что, вот так сразу и стрелять? – нервно переспросил боец третьего, самого надежного десятка.
Подэпсара внимательно осмотрел его. Угу. Губы трясутся… Но это понятно. Вообще-то полицейский способен в любого стрелу засадить, и в солдата в том числе. И без всяких моральных проблем. Но не тогда, когда за поскотиной топчется целая армейская часть! А полицейских – три десятка. Ну, лучше надеяться, что инстинкт самосохранения не подведет, и руки у полицейского в критический момент не затрясутся. А то ведь затопчут.
Подэпсара озабоченно глянул в сторону военного лагеря. Там, несмотря на вечернее время, наблюдалось характерное оживление. Как перед кабаком. Уж такие вещи полицейские определяли безошибочно! И куда смотрят командиры? А вот туда же они и смотрят, иначе никак.
– Не меньше сотни, – определил навскидку подэпсара. – И – готовые к подвигам, насколько можно разглядеть. Так. Так, на коня – и всех в заслон! Оставить только пост в усадьбе тхемало! А вам, ребятки, приказ: арбалеты на изготовку, при пересечении границы деревни бить на поражение!
– А предупреждение давать?
– Можешь! – великодушно разрешил подэпсара. – Но сначала – на поражение!
Патрульные нерешительно переглянулись. Целая часть! Это… Это заставляло задуматься!
– А куда целить? – снова вылез с вопросом тот же боец.
– Смотря чего хочешь! – рявкнул подэпсара. – Попадешь в руку – завтра вся часть во главе с мишенью будет гоняться за тобой с целью утопить в нужнике! Ногу пришпилишь – будет гоняться часть, но без мишени! Мишень будет из лагеря товарищей подбадривать!
– Выгоднее всего сразу в лобешник! – понял побледневший стрелок.
– Если что, бейте первых в живот! – хмуро и вполне серьезно решил подэпсара. – Чтоб орали погромче – может, остальных это запугает. И вот что, ребята: мы с вами встали на ту дорожку, с которой не свернуть – и не пойти обратно. Единственное, что может нас сохранить от смерти, – вера друг в друга! Встанем к плечу плечо! Сабли – к бою! И знайте – есть и у нас сила! Синеглазые с нами одной дорожкой идут, и им еще страшнее! Они – бессмертные! Им погибать стократ обиднее! И они всё сделают, чтоб не погибнуть самим – и выручить нас! Сестра наша – смерть, и все мы через нее родные братья!
Бойцы, как ни странно, воодушевились от такой чуши, распрямились, перехватили арбалеты тверже. Только десятник, как самый ушлый, вполголоса пробурчал:
– Ну и дали бы наши синеглазые братья по лагерю своей магией! И враз не стало бы проблемы!
– Они могут! – согласился подэпсара. – Сейчас дадут – а завтра мы будем иметь дело, к примеру, со спецгруппой «Кулак императора». Эльфийскую магию аж из столицы заметно! Да что там армейские головорезы – вот есть, говорят, и чисто эльфийские силы для внутренних разборок… Так что, пока возможно, справляемся сами! Синеглазые – наш последний резерв!
С грохотом прискакали бойцы и вместе с ними, как ни странно, – полицейский дознаватель из службы собственной безопасности.
– Уй, что творится! – поделился он свежими впечатлениями. – Солдатики-то – городские, и у каждого к полиции почему-то претензии. Ну и кирдык моим заместителям, похоже! Я-то в юности бегом занимался, хе-хе, как знал, что пригодится! Саблю вот только потерял… Зато увел лучшего битюга у самого Любея! Вот что творит этот мерин косопузый, что творит?! Вся часть пьяная, арсенал расхватали, офицеры прячутся!
– Офицеры не прячутся! – возразил уверенно подэпсара. – Они солдат на нас натравливают! А потом, после того, как нас затопчут, они все чистые и в сторонке – еще и расследовать будут, наказывать кого-нибудь из солдат…
– Уходить надо! – нервно сказал дознаватель. – Через степь. У патрульных есть же карты рокадных дорог?
– У патрульных деревня есть! – оскалился подэпсара. – Мы кое-кому обещали ее охранять!
– Ну и дебилы! Какие же вы дебилы! Иш-шаки…
Дознаватель сполз с битюга, деловито привязал его к забору – и почему-то вернулся обратно.
– Это… – нерешительно сказал он. – Котт ин… Хист, хоть арбалет дай! Я с вами! Всё не так страшно.
И тут армейские повалили. Боец третьего десятка постыдно, по-бабьи взвизгнул и вскинул арбалет. Подэпсара метнулся на свое место в заслон, но успел заметить: руки у бойца не дрогнули!
– Молодец! – гаркнул он. – Вали их, орлы! Офицеров – вязать!
И – понеслась!
Командир особой отдельной оперативной… – во, еще и специальной! – группы «Кулак императора» возвышался даже над эпсааром. Лицо его, искореженное многочисленными шрамами, кажется, умело выражать только звериную жестокость. Эпсаар и раньше встречал такие «лица» – на арене во время собачьих боев.
– Вызывали? – ласково поинтересовался «Кулак».
Эпсаар хотел выкрикнуть истошное «нет», но дыхание перехватило, и он только пискнул и кивнул.
– Ну что тут у вас?
– Вот… – Эпсаар дрожащим пальцем указал на деревню.
«Кулак» задумчиво рассмотрел указующий перст, больше похожий на сардельку. Потом перевел взгляд на деревню. Там у околицы болтался полицейский. Один.
– Конфликт с полицией! – выпалил эпсаар. – Там офицеришка – какой-то подэпсаром, блоха верблюжья! – закрыл вход в деревню! А там же кабак!
– Бабу не поделили? – неожиданно проницательно спросил «Кулак».
– Да какие в деревне бабы? – заюлил эпсаар. – Деревенские же! Все сплошь верующие, заветы чтут, глядеть противно!
– Тогда точно бабу, только зовутся они тут дзудами, всего-то и разницы.
– Да при чем тут дзуда? Ее и рядом не было! И даже искали и не успели найти! Солдаты же в деревню в увольнение пошли – а их в упор, на поражение! Безоружных, доброжелательно настроенных к мирному населению – расстреляли, как баранов!
– Я тут видел, арсенал разгромлен, – припомнил некстати «Кулак». – Оружие у солдат до сих пор не всё отобрали?
– Так… так это же уже потом! В священном негодовании… ради нерушимого солдатского братства…
– А что полиция?
– Так в упор же! На поражение!
– Две сотни солдат?!
– Ну… Был дан приказ отступить, ввиду того, что в упор…
– Смотрящего офицера генштаба при отступлении затоптали в нужник? – кисло осведомился «Кулак».
Эпсаар стыдливо потупился.
– Вот что, дружок… – Головорез положил огромные кулаки на стол и задумчиво пристукнул. – Давай-ка начистоту, как офицер офицеру, э? Присаживайся, Бира, и излагай по порядку, как в академии учили! Но сначала: а что такого забыла в зачуханной деревне целая полицейская часть?
– Да какая часть?! Обычный отряд, долги по налогам собирали!