Экстремальная зона, стр. 47
Стоявшие рядом захохотали.
У парней Пересветова заходили желваки на щеках. Однако приказ есть приказ — в драку, а тем более в бой, ввязываться пока было не велено. Приходилось сдерживаться.
Глава 37
Батяня, стоя у калитки, покуривал в кулак, стараясь особо не дымить. Среди главных запретов старообрядцев в числе первых значится «табачище проклятое». Сержант уже успел рассказать майору о том, что в ходу у местных колоритные поговорки типа «Кто курит табак, тот хуже собак».
Ломакин находился в доме, охраняя британца и Любинского, а Батяня смотрел, как по деревенской улице сюда приближается губернатор. Заметив, что за ним наблюдают, глава края пошел более спокойно, стараясь придать себе солидный вид.
— Здорово, майор! — с нажимом приветствовал Лаврова губернатор. — Войти позволишь, а то ведь как-то неудобно через забор-то разговаривать?
— Ничего, можно и так пообщаться.
— Ну, как хочешь… — Дмитрий Степанович вздохнул. — Так что же происходит, Лавров?
Батяня холодно сообщил все, что он думает о губернаторе и его делах. За время этой короткой лекции Пересветов то бледнел, то наливался краской, что свидетельствовало об эмоциях, которые чудом не прорывались наружу.
— Где мои люди?
— Люди ваши под надежной охраной.
— Я так понимаю, что отдать ты мне их не хочешь?
— Совершенно верно. Отдам я их только в руки закона.
— Так ведь закон — это я! — постучал себя в грудь губернатор. — Мне здесь все подчинено!
— Не стоит бить себя по бумажнику, — иронично прищурился Лавров, — земля вокруг вас не вращается, и я это докажу.
— Одумайся, майор, — попытался взять отеческую нотку Дмитрий Степанович, — я вообще не понимаю, о чем речь идет. Ничего плохого в бизнесе с ядерными отходами нет и в помине.
— Неужели? Очень интересное мнение. Чернобыль, видимо, тоже людей оздоровляет?
— Да при чем здесь это! — раздраженно отмахнулся собеседник. — В нашем случае никакого вреда ничему и никому. Там и так после военной базы земля отравлена. Я же в свою бытность секретарем крайкома видел, что тут творилось. Это сейчас мы думаем, прикидываем, что вредно для природы, что — нет. Это сейчас так. А тогда, майор, ты помнишь, что было?
— Да уж, есть что сравнить.
— Во-первых, контейнеры, в которых хранится топливо, совершенно безопасны, — начал перечислять губернатор, — во-вторых, они отправляются в глубокие шахты, в-третьих…
— Достаточно, — прервал Батяня, — я не ребенок, а вы мне не учитель.
— Ну, хорошо, — тон губернатора стал вкрадчивым, — я понимаю, что в наше время каждый желает заработать. Но проблема заключается в том, что не у каждого такие возможности имеются. Я посмотрел бы на всех этих праведников и ревнителей честности, если бы соблазны, о которых они говорят, представились им на самом деле! Короче говоря, давай обсудим с тобой практическую сторону дела. Я плачу тебе деньги, майор, очень большие деньги, которых тебе никогда, понимаешь, — никогда не заработать. Такой шанс представляется только один раз в жизни. У тебя будет возможность полностью изменить жизнь.
— Спасибо.
— Вот я и говорю, — не расслышал иронии Пересветов, — ты сам посуди, что у тебя есть и какая перспектива? С самого юного возраста ты как влез в погоны, так из них и не вылезаешь. Мотаешься по гарнизонам. Городам и весям. А что ты нажил? А что у тебя дальше?
— Я доволен.
— Даты послушай…
— Хватит, — поставил точку в разговоре Батяня, — я вам не кукла продажная.
Больше всего в этот момент Лаврову хотелось изо всей силы садануть по зубам милейшему Дмитрию Степановичу, но, как говорится, «положение обязывало».
— Очень жаль, — сказал, поглядывая на часы, губернатор, — я надеялся на понимание. В таком случае вынужден вас покинуть. Я думаю, меня-то задерживать вы не будете?
— Пока — вы свободны.
— Вот уж спасибо, удружил, друг любезный.
— Иван, отведи его назад! — крикнул Батяня бородачу, ожидавшему поодаль.
Лавров проводил взглядом удалявшегося главу края и еще немного постоял у забора. Затем он двинулся к дому, но едва взялся за ручку двери, как услышал за околицей шум моторов. Выбежав на дорогу, майор увидел, что к деревне подъехали три грузовика. Из них стали выпрыгивать отлично экипированные омоновцы. Было видно, что они прекрасно знают свою задачу. Покидая кузов, бойцы в пятнистой форме и бронежилетах рассыпались цепью вокруг деревни.
— Ну что, майор, не хотел по-хорошему? — послышался многократно усиленный мегафоном голос губернатора. — Я же тебя предупреждал: будь человеком, и к тебе станут так же относиться, — продолжал вещать Пересветов, — но, как вижу, до тебя не доходит.
Вернувшись к своим, Дмитрий Степанович кипел яростью. Он решил действовать активно. Тем более что с таким подкреплением сделать это было нетрудно. Командир омоновцев, майор Гречин, выглядел настоящим танком: высокий, широкоплечий — одним словом, гора мускулов.
— Оперативно действуют твои ребятки, подполковник, — похвалил губернатор, наблюдая за рассредоточением подразделения.
— Работа у нас такая, Дмитрий Степанович. Обеспечение порядка требует соответствующего уровня подготовки, — не без удовольствия отозвался майор.
Ситуация менялась стремительно, и противопоставить такому вторжению, по мнению Пе-ресветова, что-то было сложно. Но его боевой настрой несколько поутих после того, как выяснилось, что старообрядцы также прекрасно знали, что такое родная деревня и как ее защищать.
— Да они, как я посмотрю, круговую оборону занимают, — протянул майор, глядя в бинокль.
— Покажи-ка… — потянулся к оптике Пересветов.
Увиденное напоминало фильмы о гражданской войне — деревня быстро превращалась в оборонительный лагерь. Бородатые мужики с карабинами и ружьями занимали боевые позиции у входа в деревню.
— Великолепно! — иронично произнес Пересветов. — Куда страна катится? На представителей закона наводят стволы!
— Жители села Соболий Стан! С вами говорит губернатор Пересветов, — снова зазвучал мегафон, — у вас находятся люди, которых вы укрываете. Это военнослужащие российской армии, нарушители закона, захватившие в качестве заложников двух человек. Один из них — иностранный подданный. Прошу не оказывать сопротивления и выдать десантников!
— Обойдешься!
— Ишь, мурло наел!
— Сволочь! — Крики, донесшиеся со стороны «противника», были очень неприятны Дмитрию Степановичу.
— Надо действовать, — прошипел он командиру ОМОНа, — они же не будут стрелять!
Через пару минут цепь бойцов двинулась вперед. Пройти им пришлось каких-то шагов пятнадцать, не больше. Несколько предупредительных выстрелов в воздух продемонстрировали, что бородачи шутить не будут.
— Двинетесь дальше — открываем огонь на поражение! — донеслось предупреждение со стороны близлежащего дома.
Майор глубоко задумался.
— Чего ты?
— Так ведь, Дмитрий Степанович. Расклад иной выходит. Штурмовать деревню — это не вооруженную банду брать. Опять же, не Кавказ у нас вроде…
— Я и не говорю тебе о штурме! — стал горячиться Пересветов. — Мне нужны эти четверо!
— А иначе и не получится. Вы же сами видите, что происходит, — развел руками майор, — с бандой разобраться — это пожалуйста, но ведь тут мирные люди.
— Какие они мирные?! — заорал Пересветов. — А ну, вперед!
В этот момент из-за леса появились несколько вертолетов, окрашенных в серо-зеленый цвет.
— Это что еще такое? — недоумевал губернатор. — Я вроде никого не приглашал…
Все замерли, глядя на зависшие на небольшой высоте машины. Из них вылетели тросы, и, как по команде, быстро, один за другим, на землю посыпались вооруженные люди, обученные явно получше ОМОНа.
— Спецназ, — ошеломленно проговорил майор.
Прибывшие спецназовцы ФСБ появились здесь совсем не случайно. Несмотря на ортодоксальность старообрядцев села, средства связи здесь, конечно же, имелись.