Свидетель, не увидевший свет (сборник), стр. 52
Глава 4
Станислав Крячко, вопреки ожиданиям Гурова, отправился отнюдь не обедать. Он дочитал оставшиеся страницы сводки, и взгляд его вдруг привлекло одно происшествие. Заинтересовавшись, Крячко буквально вперил взгляд в буквы. Сообщение гласило, что в ночь с третьего на четвертое июня в Верхнем Кузьминском пруду выловлено тело молодой девушки. Оно было в синяках и ссадинах от побоев, полученных ею при жизни.
Личность девушки установили сразу: это была некая Надежда Косарева, двадцати лет, москвичка, студентка третьего курса РГГРУ. В том, что это убийство, не было никаких сомнений. Причем убийство жестокое, даже зверское: девушку сначала сильно избили, а затем утопили, причем в воду погрузили еще живой. Это Крячко выяснил сразу же, потому что, заинтересовавшись этим делом, тут же позвонил в Кузьминский отдел и потребовал прислать сводку по факсу немедленно. Приказ полковника был выполнен, и Крячко углубился в чтение.
Он читал и с каждой строчкой хмурился все сильнее и сильнее. Конечно, доскональных совпадений с делом неизвестной девушки, найденной сегодня на пляже в Строгино, не было, но все же многое пересекалось – пол, возраст, способ убийства. И главное, и то и другое можно было классифицировать как убийство – тут сомнений не было. Не самоубийство, не несчастный случай, как в списке, составленном Гуровым, а самое настоящее убийство. И это обстоятельство не на шутку взволновало Крячко.
Как гласили материалы дела, родители девушки показали, что днем второго июня их дочь ушла в институт сдавать экзамен по географии – начиналась летняя сессия, – и должна была вернуться не позже шести, однако не вернулась. Не пришла она домой и ночевать, и телефон ее молчал. Поначалу родители решили, что она отправилась к кому-нибудь из подруг или друзей, а телефон разрядился. Когда же и на следующий день дочь не появилась, встревоженные родители отправились в институт. Там им сообщили, что их дочь вчера благополучно сдала экзамен и больше в институте не появлялась. На сегодняшнюю консультацию она не явилась, а ее сокурсники сказали, что Надя вчера поехала домой. Отмечать успешно сданный экзамен она не собиралась, поскольку хотела вначале сдать всю сессию, а потом уже праздновать. Почему она не вернулась и куда могла поехать, никто не знал.
У родителей оставалась слабая надежда, что Надя поехала к своему парню и осталась там. Но, позвонив ему, родители услышали, что Нади у него нет и не было. Правда, голос его показался им несколько странным, нервным и встревоженным, но в тот момент они списали это на то, что он беспокоится за Надю. Поскольку других вариантов не оставалось, родители отправились в полицию…
Труп их дочери был обнаружен быстро – судя по всему, его и не пытались скрыть. Девушка лежала почти у самого берега. Судя по всему, ее голову насильно удерживали под водой, пока она не задохнулась. Неподалеку виднелись следы шин, и следователь первым делом распорядился определить, какому автомобилю они принадлежат.
Следующим шагом следователя была поездка к молодому человеку, с которым встречалась Надежда Косарева. Звали его Сергей Никитенко, ему было двадцать два года, он учился в МАИ и проживал один в однокомнатной квартире на Преображенке. Квартира, по словам соседей, досталась ему от бабушки. С самим Никитенко следователю пообщаться не удалось, поскольку того не оказалось дома.
По словам тех же соседей, они не видели его дня два или три. Кроме того, возле подъезда в последнее время не раз появлялся черный «БМВ», и соседка снизу видела, как приехавшие на нем парни поднимались в квартиру Никитенко. Однажды его видели сидящим в той же машине. На вопрос следователя, как выглядели парни, было дано их описание, которое прилагалось к материалам дела – правда, весьма стандартное и безликое. Единственный существенный момент – что это были лица кавказской национальности, но подобных субъектов в Москве водилось огромное количество. Номеров машины никто, естественно, не запомнил…
Надю Косареву у Никитенко последний раз видели около недели назад. Родители девушки подтвердили, что она готовилась к сессии и с Сергеем почти не встречалась. Куда мог подеваться Никитенко, соседи не знали. Следователь поехал к его родителям, но те также были не в курсе, более того, встревожились не на шутку, особенно когда узнали о смерти Нади.
На этом следствие застопорилось, поскольку Никитенко так и не появился, а без его показаний продолжать было сложно. Следователь практически не сомневался, что Никитенко убил Косареву и теперь скрывается где-то. Тут Крячко готов был с ним поспорить. Интуитивно он чувствовал, что все не так просто, поскольку, во-первых, судя по показаниям родителей с обеих сторон, никакого повода убивать свою девушку у Никитенко не было: они практически не ссорились, Надя не была беременной и материально от Сергея не зависела, а во-вторых, если бы Никитенко все-таки убил свою подругу – допустим, случайно, – то вряд ли таким зверским способом, и уж точно постарался бы сделать так, чтобы тело не нашли на следующий же день.
Крячко дочитал материалы дела до конца, встал с кресла и прошелся по кабинету. Ситуация взволновала его. Убийство неизвестной девушки произошло незадолго до убийства Надежды Косаревой, причем зверское. И тут уже напрашивалась версия о серии и даже о маньяке. Правда, обе девушки не были изнасилованы, но маньяки далеко не всегда бывают насильниками. Кроме того, именно им свойственно совершать убийства с особой жестокостью, причем именно женщины чаще всего являются их излюбленными жертвами. И еще – у Гурова в списках происшествий тоже была какая-то девушка, которую перед смертью сильно избили.
И как раз сейчас, когда появилась пусть слабая, но ниточка, Крячко считал необходимым за нее потянуть, дабы предотвратить злодеяния маньяка на начальном этапе. Пока он не выбрал очередную жертву…
Стас посмотрел на часы. Рабочий день подходил к концу. Можно было дождаться возвращения Гурова от экспертов, узнать, что он выяснил, и с чистой совестью ехать домой, продолжив заниматься расследованием завтра. Но Станислав Крячко на то и был одним из лучших сыщиков главка, что если нападал на след, то шел по нему, не сворачивая и не откладывая на потом.
Впечатленный прочитанными материалами дела об убийстве Надежды Косаревой, Стас решительно направился к дверям. Он запер кабинет и спустился по лестнице, а по дороге набрал номер Гурова, чтобы сообщить, что поехал по делу, но Лев торопливо сбросил его, сославшись на занятость.
«Ну, и ладно! – подумал Крячко, шагая по горячему асфальту в сторону метро. – Пусть своей девушкой занимается, а я – своей. Потом объединим результаты».
Он уже считал Надежду Косареву «своей», хотя официально дело о ее гибели вел совсем другой следователь.
Стас решил отправиться на Преображенку – туда, где проживал Сергей Никитенко, благо его адрес имелся в материалах дела. Машиной в такую жару он не пользовался принципиально, по причине отсутствия в ней кондиционера, поэтому поехал на метро.
Нужный дом он нашел довольно быстро – стандартная девятиэтажка постройки восьмидесятых годов была здесь одна. Поднявшись на шестой этаж, позвонил в дверь, хотя не думал, что ему кто-нибудь откроет, – если Сергей Никитенко не появлялся там уже два дня, вряд ли он заехал домой как раз к приезду Крячко. Станислав куда больше рассчитывал на разговоры с соседями, которые, судя по их показаниям в материалах дела, были весьма наблюдательными.
Как и следовало ожидать, на звонок Крячко никто не открыл. Станислав не стал терять времени и позвонил в квартиру, располагавшуюся слева в боксе. Но и там его звонок проигнорировали, зато в третьей ему повезло: открывшая дверь женщина предпенсионного возраста, увидев удостоверение полковника и узнав, что он интересуется Сергеем Никитенко, пригласила полковника войти.
В своей квартире соседка Никитенко, которую звали Анна Николаевна, ответила на многие вопросы – и о том, что Сергей парень хороший, добрый, но немного легкомысленный. А вот Надя – девушка серьезная и очень ему подходит, направляет. Родители вообще-то зря его одного сюда жить пустили, не очень-то он самостоятельный, а вот Надя сразу его в свои руки взяла, и правильно. Да, она иногда оставалась у него ночевать, а что такого? Вели себя тихо, прилично, без выпивки и шумных компаний. Надя вообще хозяйственная, готовила вкусно, несколько раз заходила попросить то соли, то лука, а потом угощала. Нет, ее уже с неделю здесь не было видно. Нет, раньше никого подозрительного не видели, ребята заходили к нему, да, однокурсники. А эти кавказцы недели две назад появились. Не местные, сразу видно, и вообще подозрительные. Никогда не здоровались, вели себя нагло, в дверь барабанили и ногами стучали. Соседи даже полицию хотели вызывать. Нет, имена их неизвестны. Да они и не друзья никакие Сергею, это сразу видно. И непонятно, с чего он с ними общается. Видно же, что боится. Нет, сегодня их не было, и вчера тоже. А вообще в квартире этой что-то непонятное творится. По ночам шорохи какие-то и в туалете шум бывает, как будто воду льют. А кому ее там лить, если нет никого? На домового уже грешить начали… Шорохи-то? Да дня два уже. Вы бы родителям позвонили, пусть приедут, своим ключом отопрут да поглядят. Сережа не говорил, что уезжать собирается. Да и куда ему уезжать? У него сейчас как раз сессия, готовиться надо. Соседи слева? Вряд ли что-то скажут, они целый день на работе, приходят поздно. Да и живут здесь недавно, квартиру эту снимают, так что почти не знают никого. На пятом этаже? Ну, попробуйте, спуститесь, может быть, кого и застанете. Но лучше меня Сережу все равно никто не знает – живем-то через стенку. И с бабушкой его были знакомы, конечно. Да-да, заходите, если что, пожалуйста.