Том 20. Дни печали мисс Халагген, стр. 89
Сознаюсь, я всегда не доверял и опасался молчунов, а Мара была именно из той категории. Очень сильное подозрение вызывал и ее муж. Да еще Герман Грант, экс-лесоруб из Небраски…
Джордж просил моей помощи, но я не успел помочь ему. Я даже не знал причину, по которой он меня позвал. Очевидно одно — речь шла о чем-то чрезвычайно важном, иначе с какой стати его понадобилось убивать? Да еще таким экзотическим и жутким образом!
И все же, чего ради я ехал на виллу? Джорджа и Глории там больше нет. Сэм сбежал. Оставалась Мара, но она вряд ли скажет что-нибудь полезное. Хотя наверняка что-то знает. Как вырвать это у нее…
Мара посмотрела на меня в щель полуоткрытой двери настороженным цепким взглядом. По ее невозмутимому лицу невозможно было догадаться, знает ли она о судьбе хозяйки. В первый момент мне показалось, что глаза ее расширились от удивления, увидев мою персону живой и невредимой. Но тут же ее лицо вновь стало хмурым и неприветливым, так как она терпеть меня не могла и не скрывала-этого.
— Хэлло, Мара, — я отодвинул ее в сторону и вошел в холл.
— Миссис Глории нет дома, — тут же заявила она.
— И никогда не будет.
— Как это? Что вы хотите сказать?
— Она мертва… Утонула.
Мне показалось, что Мара — в замешательстве и раздумывает, как отреагировать на подобную новость. Во всяком случае, на лице ее не отразились ни горе, ни сострадание. Ничего. Создавалось впечатление, что происшедшее она воспринимала как фатальную неизбежность.
— Вы не поняли меня, Мара? Я сказал, что миссис Калливуд трагически погибла.
— Я все прекрасно поняла, мистер Бакстер. Очень жаль.
Дорого бы я дал, чтобы знать, о чем она думает.
— По вашему лицу не скажешь, что вы опечалены смертью хозяйки.
— А что, я должна рвать на себе волосы, рыдая во весь голос?
В ее выразительных черных глазах мелькнула злость.
— Знаете, Мара, — я посмотрел на нее в упор, — а ведь вы не понравились мне с первого взгляда.
— Взаимно. Но мне на это в высшей степени наплевать. В постель к вам я все равно не лягу… Более того, я являюсь членом религиозной организации, проповедующей чистоту нравов и запрет телесных наслаждений.
— Вы хотите меня убедить, что с таким телом и бюстом вы проповедуете отрицание телесных утех? Ну очень смешно!
— Что бы я ни проповедовала, это мое личное дело. Что же касается тебя, белый расист, — запальчиво заявила Мара, — то будь ты последним из оставшихся на земле мужчин, никогда, слышишь, никогда я не легла бы с тобой в постель. Да и вообще, какого черта я торчу здесь! Ни секунды не останусь здесь больше!
— Черт с тобой! Но вначале вызови сюда хотя бы кухарку Амалию Драймонд.
С ненавистью зыркнув в мою сторону и не сказав больше ни слова, она вышла, по обычаю громко хлопнув дверью.
Глава 7
Амалия Драймонд смотрела на меня холодно и настороженно. Рост этой дамы был примерно такой же, как и у меня, то есть где-то под два метра, а возраст, скорее всего, около пятидесяти. Жесткие прямые волосы, огромные руки. Грудь и бедра соответствовали росту — то есть были очень внушительными. Затрудняюсь определить размер обуви, но он тоже производил впечатление. Видимо, вся обувь шилась ей по специальному заказу.
— В чем дело? — презрительно спросила она. — Я вам нужна?
— Да, и даже очень. Если вы не возражаете, я хотел бы задать вам пару вопросов.
— Еще как возражаю! Чего ради я должна отвечать на ваши дурацкие вопросы?
— Но вы-то хотя бы знаете, что вашей хозяйки нет в живых?
— Знаю. Мара сказала.
— Прекрасно. Я твердо решил найти убийцу ваших хозяев. Вы не считаете это достаточной причиной, чтобы отвечать на мои вопросы?
Она посмотрела на меня с некоторой долей сомнения, но злобного выражения лица не изменила.
— О’кей. Что вы хотите узнать?
— Миссис Калливуд говорила, что среди охранников ее мужа был бывший полицейский. Кто он?
— Это некий Тони Кастелло. Американец итальянского происхождения.
— Он живет в Лос-Анджелесе?
— Вероятно.
— Вы ничего не слышали подозрительного в ту ночь, когда убили мистера Калливуда?
— Ничего.
— Вам известно, что Герман Грант, садовник миссис Калливуд, женат?
— Впервые об этом слышу. Но этот тип меня никогда не интересовал.
Мне очень не хотелось задавать следующий вопрос, но выхода не было.
— Скажите, было ли что-нибудь между упомянутым здесь Германом Грантом и миссис Калливуд… Я имею в виду отношения, выходящие за…
— Понятно, вы хотите знать, не был ли Грант в интимных отношениях с хозяйкой?
Мне оставалось лишь утвердительно кивнуть.
— Миссис Калливуд была слишком умной и серьезной женщиной, чтобы связываться с подобным ничтожеством. Вам еще что-нибудь нужно?
— Нет, — с разочарованием ответил я. — Мне очень жаль, но вы мне ничем не помогли.
— Но я в самом деле ничего не могу сказать вам. Мне можно уйти?
— Разумеется.
Когда она подошла к порогу, я окликнул ее:
— Амалия… Вы ничего не видели подозрительного в охранниках мистера Калливуда?
— Нет. Люди как люди… Извините, мистер Бакстер, а мне, в свою очередь, можно задать вам вопрос?
— Разумеется.
— Обычно в этот день я беру выходной. Кроме того, я имею право на личную жизнь и у меня имеется жених. Вам может показаться это странным… учитывая мой внешний вид и мои годы… Но все же нашелся мужчина, которому я нравлюсь. Это жизнь. Поскольку мистер и миссис…
— Все понятно, и хотя я здесь не хозяин, выходной есть выходной.
Труп Джорджа увезли днем раньше, и мое положение на вилле становилось более чем двусмысленным. Меня позвал на помощь старый друг, но я не успел. К тому времени, когда я приехал сюда, Джордж был уже мертвым. Да еще через пару дней погибла и миссис Калливуд, утонув в подземной реке. Вся прислуга разбежалась, по крайней мере ее мужская половина, и я остался один в огромном роскошном доме. И, что самое интересное, какой-то инстинкт удерживал меня здесь. Я интуитивно чувствовал, что в этой истории что-то не так, и меня еще ждут другие, не менее неприятные сюрпризы. Я чувствовал, что все еще только начинается, хотя, судя по тем фактам, которые я собрал, вроде бы все закончилось. Причем до сего времени как частный детектив я вел себя, мягко скажем, как дилетант.
Спать я ушел в комнату для гостей, которую, уходя, показала мне Мара. Я предполагал, что она пошла к мужу, Сэму Берроу, очень странному негру, которого я так и не смог раскусить, как, впрочем, и его друзей — Вилли Шутника и Красавчика Китаезу. Разумеется, я не мог утверждать со стопроцентной гарантией, что это именно они убили Джорджа и бросили Глорию на съедение крокодилам.
Сон упорно не приходил, и я взял с ночного столика детектив Картера Брауна. Через полчаса я провалился в беспокойный сон. В основном мне снились кошмары, в которых реалии недавнего прошлого перемешались с сюжетными линиями начатого, но так и не законченного романа.
Впрочем, чего еще ждать от человека, пережившего за два дня столько приключений, порой смертельных, что другому человеку этого с лихвой хватило бы на всю жизнь. Так что даже во сне я ничему особенно не удивлялся.
Война, моя жизнь частного детектива намертво впечатали в меня инстинкт подсознательного чувства опасности. Даже во сне я вдруг услышал чье-то тяжелое дыхание. В спальне находился кто-то посторонний!
Сон как рукой сняло. Затаив дыхание, я прислушался. Никаких сомнений не осталось, в комнате действительно кто-то находился.
У меня мелькнула мысль, что это Мара. Я подумал, что, не найдя мужа, она, презрев свои религиозные убеждения, все же вернулась на виллу, чтобы скоротать время в моей нагретой постели. Такое со мной случалось не единожды: женщины, с первых минут знакомства бывшие моими смертельными врагами, затем непонятным образом оказывались у меня в постели. Впрочем, не будем уточнять, чем мы там занимались.