Ной Морсвод убежал, стр. 17

– Прости, что мы в этом году не смогли поехать к морю, – сказала она. – Но я не хотела, чтобы ты его лишился из-за меня.

– В каком смысле – «из-за тебя»? – спросил Ной, но мама не ответила, а просто отперла дверь тем ключом, который дали в вестибюле, и они вошли в бассейн отеля.

Ной бывал в бассейнах и раньше, но в таком оказался впервые. Во-первых, здесь больше никого не было, что для таких отелей удивительно. Обычно в бассейнах китами плещутся пожилые дядьки, на полной скорости носятся по своим плавательным дорожкам, – или в лягушатнике испуганно болтается детвора, боится, что из-под ног дно вдруг куда-нибудь денется. А тут были только они – Ной и мама.

Но если необычайным ему показалось это, нечего и говорить о том, как выглядел сам бассейн. Рядом с ним высилось с полдюжины песчаных дюн, и хотя на настоящий пляж походило мало, вероятно, большего подобия в бассейне добиться невозможно. У Ноя от удивления отпала челюсть, и он изумленно посмотрел снизу вверх на маму.

– Ладно, это не совсем настоящий пляж, – признала та. – Но здесь нам никто не помешает – можем считать, что мы на берегу, правда? Еще одни каникулы вместе на море. Давай же отдыхать на всю катушку.

– Ну, не совсем же они одни, – ответил Ной. – Наверное, мы всегда можем поехать к тете Джоан на следующую Пасху, нет? Или даже в конце лета?

Миссис Морсвод открыла было рот, чтобы ответить, но как-то очень долго не смогла подобрать слова. Потом сглотнула и отвела взгляд, а после нагнулась и прижала к себе Ноя так крепко, что мальчик подумал, не спятила ли она.

– Что такое? – нервно спросил он, отстраняясь. – Ты чего такая странная?

– Я? Странная? – Мама откашлялась и отвернулась. – Я не понимаю, о чем ты. Ну так что, искупнемся? – спросила она, подойдя к бортику бассейна. – Наперегонки до того края?

И с этими словами оба нырнули в холодную воду и доплыли до бортика напротив почти одновременно, однако в итоге решили, что мама успела едва-едва, хотя это вообще был единственный заплыв в тот день, который она выиграла: Ной плавал очень хорошо, а мама, похоже, быстро уставала. Они строили замки из песка, плавали еще, а в нужный момент молодой человек из обслуги отеля принес им целый пикник: бутерброды и газировку. То, что происходило у бассейна, его, похоже, нимало не смутило.

– Ну как? – спросила мама, побрызгав песком на бутерброд Ноя, чтобы еще больше казалось, будто они на настоящем пляже. – Тебе понравилось?

Ной быстро кивнул и, широко улыбнувшись, посмотрел на маму. Может, у нее аллергия на хлорированную воду в бассейне? Потому что у мамы были очень красные глаза, как будто она плакала, пока он купался в последний раз. Ной хотел посоветовать ей больше не нырять без плавательных очков, но рот его был до того набит бутербродом с яйцом, что слова можно было вытолкнуть только вместе с фонтаном крошек и засыпать ими всю маму. А когда Ной все прожевал, он уже об этом забыл.

– Надо пользоваться такими днями, Ной, – тихо сказала мама и попробовала снова его к себе прижать, но он оттолкнулся – у нее был мокрый купальник. Вместо этого он прыгнул в бассейн еще разок. Ему нравилась эта новая мама, вот с такими неожиданными вылазками. Как будто ее подменили.

Глава двенадцатая

Ной и старик

– Ну, много чего я в жизни слыхал, – сказал старик, отложив на миг стамеску. – Но ни разу не рассказывали мне, как чья-то мама превратила бассейн в пляж. Какая необычайная история!

– Я же говорил, в ней стало много удивительного, – ответил Ной.

– Говорил, это правда. Но от этого мне только интереснее, почему ты от нее убегаешь, только и всего.

Ной задумался.

– Ну, я собираюсь мир посмотреть и попасть в отличное приключение, – объяснил он. – По-моему, мне больше не стоит ходить в школу, как вы считаете? Я очень сообразительный. Вообще-то я седьмой самый умный у нас в классе.

– А сколько человек в твоем классе? – спросил старик.

– Тридцать. – Ной был явно очень доволен собой.

– Тогда это, наверное, что-то, – тихо произнес старик. – Но образование не повредит любому искателю приключений. И даже великим искателям приключений время от времени нравится возвращаться домой.

– Может, и я когда-нибудь вернусь, – ответил Ной, поразмыслив над этим. – То есть, когда вырасту. И заработаю себе целое состояние. – Мальчик встал и подошел к каминной полке. Снял с нее картинку в рамке и рассмотрел ее. – Это ваш отец? – спросил он.

– Этот его портрет я нарисовал, когда сам был мальчишкой, – сказал старик. – Держу теперь его здесь, чтобы не забыть, как он выглядел.

– А похож?

– Вообще-то не очень, – признался старик. – Но мне кажется, я уловил что-то у него вокруг глаз. Конечно, мне этот портрет здесь совсем не нужен. Я и так все время чувствую, что отец тут.

Ной нахмурился.

– Тут? – переспросил он. – В лавке игрушек?

– Само собой, не физически тут, – пояснил старик. – Но все здесь мне о нем так или иначе напоминает. Он принадлежит этому месту. И от того, что я это помню, я счастлив.

Ни слова не говоря, Ной поставил картинку на место, а когда поднял голову, понял, что смотрит на собственное отражение в зеркале. По крайней мере, он сперва решил, что это его отражение, но через несколько минут лицо перед ним начало меняться. Оно немного вытянулось, потом раздалось в ширину, потом стало симпатичнее, потом на нем пробилась бородка, словно он забыл побриться, потом она исчезла. Мгновение спустя на нем уже были очки, и выглядел он в них очень привлекательным. А после этого – уже немножко не таким привлекательным, и на лбу проступили морщины. Потом немного заслезились глаза, появились усы, а волосы на голове начали редеть и исчезать вовсе. И наконец, лицо в зеркале быстро улыбнулось ему и растворилось, а на Ноя глянул он сам, восьмилетний и изумленный.

– Как необычайно! – воскликнул Ной Морс-вод.

– Что такое? – Старик, не вставая из-за стола, посмотрел на него.

– Зеркало, – ответил мальчик. – Сначала там был я, потом я, но немного старше, потом дядька, а в конце старик. Это какая-то игра?

– Нет, не игра, – ответил старик, подошел и посмотрел на собственное отражение, которое ничуть не поменялось: он так и остался стариком. – Хватит, Чарлз, – сказал он зеркалу. – Напугаешь мальчика.

Когда он отошел, Ной еще раз глянул на себя в зеркале: интересно, что же будет дальше? Но больше ничего не случилось. Там осталось просто его лицо – все тот же Ной Морсвод, ничего особенного, ничего ужасного, домой писать не о чем.

– Но ты мне по-прежнему еще не рассказал, из-за чего ты убегаешь, – сказал старик, садясь снова. – Родители плохо с тобой обращались?

– Нет! – быстро ответил Ной и покраснел. – Нет, это здесь вообще ни при чем.

– Тогда, боюсь, я просто не понимаю, – сказал старик. – Когда я убегал от отца, мне хотелось стать великим бегуном, и, в общем, время убежало со мной. А ты? Ты ведь никакой не бегун, правда?

– Ну, бегать-то я умею, – слегка обиделся Ной. – Я бронзовую медаль завоевал за пятьсот метров на школьных соревнованиях в прошлом мае.

– Бронзовую, говоришь? – переспросил старик. – Третье место, значит?

– Третье – тоже место, – резко ответил Ной. – Из тридцати. Ничего позорного в третьем месте нет.

– Конечно, – согласился старик. – Это просто я к такому месту не привык, вот и все.

– Короче, – сказал Ной и отвел взгляд – он сомневался, стоит ли все рассказать старику или лучше тихонько посидеть в углу, закрыв лицо руками. – Родители никогда ко мне плохо не относились, – сказал он, стараясь утишить ту боль, что разливалась у него по всему телу и искала из него выход. – Мне не понравилось, что вы так сказали.

– Тогда прости меня за это. – Старик теперь сел на трехногий табурет, возникший у него за спиной как раз вовремя, чтобы он не упал на пол. Он снова взял стамеску и принялся за прежнюю марионетку.