Неистовый Донован, стр. 12

— Например, делать пис-пис? — холодно спросил я.

— Или того хуже. — Неожиданно он ухмыльнулся. — Но должен вам отдать должное — вы все-таки получаете взамен отличных девчонок!

Глава 6

В Нью-Йорке было жарко и влажно. В Лондоне — тепло и влажно, моросил небольшой дождичек. В десять вечера в столице еще не поздно ходить по гостям, подумал я, особенно в районе Найтсбриджа. Поэтому я нажал кнопку звонка рядом с фамилией Делато и стал ждать.

— Алло? — послышался в домофоне тоненький голосок.

— Это Пол Донован, — сообщил я. — Друг Франсин. Я звонил вам вчера из Нью-Йорка.

— О да! — отозвался голосок. — Входите.

Зажужжал зуммер, и я толкнул входную дверь. Квартира находилась на втором этаже, и, когда я подошел к ней, дверь в квартиру уже открыли.

— Пожалуйста, входите, мистер Донован, — приветливо прозвучал тот же голос откуда-то из глубины. — Я просто хочу что-то набросить на себя.

Я вошел в квартиру с массой вопросов и закрыл за собой дверь. И увидел, что Франсин опять сменила мебель с тех пор, как я в последний раз побывал здесь. Теперь гостиная была целиком выдержана в викторианском стиле, обклеена матерчатыми обоями, в ней стояли громоздкие кресла и диван, на полу лежал дорогой персидский ковер. На подоконнике большого окна стоял горшок с огромным азиатским ландышем и напоминал красивого мухолова.

— Простите, что заставила вас ждать, — опять раздался тот же голос за моей спиной.

Даже до того, как я обернулся и увидел ее, я узнал хозяйку голоса с аристократически растягиваемыми гласными звуками.

— Меня зовут Анджела Хартворт, — представилась девушка. — Франсин любезно сдала мне свою квартиру, пока сама живет у друзей в сельской местности. Но я уже сообщила вам об этом по телефону, не правда ли?

Это было воплощением мечты любого викинга. Высокая — я прикинул, что не ниже пяти футов девяти дюймов без каблуков, — с длинными волосами соломенного цвета, свободно рассыпавшимися по плечам и достигавшими талии. Искрящиеся темно-голубые глаза, круглые румяные щеки. Немного оттопыренная нижняя губа широкого рта. А когда она улыбалась, то за раскрытыми губами показывались безукоризненно белые зубы. На ней был какой-то просторный сарафан из тонкого шелка, доходивший ей до колен, с цветочками на светло-бежевом фоне. Она отличалась удивительно крепким и здоровым сложением. Слишком полная? Но я тут же отказался от такого определения. Полногрудая, в теле? Пожалуй, такое описание подошло бы. Но все это в замечательных, захватывающих дыхание пропорциях.

— Вы — тот удивительный, вызывающий трепет человек, который гонит контрабандой оружие, начинает революции и все такое? — Этими словами встретила она меня. — Франсин много рассказывала мне о вас, мистер Донован…

— Пол, — поправил я ее.

— Пол, — повторила она. — Но опустила все важнейшие детали, а это меняет дело. Она, например, говорила, что вы крупный, но не упомянула, что не за счет полноты. Верно, ведь так?

Я глубоко вздохнул и втянул живот.

— Ни капли лишнего веса, — солгал я не моргнув.

— И мне нравятся мужчины со светлыми волосами, — продолжала она. — Особенно крупные блондины с приветливым, но мужественным выражением лица, как у вас. И я мирюсь с большими носами, если ими обладают крупные мужчины.

— Анджела, — начал было я. — Мне…

— А также эти прекрасные серые глаза, — произнесла она и глубоко вздохнула. — Какая фантастическая страсть таится в них?

— Анджела, — решительно повторил я, — мне…

— Знаю! — с сожалением надула она губы. — Вы американец и хотите что-нибудь выпить. Ну конечно! Как нетактично с моей стороны. Чего бы вы хотели?

— А что у вас есть? — пробормотал я.

— Я неопытная выпивоха, — призналась она. — Надеюсь, не осудите меня за это. Но у меня на кухне есть бутылка шотландского виски. — Ее лицо опять просияло. — И бутылка вишневого ликера с Кипра. Думаю, он хороший, потому что я как-то добавила его в суп и он не свернулся и не испортился.

— Шотландское виски вполне подойдет, — заметил я. — Если можно, со льдом.

— Шотландское виски на кубиках льда, — поправила она. — Надо правильно выражаться, Пол. Не то мы оба что-нибудь перепутаем.

Она повернулась и выплыла из комнаты — просто фантастическое видение, состоящее из покачивания и потряхивания, подпрыгивания и колебания из стороны в сторону. Я подошел к окну и посмотрел на элегантные городские здания на противоположной стороне улицы, заглянул в окна квартир того же этажа и понял, что в какое-то мгновение в поле моего зрения попали окуляры бинокля, которые тут же исчезли.

— Вот, пожалуйста, — раздался ее торжествующий голос.

Я повернулся и увидел, как она поставила на маленький столик поднос с выпивкой; ножки стола, казалось, закрывало что-то наподобие штор из какого-то бесцветного материала.

— Подлинный предмет викторианской эпохи, — объяснила блондинка. — Ножки в ту пору, знаете ли, делали ужасные. Поэтому придумали своего рода юбочки для ножек столов и пианино, чтобы ни у кого не возникало чувство неловкости. Франсин сходит с ума по викторианской мебели, как вы уже, наверное, заметили. Все это выглядит ужасно, но вы получаете представление о том, каковы итальянцы. Все чудесное и уродливое напоминает им об их родителях, поэтому они обязательно приобретают такие вещи и никогда не расстаются с ними.

— Вы не знаете, кто с другой стороны улицы наблюдает за этой квартирой в бинокль? — поинтересовался я.

— Что, он опять занялся этим? — Она подошла к окну и плотно задернула тяжелые шторы. — Мне наплевать, когда я дома одна… Другое дело, когда у меня гости.

— Он вам не досаждает? — спросил я.

— Стараюсь довести его до помешательства, — благодушно ответила девушка. — Иногда вечером раздеваюсь прямо перед окном, когда знаю, что он направил сюда окуляры своего бинокля. А потом, когда я совершенно голая, я поворачиваюсь и даю ему взглянуть на себя спереди, сопровождая этот показ соответствующим жестом.

— Жестом?

— Вот так! — Она выкинула в мою сторону руку с вытянутыми двумя пальцами. — Что, в Америке это означает то же?

— Не уверен, — усомнился я. — А что это означает в Англии?

— Так твою мать, — объяснила она как ни в чем не бывало. — Потом я плотно закрываю шторы, а он пускает изо рта пену от вожделений. Франсин считает, что, может быть, его стоит как-нибудь вечером пригласить и сбросить на него горшок с ландышем, когда он начнет звонить у входной двери. Но думаю, что мой метод более изощренный. Знаете, более макиавеллиевский, как вы думаете?

— Мне совершенно наплевать, правильно вы поступаете или нет, — искренне вырвалось у меня. — Считаю вас самой потрясающей девушкой из всех, которых мне приходилось видеть.

— Спасибо, Пол. — Ее глаза засверкали еще ярче. — Но, послушайте, не чудо ли это? Франсин купила ее на прошлой неделе, а доставили ее только вчера. У вас есть возможность проверить, так ли она хороша, как все говорят об этом.

— О чем вы, собственно, ведете речь? — отважился уточнить я.

— О кровати с матрасом, наполненным водой, — пояснила она. — Конечно, прошлую ночь я уже спала на нем, но это ничего не значит, верно? Хочу заметить, что водяные матрасы предназначены не для спанья.

Один небольшой кубик в моем спиртном уже растаял. Я это заметил, когда поднес стакан ко рту. Поэтому шотландское виски казалось теперь тепловатым по сравнению с теплым, но, думаю, что это все равно лучше теплого.

— Я слишком лихо беру быка за рога, верно? — спросила Анджела довольно самокритичным тоном. — Хочу только сказать, что нам надо сначала пройти через стадию разговора, а потом уже перейти к водяному матрасу. Так скажите, в связи с чем вы решили повидаться со мной?

— Полагаю, у меня появилась для этого причина, — ответил я. — Но теперь она мне не представляется важной.

— Это как-то связано с Франсин? — полюбопытствовала девушка. — В такой момент мне не хотелось бы вспоминать об этой итальянской кукле, потому что в общем-то она моя подруга. Но, согласитесь, если бы не она, я бы с вами не встретилась, верно?