Иден (ЛП), стр. 14

Я смотрю на него снизу-вверх.

— Мне кажется здесь закрыто.

— Закрыто для некоторых и открыто для других.

Дверь изнутри открывается. Швейцар с уважением кивает Джеку, и тут же подскакивают два метрдотеля, которые раболепно суетятся перед ним. Мы проходим через боковую дверь и попадаем в помещение, которое своим интерьером напоминает паб. Пахнет пивом и грязными тряпками. Стулья перевернуты на столах, чтобы утром могли вымыть пол.

— Что это за место? — спрашиваю я.

— Какой-то игорный притон.

— Что?

— Ага. Когда бар закрывается, реальная жизнь начинается в задних комнатах.

— Незаконный игорный бизнес?

— Что-то наподобие этого. Присаживайся, — приглашает он, и я сажусь на один из высоких стульев перед баром.

Он направляет за барную стойку.

— Ты хочешь шампанского?

Я отрицательно качаю головой.

— Меня немного подташнивает от запаха шампанского.

— Что бы ты хотела? — мягко спрашивает он.

— Виски.

Он кивает, берет два стакана, ставит их на стойку и тянется за бутылкой. Он говорит, что раньше работал в баре, поэтому наклоняет бутылку именно так, как делают бармены в шикарных ночных клубах, поднимая ее высоко и наливая. Потом ставит с глухим стуком бутылку на деревянную поверхность стойки. Мы поднимаем наши бокалы (не чокаясь), выпиваем. Он полностью опрокидывает свой, и снова берет бутылку, наполняя стакан. Жилка пульсирует у него на горле, и он выглядит беспокойным и раздраженным.

— Так что насчет твоей идеи по поводу свидания?

Он делает большие глотки.

— В это время ночи? А?

Мне действительно нужно перестать пялиться на него, даже если у него такое же прекрасное сердце, как его внешность.

— А что плохого в это время ночи?

Он смотрит на меня своими удивительными, бездонными зелеными глазами и выпивает весь стакан одним залпом.

— Я бы хотел произвести на тебя впечатление и пригласить в шикарный ресторан.

Он наполняет себе очередной стакан.

Я смотрю на его стакан, потом перевожу взгляд на него, пытаясь вспомнить его тем, каким он был на пляже с теплой улыбкой, но не могу, потому что мужчина, стоящий передо мной кажется совершенно другим, он и близко не стоял к тому мужчине на пляже. От этого мужчины исходит опасность и ожидание. Моя кожа горит от его взглядов. Я понимаю скрытый подтекст нашего совершенно бессмысленного разговора — глубокие сексуальные затаенные чувства.

— Следует ли тебе столько пить? Тебе все равно придется отвезти меня домой, — говорю я, пытаясь скрыть как-то свою настороженность.

— Я не повезу тебя, Лили. Я повезу тебя туда, где буду трахать, — он улыбается, но его глаза хищника не улыбаются, по-прежнему оставаясь голодными. В этот момент он выглядит адски сексуально.

Я торопливо опускаю голову, разглядывая жидкость в своем стакане. Мои бедра непроизвольно с силой сжимаются.

Он опирается локтями на стойку и наклоняется ко мне вперед.

— Итак, расскажи мне о себе.

Я поднимаю глаза и облизываю губы. Его глаза тут же опускаются на мои губы.

— Не о чем рассказывать, на самом деле. Жизнь проходит впустую, — я поднимаю свой бокал и выпиваю до дна. Алкоголь ударяет прямо в голову.

Он хмурится, берет бутылку и наполняет оба наши стаканы.

— Откуда ты, Лили?

— Я сбежавший ребенок, который не делает правильные вещи, понятно?

Он стоит передо мной не в одном глазу, словно на него вообще не действует алкоголь.

— Ты делаешь их просто отлично.

— Не многие согласятся с тобой.

— Не важно, кто и что думает. Ты все сделала правильно.

Я допиваю стакан и со стуком ставлю его на стойку.

— Я стриптизерша, Джек?

Он выпивает свой и опускает со стуком вниз, опять наполняя наши стаканы, толкнув ко мне мой стакан.

— Это нормально. Гангстеры и стриптизерши всегда идут вместе, как тост и мармелад. У нас такой же почасовой график работы и налоговый инспектор не многое слышит от нас...

Я ухмыляюсь.

— Ты пытаешься меня напоить?

— А ты как думаешь?

— Да.

Он отрицательно качает головой.

— Ну, это же виски?

— Ты не должна отставать от меня. Я пытаюсь притупить стремление.

Я сохраняю свое дыхание устойчивым.

— Какое стремление?

— Рискую показаться маньяком, одержимым собственной глупостью, в стремление трахнуть тебя, конечно.

Я чувствую, как мои щеки начинают пылать.

— Ты относишься к тем парням, о которых любая мать предупреждает свою дочь.

— А твоя?

Я чувствую, что попадаю на неустойчивую почву.

— У нее не было такой возможности.

— Тебе никогда не хотелось вернуться?

— Нет.

— У тебя есть братья, сестры?

Вот это тест, который именно здесь, Лили проходит с честью. Я долго смотрю ему в глаза.

— Я была единственным ребенком. Можешь ли ты теперь перестать задавать вопросы?

Он смотрит на меня с непонятным выражением, его потрясающие ресницы такие длинные и темные.

— На самом деле я не болтливый. Мне казалось, что ты хотела.

Я слезаю с барного стула.

— Давай поедем к тебе.

Моя грудь поднимается и опускается от азарта, который вспыхивает у него в глазах. Он выходит из-за барной стойки, хватает меня за руку, и мы идем по тому же пути, как и пришли. Снаружи нас, как по мановению волшебной палочки, поджидает его машина. Мы садимся внутрь, и с ревом несемся по пустым улицам.

Останавливаемся у особняка в районе Блумсбери. Он выключает двигатель и смотрит на меня, и я испытываю ощущение от острого удовольствия, пробегающее по телу. Я открываю пассажирскую дверь и выхожу. Ночной воздух кажется восхитительно прохладным. Он подходит ко мне, берет за руку и тянет к небольшой лестнице из мрамора.

Достает ключ и вставляет его в дверь (возможно, ему приходится отключить сигнализацию), но я пребываю в таком одурманенном состоянии от желания, что прихожу в себя, только когда он заключает меня в свои железные объятия и опускает свои губы на мои. От этого ощущения, закручивающегося внутри меня, тело начинает сильно дрожать.

Он отстраняется.

— Ты в порядке? — его глаза поблескивают какой-то одержимостью, он похож на мужчину, который с трудом себя контролирует.

Тепло распространяется у меня внутри. Я открываю рот, но не выходит ни слова. Скорее всего я смотрю на него с таким же желанием и похотью, поэтому молча киваю.

Секунду он смотрит на меня, его лицо выглядит странно, находящееся в тени и освещаемое только светом от уличного фонаря, пробивающимся из окна, потом он пикирует опять на мои губы, и я смутно понимаю, что его сильные руки уже скользят по моему телу, пробравшись под топ, расстегивая мой бюстгальтер. Я беспомощно охаю, потому что у меня возникает такое чувство, будто я умираю от голода, будто я не ела всю свою жизнь. Прохладный воздух касается моей кожи, а его теплые руки приподнимают мою грудь, соски тут же твердеют у него в ладонях, мой рот отчаянно цепляется за него. Между ногами отчаянно болит, желая поскорее получить его внутрь. Вдруг он отстраняется от меня.

— Больше, — хрипло прошу я, словно наркоман.

Он опускается на колени и резко приподнимает мою юбку вверх, укрепив на бедрах. Зацепив пальцами маленький шелковый треугольник, тянет его вниз по моим ногам. Затем раздвигает мои ноги и пальцами открывает меня, жадно смотря на мою обнаженную мокрую плоть.

— Красивая, — выдыхает он, его голос сочится густой похотью. — Чертовски красивая.

Он опускает голову и проходится языком по моим складкам, слизывая капающие соки. И с той жадностью, с какой он слизывает их, это выглядит гораздо эротичнее, чем занятия сексом. Он претендует на мое тело так, как не делал ни один мужчина. Он пьет мои соки, как будто они нектар. Он смотрит в мои затуманенные глаза, не говоря ни слова, в словах нет необходимости. Он наклоняет голову и пожирает меня с таким голодом. Я становлюсь дикой сучкой в течки против его рта.