Школа в лесу, стр. 18
— Но где же Кренкель?
— Да вон он! — крикнула Мартышка.
Изобретатель бежал с картонной коробкой, утыканной гвоздиками (это был радиоприемник), и с игрушечным телефоном.
— Нельзя, нельзя — мы уже уехали! — кричал Шмидт. — Догоняй нас на лодке!
Кренкель разбежался, бросился в сани и сразу подплыл к пароходу, уткнувшись в бок.
— Качка, качка! Хватайтесь за мачту! — командовал Шмидт. — Да кричите же, вы!
— Ай! Ой! — завопили ребята.
— Ничего, ничего, — успокаивал Шмидт, — это не опасная качка.
— Ой, какие волны, прямо с дом!
— Все по своим местам! — отдал команду капитан.
Ребята качались все сильнее.
— Ну вот, теперь мы тонем, — предупредил Шмидт. И сейчас же крикнул чужим басом: — Спокойно, спокойно! Ничего страшного. Не наваливайтесь на один борт, а то потопите корабль. Вставайте гуськом друг за другом. Женщины и дети, вперед!
Зоя с Миком стала в очередь.
— Стой, стой! — закричал ей Занька. — Кто у тебя Мик?
Зоя растерянно посмотрела на Заньку.
— Никто.
— Давай его сюда. Это будет капитанская собака.
Зоя спрятала Мика под пальто.
— Мой котенок, и не дам.
— А вот дашь, потому что на кораблях у капитанов всегда собаки. Верно, ребята? Мик не один твой, а всех.
— Нет, мой, — упрямо сказала Зоя, запахивая пальто.
— Все равно дашь! — Занька шагнул к ней.
Зоя пихнула его валенком, он отскочил к борту, снежные комья рассыпались, и Занька полетел в пролом. Ребята захохотали, а Зоя, прижав Мика, убежала, пока Занька барахтался.
Весь в снегу, злой, Занька влез на корабль, поправляя сбившуюся бороду.
— Ладно, ладно, — сердито бормотал он. — Все равно ей всыплю, вот только доиграем.
— Эх ты, Шмидт, полетел вверх тормашками! — хохотал Прокопец.
— Да, а чего же она пинается?
— Нечего было Мика отнимать, — сказал Печенька, — это ее котенок.
— Ну и пусть ее, а раз мне собака нужна!
— Давайте доигрывать.
— Ну, пошли на льдину.
Зоя с котенком добежала до ворот. Оглянулась. Никто за ней не гнался. Она смахнула снег со скамейки и пустила Мика погулять.
Мик выгнул спину, поднял вверх пушистый хвостик и стал тереться мордочкой о Зоину руку. В лазейку пролезла большая лохматая собака, зарычала и бросилась на Мика.
Мик разом весь распушился и кинулся прочь. Собака за ним.
— Я т-тебя! — крикнул кто-то в воротах, и чья-то рука схватила Мика. — Пошел!
Девушка в белом пуховом берете высоко держала Мика, собака лаяла и подпрыгивала.
— Пошел, пошел! — девушка захлопнула калитку.
— Отдайте! — резко крикнула Зоя. — Это… мой Мик.
Мик озирался и фыркал.
— Ощетинился, как ежик, — засмеялась девушка и пригладила ему шерстку. — На?, спрячь под пальто. Какой он у тебя хорошенький, толстый, как кубарик.
Зоя, всхлипывая, запрятала Мика под пальто. Мимо быстро прошла Клавдия Петровна, заглянула девушке в лицо и воскликнула:
— Наконец-то! Мы тебя заждались.
— Здравствуйте, Клавдия Петровна. Как я по школе соскучилась!
— Покажись, покажись. Попрежнему румяная, похудела только немножко.
Разговаривая, они пошли к школе.
На льдине построили из снежных комов дом. Девочки навалили веток — это был костер — и будто бы готовили ужин.
Зоя услышала, как Кренкель кричал в телефон:
— Алло, говорю на волне двадцать пять метров! В ледовом лагере все хорошо!
— Трещит, трещит! — вдруг дико заорал Шмидт. — Перебегайте в эту половину! — Все сбились на одну сторону, и он провел черту. — Теперь мы на обломке, сейчас за нами прилетят самолеты.
Кренкель прокричал в телефонную трубку:
— Алло, алло! Вышлите самолеты, а то мы сидим на обломке.
Послышалось жужжание. Это летел, размахивая руками, первый самолет — Подколзина. За него уцепился длинный хвост девочек. И только что он взмахнул руками, как вдруг раздался чей-то дикий радостный визг:
— Ой! Тонечка!
Все оцепенели. А потом забыли про льдину, про все и помчались. У Заньки кто-то нечаянно зацепил и оторвал бороду. Изобретатель потерял картонный радиоприемник.
— Тонечка, Тонечка! — несся ликующий, радостный крик.
Зоя с Миком бежала в хвосте. Навстречу катилась лавина ребят. Они кричали радостно и звонко, а в середине мелькал белый берет и румяное лицо вожатой Тони.
Ребята висли у нее на руках, на плечах. Дотрагивались до лица, цеплялись за пуговицы.
— Тонечка! — кричали девочки, захлебываясь от радости. — Милая Тонечка! Ах, Тонечка!
Это была та самая девушка, которая только что спасла Мика от собаки. Зоя пробилась поближе.
Мальчики посильней отталкивали девочек, и все кричали наперебой:
— Нам галстуки не меняют!
— Мы вчера товарища Сталина слышали по радио!
— А третий «А» с ума спятил!
— Дерутся!
— И еще, Тонечка, по крышам лазают, а Ольгу Юрьевну тетей Тишей прозвали!
— Там у них, Тонечка, «еж» завелся!
— Какой еж?
— Да Голубиха!
— Да, Тонечка, ты знаешь, как она дерется! Мы с ней не водимся. Она сейчас Заньку ка-ак пихнет!
— А про тебя она сказала: «Ну ее, вашу вожатую». Вот она какая хулиганка.
— А к нам летчики приезжали.
В этом крике Тонечка ничего не могла разобрать. Она только улыбалась и кивала головой.
Глава третья
За ужином все классы вертелись и оглядывались на Тонечку. Она ходила по столовой, расспрашивала воспитателей о школе, и те тоже встречали ее радостной улыбкой.
После ужина все помчались в пионерскую комнату.
— Тонечка, дай барабаны! — просил Занька.
— Мне горн, горн, — умолял Чешуйка.
— Стойте, стойте, — сказала Тонечка, — надо сначала поговорить. Беги, Миша, и ты, Катя, соберите председателей отрядов и актив на совет.
Сияющий Чешуйка схватил горн и заиграл призыв. К нему отовсюду сбегались ребята.
— Чешуйка, Чешуйка горнит!
— Все председатели отрядов, вожатые звеньев и санитары на совет в пионерку! — прокричал Чешуйка.
— Председатели, на совет! Вожатые, на совет! Санитары, на совет! — перекатывалось эхом по школе.
Ребята забегали, как муравьи.
Маленький Подколзин, председатель третьего пионерского отряда, от волнения шмыгал носом. На лбу у него выступили мелкие капельки пота.
— Куда ж он девался? — шептал Подколзин, перерывая книги. — Ведь все время на полочке в шкафу лежал. Как председателю отряда притти на совет без дневника? Позор! Куда ж он провалился?
Влетела Сорока.
— Да Подколзин! Иди скорей! Чего ты копаешься? Все давно в пионерке, сейчас начинается!
— Сорока, — умоляющим голосом сказал Подколзин. — Помоги мне дневник поискать.
— Пропал? — ахнула Сорока. — Как же теперь? — Она засуетилась, затрясла косичкой.
Перерыли шкафчик, ползали под партами, искали за шкафом. Дневник пропал. Вдруг Подколзин стукнул себя по лбу.
— Да ведь он у меня в спальне под подушкой! — И, как стрела, помчался наверх.
В пионерской комнате заседал совет. Председатели, вожатые и санитары с озабоченными лицами готовили в уме доклад о своей работе.
А у запертых дверей толпились ребята. Тройка прильнул к замочной скважине.
— Тише, вы! — шикали на пробегавших по коридору малышей. — Тише! Тройка, кто говорит?
— Не пойму. Должно быть, Подколза.
— А Тонечка что?
— Ничего пока не слышу. Теперь все зашумели. Кого-то ругают, робюшки!
Председатели сжимали карандаши в потных руках и в волнении теребили дневники.
Два пионерских отряда уже рассказали о своей работе. Пока все шло хорошо. Звеньевые работали, подтягивали нарушителей. Драк не было ни разу, педагогам не грубили. Выпустили стенгазету. Правда, были и «подводилы». Они опаздывали в столовую и мешали иногда на вечернем задании.