Бедная маленькая стерва, стр. 76
— Все в порядке? — вежливо спросила я, делая крошечный глоток из своего бокала с коктейлем.
— Наверное, я могу тебе рассказать, потому что ты на нашей стороне, — сказал он и, взяв бутылку, сделал из горлышка хороший глоток.
— Рассказать — что? — спросила я, стараясь не показывать своей радости. Чертовски приятно было узнать, что Бобби мне доверяет.
— Аннабель и Фрэнки срочно летят в Лос-Анджелес, — сказал Бобби. — Они решили унести ноги, пока не поздно.
— Это разумно, — согласилась я. — А вот Ральф теперь разозлится еще больше.
— Только ты ничего ему не говори, — предупредил Бобби. — Это… секретная информация. — Он обезоруживающе улыбнулся.
— Честное скаутское — я никому не скажу! — ответила я, даже не вспомнив о своем профессиональном долге перед клиентом. Сейчас Бобби был для меня важнее всех клиентов — и настоящих, и будущих.
— Ты не похожа на скаута, — хмыкнул он.
— Нет? — спросила я игриво.
— Нисколечко, — ответил он, поддерживая игру.
О черт, кажется, мы уже начинаем флиртовать. Я даже удивилась, насколько это оказалось приятно.
— Кстати, — сказал Бобби, — теперь, когда мои друзья уехали, у меня появилась пара лишних билетов на сегодняшний концерт Зейны. Хочешь сходить? Можешь даже пригласить подругу или еще кого-нибудь…
Это предложение имело вполне определенный подтекст, и я постаралась не разочаровать Бобби.
— Разве что Феликса… Это мой босс, — пояснила я, думая о том, какой фурор произведут в публике ярко-розовые туфли Мистера Челюсти. — Ну а если серьезно, то… Сейчас у меня никого нет, я совершенно свободна, — быстро добавила я.
— Я тоже. — Он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. — Добро пожаловать в Клуб Одиноких Сердец, Денвер.
Но не успела я ответить на его взгляд, как со стороны входа донесся шум. Я обернулась. Ну вот, помяни черта… В бар входила Зейна собственной персоной в сопровождении своей обычной свиты из полудюжины мужчин — «живых вибраторов», как я их называла.
Бобби как-то сразу напрягся, но я не придала этому значения, внимательно разглядывая знаменитость. Однажды с близкого расстояния я видела Мадонну, и она меня разочаровала — в жизни она оказалась куда миниатюрнее и субтильней, чем на сцене или по телику. Зейна была ее полной противоположностью. Высокая, с плавными движениями длинных рук и ног, с длинными черными волосами, ярко-алыми полными губами и накрашенными а-ля «женщина-кошка» глазами, она величественно проследовала мимо нас к лучшему столику, заполняя пространство запахом дорогого парфюма.
Бобби тем временем успел выйти из ступора и, глянув на часы, потребовал счет.
— Я провожу тебя в «Ключи», — сказал он. — Только не забудь — никому ни слова насчет Фрэнки и Аннабель, договорились?
— О’кей, — кивнула я. Мысленно я уже придумывала для Феликса уважительную причину, по которой мне необходимо было задержаться в Вегасе до завтра.
Официант подал счет, Бобби расплатился наличными, и мы оба поднялись, чтобы уйти. Но не успели мы сделать и несколько шагов к выходу, как кто-то окликнул Бобби по имени низким, гортанным голосом.
Бобби остановился как вкопанный и обернулся.
— Зейна?.. — проговорил он таким тоном, словно только что заметил звезду. — Вот не ожидал тебя здесь встретить!
— Не ожидал, Бобби?.. — протянула она, поигрывая винным бокалом на тонкой ножке. — Как же ты мог не ожидать, если сегодня вечером ты идешь на мой концерт?
— Да, — коротко ответил он. — Иду.
И, не прибавив больше ни слова, он взял меня под руку и решительно двинулся к выходу.
Как я и ожидала, Феликс был крайне раздражен; когда я вошла, он посмотрел на меня «стальным взглядом» и покачал головой.
— Где ты была? — прошипел он, наклонившись так близко к моему уху, что я ощутила резкий запах мяты.
— В аптеке, — ответила я, — как я вам и сказала. Но в холле я неожиданно столкнулась с родной теткой и ее семьей. Они живут в Детройте, и я не видела их уже лет пять.
Эту историю я придумала еще в баре и держала наготове — знала, что пригодится.
— Мы приехали сюда не развлекаться, а по делу, — строго напомнил мне Феликс. — И ты должна думать не о родственниках, а о работе.
— Я и думаю, — огрызнулась я. — Именно поэтому я вернулась, как только мне представилась возможность улизнуть. К сожалению, мне пришлось пообещать тете, что я задержусь в Вегасе до завтра. Все в порядке, сэр… — добавила я прежде, чем Феликс успел что-либо возразить. — Утром я сяду в самолет и буду в Лос-Анджелесе как раз к похоронам.
Феликс не нашелся, что ответить, что случалось с ним нечасто.
— Ральф никак не может дозвониться до Аннабель, — сказал он наконец. — Телефон в ее номере не отвечает, поэтому он хочет, чтобы ты разыскала ее и привела сюда, но только одну, без этого парня. С Фрэнки Романо он разберется потом.
— И как я должна это сделать? — спросила я, разыгрывая недовольство. — Аннабель может быть где угодно. Кроме того, она никуда не ходит без Фрэнки.
— Аннабель тебе доверяет, — заметил Феликс.
— Я знаю, — ответила я, гадая, какое это может иметь отношение к задаче, которую поставил передо мной босс. — И все равно, Вегас — довольно большой город, и в нем полно казино, баров и СПА-салонов. Где прикажете ее искать?
— Придумай что-нибудь, — коротко ответил Мистер Челюсти. — Времени у тебя один час, потом мы с Ральфом возвращаемся в Лос-Анджелес, а ты… Напрасно ты не летишь с нами. — Он погрозил пальцем и бросил на меня еще один строгий взгляд. — Боюсь, что ты совершаешь очень большую ошибку, Денвер!
Глава 48
КЭРОЛАЙН
Никто не знал, кто эта девушка — молодая латиноамериканка в залитом кровью дешевом топике и обтягивающей мини-юбке. Никто не знал, сколько времени она пролежала на улице под дождем, прежде чем кто-то из прохожих позвонил по номеру 911 и за раненой приехала «Скорая».
Врач в приемном покое больницы подумала, что пострадавшая еще совсем подросток, но гинеколог, осматривавший девушку на предмет возможного изнасилования, определил, что она рожала.
Девушка все еще была без сознания. У нее была тяжелая травма головы и лица, серьезно пострадал правый глаз. Удастся ли его спасти, дежурный врач не знала — ранения глаз не были ее специальностью, и она вызвала офтальмолога, который должен был дать свое заключение.
Личность пострадавшей так и осталась невыясненной.
— Что, опять какой-нибудь благотворительный прием? — раздраженно бросил Грегори Стоунмен. — Тебе не кажется, что это уже чересчур, Эвелин? Ты таскаешь меня на эти приемы чуть не каждый день, а ведь тебе прекрасно известно, что я их терпеть не могу!
— На эти приемы, Грегори, ходят люди, благодаря которым ты стал сенатором, — ответила Эвелин, неодобрительно хмуря брови. — Люди, которые будут голосовать за тебя на следующих выборах. Не забывай об этом.
«Господи, — подумал Грегори, — ну и лицемерка!»
На прием ему идти решительно не хотелось. Сейчас сенатору больше всего на свете хотелось, чтобы кто-нибудь сделал ему минет. Нет, не кто-нибудь, а Кэролайн… Он успел соскучиться по ее крепким, тугим губам, по ее подвижному язычку и нежным пальчикам. Она никогда ему не отказывала, к тому же Кэролайн разрешала Грегори кончать ей в рот.
— Ты меня слушаешь или нет?! — донесся до него властный, как у царствующей особы, голос Эвелин. — Через час ты должен быть готов. Смокинг не нужен, достаточно обычного костюма. Надень свою новую голубую рубашку и золотые запонки, которые мой отец подарил тебе на прошлое Рождество.
Теперь она станет командовать, что ему надеть! В последнее время Эвелин стала совершенно невыносимой.
На мгновение Грегори задумался, как-то она отреагирует, если он прямо сейчас перегнет ее через стол, задерет подол и возьмет в зад — вонзится прямо в нее со всей силой и неутоленным желанием. Что она сделает?