Рок. Лабиринт Сицилии, стр. 35

…Жрица Антифона сидела в порту Карфагена и смотрела на корабли, вспоминая свой род. Все окружающие боялись жрицу страшного культа, сидевшую так часто на пирсе, и обходили её стороной. И только один мальчик из рода Баркидов нашёл с ней общий интерес. Карталон вместе с ней просиживал в порту до поздней ночи, слушая её рассказы о далёких землях и чудесах на них. Вскоре по городу пошёл слух, что жрица украла сердце маленького мальчика, чтобы подчинить его помыслы своим тёмным планам… Теперь портовый люд сторонился их обоих. «Мальчик испорчен!» – говорили они. Отец Карталона, наслушавшись этих домыслов, решил поговорить с сыном… Но после беседы больше не обращал на эти разговоры внимания. И встречи мальчика и старой жрицы продолжились… Карталон дал себе и Антифоне слово, что станет мореходом и отправится с ней в далёкие путешествия. И действительно! В первой же войне, в которой участвовал юный Барка, он отличился, проявив изрядное мужество. За это отличие ему дали в подчинение несколько галер для блокады торговых путей Ливии… С этого началась карьера морехода Карталона. Он взял на борт ставшую необходимой жрицу и постигал науку моря, слушая её советы. Они плавали вместе более восьми лет…

Флотилия Карталона пересекла Критское море и ожидала увидеть на горизонте остров Кос.

– Тоган, что видит дозорный на мачте? – Карталон, выйдя из рубки, посмотрел наверх мачты.

– На горизонте дымка, пока ничего не видно! Прикажешь поменять курс?

– Нет! Пусть смотрит в оба! Нам нужно будет сориентироваться по самой высокой горе острова.

Карталон шёл вдоль борта галеры, вспоминая Антифону. Подойдя к носовой части, Карталон всмотрелся в горизонт. Воспоминания о совместных плаваниях нахлынули на него и он произнёс:

– Интересно, где ты сейчас, Антифона, нашла ли ты в другом мире своих родных, которых так искала в этом?

– С кем это ты говоришь? – услышал он сзади голос Сибиллы, которая прокралась к нему на нос корабля.

– Я вспоминаю моего старого товарища по морским скитаниям! – Карталон обнял Сибиллу и прижал её к своей груди.

– Нет, нет! Ты произнёс женское имя! – утверждающе сказала Сибилла, подняв глаза на Карталона.

– Да, женское! Её имя Антифона, она была последней из рода Антифонов в Карфагене. Она проплавала с самого детства и до своего двадцатипятилетия со своим отцом Антифоном Соттом, который был знаменитейшим мореходом старого Тира. В своё двадцатипятилетие она решила стать жрицей Молоха, чтобы вымолить у Молоха удачу на возвращение своего отца и братьев из плавания, которое он решил сделать за Геракловы столпы во славу торговли Карфагена. Она каждый день выходила в порт города, ожидая возвращения кораблей отца! Но из этой экспедиции никто не вернулся. Антифона продолжала каждый день по вечерам ожидать возвращения своих родных. Она тихо сидела у пристани и ждала, ждала, ждала… Шли годы. Люди уже забыли, а остальные не знали причину её ожидания у пристани и стали распускать всевозможные слухи… Много позже мы вместе с ней искали следы её отца далеко за Геракловыми столпами. На одном из островов, куда мы доплыли, переборов страшный шторм, дикие племена вспомнили и рассказали нам, как много лет назад к ним приплыли такие же галеры. Из них вышли люди и торговали с ними. Потом галеры уплыли дальше… Но до сих пор племена помнят, что их паруса горели пламенем… Антифона плакала, услышав это… Это был её родовой герб! Мы плыли ещё шесть дней в том направлении, но больше никакой земли не встретили. У нас кончалась пресная вода, и к тому же небо покрылось облаками, что затруднило ориентацию по звёздам… Мы вынуждены были повернуть. По возвращению в Гадес Антифона только тем и жила, что где-то ещё есть её родственники, и мечтала найти их! Мы плавали в Тир, на Крит, но всё тщетно! И вдруг на острове Кос, в одном из портов, моряки рассказали, что видели совсем недавно у берегов Африки за столпами галеры с пламенем на реях! Антифона приобрела совсем другой вид, она просто сияла от проснувшейся новой надежды! Мы отплыли в Карфаген, чтобы на следующий месяц отправиться вновь на поиски за Геракловы столпы. Но по приезду в Карфаген Антифона заболела и, проболев два месяца, в одну из лунных ночей умерла… Через год я отправился на поиски её рода сам… В той экспедиции я встретил Тонгу…

Карталон замолчал, о чём-то размышляя. Ветер играл копной его волос, перебирая пряди. Сибилла, прижавшись к его груди, слышала стук его сердца…

– Обещай мне, Карталон, что когда-нибудь мы вместе отправимся на поиски рода Антифоны! А может, навсегда покинем эти берега, где зло окончательно поселилось в умах людей и война стала смыслом их жизни! – Сибилла, оторвавшись от его груди, смотрела ему в глаза.

Карталон, глядя на прекрасные черты любимой женщины, глядя в глаза, полные любви и преданности, произнёс:

– Обещаю! Когда опасность вторжения римлян будет преодолена, мы оставим берега этого моря и отправимся на поиски рода Антифоны! Ведь я ей это обещал, держа её за руку в последние мгновения её жизни!

– Виден остров, Карталон! – прокричали с дозорной вышки на мачте.

– Видна ли высокая гора с белой шапкой? – крикнул дозорному Карталон.

– Она только и видна! Остальное закрывает дымка, – был ответ.

– Тоган, правь по ветру! Сегодня мы должны миновать остров Кос, – дал направление движения галеры Барка.

Глава 23

Самос. Один из Ионических островов, принадлежащий греческой цивилизации. Несколько тысячелетий назад был заселён расселяющимися колонистами, которые построили здесь одну из своих метрополий. В разные времена остров играл разные роли. Входил в Делосский союз Кимона, рассвета Афинского влияния в Греции. Не минуло его и македонское владычество. Но после распада империи Александра Великого и начавшейся войны Диадохов остров был предоставлен самому себе. Был провозглашён полисный статус государства. Со временем укрепившаяся империя Селевкидов взяла остров под свою протекцию.

На острове существует несколько высокогорных плато, вершины которых поднимаются в некоторых местах за тысячу метров. Самые высокие вершины расположены в западной части острова. Эта часть менее заселена, так как с древности считалось, что здесь, на этих высотах, распространено влияние злых порождений богов. На горах Керкелеаса, по мифам острова, обитал дракон, с которым не мог справиться ни один из героев, прибывавших сюда для сражения с ним. Дракон угнетал остров, имея на самой высокой вершине Керкелеаса потайную пещеру, куда стаскивал сокровища со всего острова. Бедствия на острове продолжались не одно столетие, и тогда Гера, покровительница острова, решила усыпить огромного дракона. Дракон погрузился в сон, обняв свои сокровища. Но легенды гласили, что, если отыскать потайную дверь, ведущую в вотчину дракона и покуситься на его сокровища, он проснётся. Иногда на острове чувствовались колебания земли, и старики замечали, что это дракон переворачивается с боку на бок…

Люди с осторожностью заселили западную часть острова, в основном, прижимаясь к побережью, но обходя вершины Керкелеаса. В северной части основали город-крепость и назвали его в честь дракона – Дракос. В этом городе стали располагаться правители острова, распространяя свою власть на весь остров. Сам остров похож на пузатого, ныряющего в Эгейское море дельфина, головой которого является часть Керкелеаса, а раздвоенным хвостом восточная часть острова.

Со времён единоборств героев с драконом на острове зародилась традиция – проводить раз в четыре года турнир всевозможных воинов, которые прибывали на остров попытать воинского счастья и славы. Со временем турнир перерос в состязания всякого рода наёмников, которые проводили диктаторы-цари Самоса, поддерживая старую традицию. Воины всего мира прибывали на Самос в город Дракос продемонстрировать своё воинское умение и искусство, а заодно повыгоднее продать себя в какое-либо войско. Наблюдатели разных монархов присутствовали на турнире, чтобы купить какого-нибудь мастера для обучения своих рекрутов, а кто и хорошего стражника. Весь эллинистический мир следил за проходившими турнирами глазами своих представителей.