Хроники Нарнии. Том 1, стр. 55
Они прошли к восточному краю Стола и глянули с холма вниз.
Последняя яркая звезда пропала. Все потонуло в темноте, но у самого горизонта море стало уже светло-серым. А потом небо начало краснеть. Чтобы согреться, они ходили взад и вперед, от края Стола к мертвому Аслану и назад, проделав этот путь столько раз, что уже сбились со счета. Ноги их начали подгибаться от усталости. И вот, когда они в очередной раз остановились на краю и смотрели в ту сторону, где были море и Каир-Паравель (теперь они могли уже разглядеть и его), красное небо на горизонте озарилось золотым светом, и очень медленно начал всплывать краешек солнца. В этот самый миг позади них, совсем рядом, что-то оглушительно треснуло, как будто великан разбил свою великанью тарелку.
— Что это? — вскрикнула Люси, вцепившись в руку Сьюзен. — Там происходит что-то странное.
— Они делают что-то плохое с ним, — сказала Люси. — Пойдем.
Она повернулась, заставив повернуться и Сьюзен.
При свете восходящего солнца все выглядело совсем иначе. Изменились цвета и тени, поэтому с минуту они не замечали главной перемены. А потом увидели: поперек Каменного Стола прошла огромная трещина, расколовшая его надвое, и Аслана на нем больше не было.
Ай-ай-ай! — закричали девочки.
— Какая же это гадость! — всхлипывала Люси. — Какая подлость! Неужели нельзя было оставить в покое хотя бы его тело?
— Кто это сделал? — кричала Сьюзен. — Кто? Что все это значит? Опять какое-нибудь злое волшебство?
— Да! — раздался позади них звучный и низкий голос. — Это снова волшебство. Только не злое.
Они оглянулись. Рядом, сияя в лучах рассветного солнца, стоял Аслан и встряхивал гривой, которая каким-то образом успела отрасти.
— Ой, Аслан! — закричали девочки, столь же перепуганные, сколь и обрадованные.
— Милый Аслан! Значит, ты не умер? — спросила Люси.
— Сейчас я не мертвый, — отвечал Аслан.
— Но ты не... не... — попыталась спросить Сьюзен, но голос ее задрожал и прервался. Она не смела произнести слово “призрак”.
Аслан склонил свою золотую голову и лизнул Сьюзен в лоб. Девочка почувствовала теплоту его дыхания и чудесный запах его гривы.
— Похож я на призрака? — спросил он.
— Ах, нет, конечно же, нет, ты самый настоящий! Ах, Аслан! — вскричала Люси. — Как же это хорошо!
И девочки бросились к нему, покрыв его всего поцелуями.
— Но что же тогда все это значит? — спросила Сьюзен, когда они немного успокоились.
— Это значит, — отвечал Аслан, — что, хотя Колдунья и знает Сокровенную Магию, есть еще Магия Сверхсокровенная, и вот ее-то она не знает. Ее знания уходят в прошлое только до рассветной поры. Но если б она сумела заглянуть в прошлое немного дальше, туда, где были лишь тишина и предрассветная тьма, то там она могла бы узнать про совсем другие волшебные заклинания. Так, если на этом Столе будет заколота вместо предателя добровольная жертва, в измене неповинная, то Стол расколется, а Смерти придется проделать обратную работу. А теперь...
— Ой! Что же будет теперь? — в восторге спросила Люси, пританцовывая от нетерпения и прихлопывая в ладоши.
— Дети-дети! Я чувствую, как ко мне возвращается прежняя сила. А ну, поймайте меня, если сумеете!
Аслан не двигался какое-то мгновение, потом глаза его засверкали, тело начало подрагивать, он стал бить себя по бокам хвостом. Потом подпрыгнул высоко над их головами и опустился на землю по ту сторону Каменного Стола. Смеющаяся Люси, хотя и не (Знала, отчего смеется, вскарабкалась на Стол и побежала ко Льву. Тот дождался, когда она была почти рядом, и снова прыгнул. Началась сумасшедшая беготня. Они снова и снова гнались за ним вдоль вершины холма, уже понимая, что им ни за что его не догнать; он подпускал их к себе так близко, что они вот-вот уже хватами его за хвост, но потом, прыгнув, проскакивал между ними, подхватывая их огромными бархатистыми лапами, подбрасывал вверх и ловил на лету. То вдруг неожиданно останавливался — и все трое валились в одну кучу и начинали кататься по земле, сплетаясь в счастливый, смеющийся клубок меха, рук и ног. Такой шумной возни не бывает нигде, кроме Нарнии, и я затрудняюсь сказать, на что это больше походило: на игру с грозой или игру с котенком. Люси по крайней мере так и не решила, что это было. Самое удивительное, что, когда все трое упали на траву, задыхаясь от бега, и лежали под неярким утренним солнцем, девочки не чувствовали ни усталости, ни голода, ни жажды.
Вскоре Аслан сказал:
— А теперь нам пора браться за дело. Мне очень хочется зарычать. Поэтому, на всякий случай, заткните себе уши.
Девочки так и сделали. Тогда Аслан поднялся, широко раскрыл пасть и стал таким ужасным, что они потупили глаза, не смея взглянуть на него. Зато они увидели: все деревья перед ними внезапно согнулись, как луговая трава гнется под ветром. Потом, когда деревья выпрямились, девочки отняли руки от ушей. Лев сказал:
— Нам предстоит дальняя дорога. Вы поедете на мне верхом.
Он лег, и девочки взобрались на его теплую золотую спину.
Сьюзен села спереди и крепко ухватилась за гриву, а Люси села сзади и обняла Сьюзен за талию. Тогда Лев мощным движением снова встал на ноги, сразу же рванулся с места и быстрее любой лошади помчался с холма в чащу леса.
Из всего, что им довелось пережить в Нарнии, эта езда, наверно, была самым чудесным приключением. Приходилось ли вам когда-нибудь скакать на лошади галопом? Вспомнили, как это было? А теперь представьте, что нет ни тяжелого топота, ни звяканья удил. А есть только почти бесшумное движение огромных мягких лап; что
вместо черной, серой или гнедой конской спины — мягкая шелковистость теплого золотого меха; и представьте еще, что мчитесь вы вдвое, быстрее самой быстроногой скаковой лошади... Ну и еще то, что эта лошадь сама знает дорогу и совсем не ведает усталости.
Аслан мчался вперед и вперед, с поразительным искусством выбирая себе путь сквозь глухие чащобы, перепрыгивая через заросли кустарника или папоротника, перескакивая одним махом маленькие речки, переходя вброд через большие. И не забывайте, что ехали они не по парку, а летели по Нарнии, принарядившейся в весенний наряд, вдоль величавых буковых аллей и через солнечные дубовые рощи, мимо одичавших вишневых садов, покрытых снежно-белой кипенью цветов, ревущих водопадов и замшелых скал, мимо гулких пещер. Они поднимались на отроги гор, поросшие вереском, и мчались по самым их гребням на головокружительной высоте, а оттуда, не сбавляя шага, снова вниз, вниз, вниз — и продолжали свой бег дальше по диким темным долинам, а оттуда вылетали на бескрайние поля голубых цветов...
Уже близился полдень, когда они поднялись на очередной крутой холм, и с вершины увидели внизу замок, показавшийся им игрушечным — таким маленьким виделся он с той высоты, на которой они находились. Казалось, весь замок был составлен из множества остроконечных башенок. Лев понесся вниз все быстрее и быстрее, и не успели они даже спросить у него, что это такое, как оказались вровень со шпилями замка, а вскоре и на той площадке, где он стоял. Теперь замок не казался уже игрушечным — он возвышался над ними хмурой громадой. Никто не выглянул из-за зубчатых стен, ворота были заперты. Но Аслан, не замедлив бега, несся к воротам, как будто летел по воздуху.
— Это дом Колдуньи! — крикнул он на бегу. — Держитесь крепче!
В следующий миг им показалось, что весь мир завертелся, встал вверх тормашками и стремительно провалился вниз, увлекая их за собою. Это Лев, подобравшись, сделал самый большой прыжок из всех, какие были сегодня, если только позволительно называть прыжком то, что было великолепным полетом. Аслан взвился высоко над воротами и приземлился посреди широкого двора, уставленного статуями. От резкого толчка девочки, словно бездыханные, но совершенно невредимые, свалились с его спины на землю.
Глава шестнадцатая
СТАТУИ