Хроники Нарнии. Том 1, стр. 5
— Конечно, — сказал дядя Эндрю с той же ненавистной усмешкой.
— Ну, что ж. Я пойду. Но сначала скажу вам еще одну вещь. До нынешнего дня я не верил ни в какое волшебство. Теперь вижу, что оно и в самом деле существует. Значит, в старых сказках есть правда. И вы такой же подлый и жестокий чародей, каких полным-полно в этих сказках. Но мне не попадалось ни одной сказки, в которой такой чародей не поплатился бы в конце концов за все. И я готов спорить на что угодно, что и вы тоже поплатитесь.
Из всех ужасных слов, которые наговорил Дигори, это было первое, что по-настоящему дошло до сознания его собеседника. Дядя Эндрю вздрогнул, и на лице его появилось выражение такого ужаса, что, хотя он и в самом деле был скотиной, его можно было бы пожалеть. Но почти сразу он успокоился и промолвил с несколько деланным смехом:
— Ну, ну! Как же еще может думать ребенок, воспитанный женщинами? Ты наслушался бабушкиных сказок, Дигори, не так ли? Нет, Дигори, ты можешь не беспокоиться — мне ничего не грозит. Не лучше ли подумать об опасностях, которые могут грозить там твоей маленькой подружке? Она уже успела пробыть там некоторое время, пока мы здесь с тобой беседуем, и если это и в самом деле так опасно, как ты уверяешь, — жаль, если ты опоздаешь туда хотя бы на минуту...
— Плевал я на ваши предостережения! — вскричал, выйдя из себя, Дигори. — Меня уже тошнит от ваших наставлений. Давайте, выкладывайте поскорее, что я должен делать.
— Сказать по правде, сначала ты должен научиться владеть собою, мой мальчик, — ледяным тоном заметил дядя Эндрю. — В противном случае ты вырастешь таким же, как твоя бедная тетя Летти... Но так и быть. Слушай меня внимательно.
Он встал, натянул на руки перчатки и подошел к подносу, на котором были разложены кольца.
— Они сработают только в том случае, — сказал он, — если их коснуться по-настоящему. Когда на мне перчатки, я могу их перебирать совершенно спокойно — вот как сейчас. И если положить их тебе в карман, тоже ничего не случится — если, конечно, будешь соблюдать осторожность и не станешь то и дело совать руки в карманы. В тот момент, когда ты дотронешься до желтого кольца, — ты исчезнешь из нашего мира. Когда же ты будешь в Ином Мире, я полагаю, — конечно, это еще не проверено, но я полагаю, — что, прикоснувшись к зеленому кольцу, ты вернешься сюда. А теперь смотри — я беру два зеленых кольца и опускаю их тебе в правый карман. Теперь будь осторожнее и не забывай, что они лежат у тебя в правом кармане. 3 — означает зеленый, П — правый, а ЗП — будет означать, что зеленые кольца лежат в правом кармане. Одно из них для тебя, а другое — для той маленькой девочки. Теперь выбери себе одно из желтых. Я сам надену его тебе на палец, если, конечно, ты мне разрешишь. Так меньше шансов обронить его.
Дигори уже присмотрел себе подходящее желтое кольцо, как вдруг неожиданно остановился.
— Постойте! — воскликнул он. — А мама? Вдруг она спросит, где я?
— Тем скорее ты вернешься, тем скорее ты вернешься! — весело сказал дядя Эндрю.
— Но вы же сами не знаете, когда я вернусь, и вернусь ли вообще.
Дядя Эндрю пожал плечами, направился к двери, отпер ее, распахнул настежь и сказал:
— Если так, то не о чем и разговаривать. Делай, как тебе угодно. Иди вниз и садись обедать. И пусть маленькая девочка там утонет, или ее съедят дикие звери, пусть она умрет с голоду в Ином Мире или затеряется там навсегда. Если ты предпочитаешь остаться, пусть будет так. Мне-то все равно. Но только перед тем, как пить чай, может быть, ты все-таки спустишься к миссис Плуммер и скажешь ей, чтоб она не ждала свою дочь — она ее больше не увидит из-за того, что ты побоялся надеть кольцо?
— Черт подери! — крикнул Дигори. — Все, чего я хочу, — это стать таким большим, чтобы можно было хорошенько поколотить вас.
Он застегнул на все пуговицы курточку, сделал глубокий вдох и взял кольцо. И он думал тогда — и думает до сих пор — что был бы просто подлецом, если бы поступил иначе.
Глава третья
ЛЕС МЕЖДУ МИРАМИ
И дядя Эндрю, и его кабинет сразу же исчезли, и на минуту все закружилось и спуталось. Стало совсем темно. Потом Дигори увидел мягкий зеленый свет, струившийся откуда-то сверху. Ему казалось, что там, где он находится, нет ничего, на чем можно стоять, сидеть или лежать, и не видно ничего, к чему можно прикоснуться. “Наверно, я в воде, — подумал Дигори. — Или под водою”. На миг это его перепугало, но тут же он почувствовал, что стрелой летит куда-то вверх. Неожиданно голова его вынырнула на поверхность, и он обнаружил, что взбирается на какой-то заросший травою берег. И вот уже стоит на берегу маленького пруда.
Поднимаясь на ноги, мальчик обратил внимание на то, что с него совсем не капает и он не задыхается, чего следовало бы ожидать после пребывания под водой. Итак, в совершенно сухой одежде он стоял на берегу совсем крохотного не то пруда, не то озерца — всего десять футов с одного края до другого, — а кругом только лес. Деревья росли тесно друг к другу и были такими густолиственными, что сквозь них невозможно было увидеть ни клочка неба, а свет казался зеленым, ибо ему приходилось просачиваться через толщу листьев. Но там, наверху, солнце, по-видимому, было ярким и жарким, так как даже этот рассеянный свет уверенно побеждал мрак и было тепло. Дигори попал в самый тихий лес, какой только можно представить, — не слышно ни птиц, ни насекомых, ни зверей, ни самого слабого дуновения ветерка. Но зато было слышно, как растут деревья. Кроме того озерка, откуда он только что вынырнул, существовало превеликое множество других, на расстоянии всего нескольких ярдов друг от друга. Они уходили вглубь леса, насколько мог видеть глаз. Дигори почти чувствовал, как деревья своими корнями пьют воду из этих водоемов. Весь лес был каким-то удивительно живым. Пытаясь впоследствии описать его, Дигори говорил так:
— Это было очень обильное, сочное место — ну, вроде свежего кекса с изюмом...
Самое странное, что пока Дигори осматривался, он успел наполовину забыть, как он здесь оказался, кто он такой и что ему здесь надо. Во всяком случае, он совсем не думал ни о Полли, ни о дяде Эндрю, ни даже о своей маме. И дело было не в испуге, не в волнении, не в чрезмерном любопытстве. Спроси его кто-нибудь: “Откуда ты здесь взялся?” — он, скорее всего, ответил бы так: “А я всегда был здесь”. Именно это он сейчас и чувствовал — как будто всегда был в этом месте, и ниоткуда его сюда не переносило, и в жизни с ним никогда ничего не происходило. Как он говорил сам впоследствии: “Это было совсем не такое место, где что-то могло происходить. Все, что там делалось — это росли деревья”.
Дигори довольно долго рассматривал лес, пока не заметил девочку, — она сидела на траве, прислонившись спиною к стволу одного из деревьев. Их разделяло всего несколько ярдов. Глаза ее были не совсем закрыты, так что она пребывала в состоянии полудремы. Дигори долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец она открыла глаза и тоже принялась молча разглядывать его. А потом вдруг произнесла сонным, спокойным голосом:
— Мне кажется, я уже видела тебя раньше.
— И мне кажется, что я тебя видел. — Ты давно здесь находишься?
— Ох, всегда, — отвечала девочка. — По крайней мере я не знаю, сколько именно... наверно, очень долго.
— Ия тоже, — сказал Дигори.
— Нет, — возразила девочка. — Я же своими глазами видела, как ты только что вышел из этого пруда.
— Да, помнится, было что-то такое, — согласился Дигори, испытывая некоторое замешательство. — Я просто забыл.
Потом очень долго они молчали, глядя на лес и друг на друга.
— Послушай, — заговорила снова девочка, — меня интересует, действительно ли мы раньше встречались. У меня такое чувство — ну, вроде картинки в голове, и на ней мальчик и девочка, такие же, как мы с тобой, но в каком-то совсем другом месте. Но, может быть, мне это лишь приснилось?