Их было семеро…, стр. 5
Лондонская «Таймc» :
«Стремительная карьера господина А. Назарова, выдвинувшегося в число одного их крупнейших бизнесменов России, взявшей курс на экономическую свободу, не была вместе с тем прямолинейной и безоблачной. Один из создателей и руководителей Союза объединенных кооперативов России, человек, оказывавший заметное влияние на политику правительства Гайдара, Назаров, несмотря на это, постоянно подвергался нападкам со стороны антидемократических сил. Эти нападки обострились после того, как А. Назаров после путча 1991 года стал выступать с резкими публичными заявлениями в адрес президента Ельцина, критикуя его за нерешительность в проведении глубоких экономических преобразований. Замеченное в политических кругах России охлаждение президента к своему давнему и верному союзнику превратило эти нападки в травлю. Была даже сделана попытка возбудить против А. Назарова уголовное преследование за якобы допущенные им злоупотребления в тот период, когда он, еще при Горбачеве, возглавлял крупнейший в России многопрофильный кооператив „Практика“. Возможно, эта травля и заставила А. Назарова покинуть пределы России. Обосновавшись в Лондоне и осуществляя оттуда руководство деятельностью сети фирм, ассоциаций и банковских структур, созданных им в Москве, А. Назаров успешно ведет бизнес в Европе, использует свое влияние для привлечения иностранных инвестиций в экономику России. Вместе с тем он не скрывает своего резко критического отношения к аморфной и даже деструктивной политике президента Ельцина и правительства Черномырдина, ведущей к стагнации экономики России. Он выступает с этими заявлениями на крупнейших международных симпозиумах. Ходили слухи, что после одного из таких выступлений на А. Назарова было совершено покушение и он некоторое время находился на излечении в Австрии. Слухи эти, к счастью, не подтвердились. Но известие, поступившее из Гамбурга о гибели А. Назарова во время взрыва его яхты, — это уже не слухи (хотя тело Назарова до сих пор не найдено), а факт, наводящий на очень серьезные размышления…»
Американская «Вашингтон пост»:
«Смерть мистера Аркадия Назарова, одного из лидеров движения за экономическое обновление России, наступившая при весьма загадочных и требующих самого тщательного расследования обстоятельствах, — это весьма болезненный удар для всех истинных сторонников декларируемой правительством Ельцина политики, направленной на расширение и углубление проходящих в России реформ…»
Но глубже всех копнули газетчики из «Гамбургского обозревателя» («Гамбургер беобахтер»). Их репортаж не был насыщен анализом ситуации в России и деятельности Аркадия Назарова, но им каким-то образом удалось узнать о посещении Назаровым и его сыном собора святого Михаила, они нашли, расшифровали и перевели на немецкий язык техническую запись слов, произнесенных Аркадием Назаровым с епископской кафедры. Газета полностью привела в репортаже эти слова, а сам репортаж снабдила аршинной «шапкой»:
ЕГО СЫН НЕ БУДЕТ ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИИ!
Четыре дня поиски тела Аркадия Назарова велись в русле Нордер-Эльбы, затем были перенесены в устье самой Эльбы. Десятки катеров береговой охраны днем и ночью тщетно бороздили акваторию устья и прилегающего к ней участка Северного моря в надежде обнаружить вынесенный сюда течением труп Назарова.
На десятый день поисковые работы были прекращены.
Тело аспиранта Гарвардского университета Александра Назарова было перевезено друзьями его отца в Париж и погребено на кладбище Сен-Жер-мен-де-Пре.
В этот день — день святого великомученика Иоанна Нового — во всех православных храмах России читали из Премудростей Соломона, глава 4, стих 7-15:
«А праведник, если и рановременно умер, будет в покое, ибо не в долговечности честная старость, и не числом лет измеряется. Мудрость есть седина для людей, и беспорочная жизнь — возраст старости.
Как благоугодивший Богу, он возлюблен и, как живший среди грешников, преставлен, восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его. Ибо упражнение в нечестии помрачает доброе, и волнение похоти развращает ум незлобивый…»
После официального запроса правительства России копии всех материалов, собранных гамбургской криминальной полицией в ходе расследования обстоятельств взрыва яхты «Анна», были переданы Москве.
Глава вторая. Пастухов и другие
И когда этот кривоногий ублюдок в полевой форме с погонами генерал-майора Российской армии нехотя так, с ленцой поднял свой пистолет Макарова и я понял, что он сейчас, без шуток, выстрелит прямо мне в голову — вот и палец уже шевельнулся на спусковом крючке, — я скоренько откатился в сторону, на ходу подхватил брошенный Тимохой «калаш» и, как был, лежа на спине, высадил в эту зеленую гниду полмагазина. Его «Макаров» с визгом, как осколок мины, улетел куда-то к чертям собачьим, а на серой от времени дощатой двери в овечий загон, против которой он стоял, нарисовался его силуэт — свежими выщербинами белого дерева, обнаженного пулями из-под слоя гнили и грязи.
Аккуратный такой силуэт, мне даже самому понравился, четкий, почти сплошной линией. Только очертания головы были немного несимметричны — все-таки левое ухо я ему отстрелил, не все, конечно, чуть-чуть. На память о нашей встрече на гребне над ущельем Ак-Су, квадрат 17–25, Республика Ичкерия. Очень поманивало и яйца отстрелить. Но подумал: черт с ним, мужик не старый еще, пусть себе живет и радуется жизни, пока из всех мужских удовольствий у него не останется только удовольствие бриться.
Ребята между тем тоже времени не теряли. При первых моих выстрелах они запрыгали на каменистом плато, как клоуны в цирке, похватали автоматы, и не успел я долюбоваться силуэтом этого генерал-ублюдка, как четыре амбала, прибывшие вместе с ним в открытом «лендровере» и ни с того ни с сего, без единого слова объяснения, уложившие нас на землю под дулами своих коротких десантных «Калашниковых» какой-то новой, последней, видно, модели, уже сидели у глинобитного дувала овчарни со скрученными за спиной их же ремнями руками и только ошарашенно вертели головами, не понимая, как же это вышло: только что были в полном порядке, а и трех секунд не прошло…
А чего тут понимать. Это вам не в бункерах вашей вшивой спецслужбы штаны просиживать и строчить рапорты о своих героических подвигах. Лучше бы просто сидели. А то стоит выйти на задание, спланированное по их разведданным, так обязательно в какое-нибудь дерьмо вляпаешься.
Суки.
Ладно. У меня накопилось несколько вопросов к этому бравому генералу по фамилии Жеребцов, я только ждал, когда он слегка очухается. Он стоял, прислонясь к своему силуэту, скорчившись в три погибели: правую руку, отсушенную после того, как я выбил из нее «Макарова», сжимал между ляжками, а левой держался за ухо — между пальцами сочилась кровь. Наконец вроде бы начал соображать, на каком он свете. Я уже хотел задать ему первый вопрос, но в этот момент ко мне обратился Артист.
Вообще-то он был лейтенант Семен Злотников, но все называли его Артистом: мужика призвали со второго или третьего курса то ли Щукинского, то ли ГИТИСа, каким-то боком оказался в училище ВДВ, дело у него неожиданно пошло — да так, что через полгода после училища он уже получил лейтенанта и оказался в моей команде. И вопросов у меня к нему не было: очень грамотно работал. Сноровки еще, правда, не всегда хватало, но это дело наживное. Главное: нутром совпал с нашим делом. А это нечасто бывает. Другой, бывает, вроде и тренированный малый, во всех делах натасканный, растяжка, как у Брюса Ли, из двух автоматов на бегу сажает пуля в пулю, чего еще? А нутром не совпадает. Я таких к себе никогда не беру. Раза два прокололся, чутьем угадываю. Такого взять — себе дороже. В операции либо сам подставится, либо еще хуже — других подставит. Артист не такой был. Не знаю, получился бы из него второй Смоктуновский, но спецназовец получился. Впрочем, артист, наверное, из него тоже был бы неплохой, если бы он доучился. Верно говорят: если человек талантливый, то он во всем талантливый. Единственное, что меня в нем раздражало, — это его привычка к уставному обращению. Кайф какой-то он через это пижонство ловил. Как гусары раньше звенели шпорами. Или как морская пехота выпендривается со своими кортиками.