Автономный рейд, стр. 64

— А зачем это грузинское ожерелье вдруг потребовалось твоей конторе, САИПе этой самой? — спросил я у Принцессы простодушно. Спугнуть не боялся: слишком я был ей нужен зачем-то. Любые мои вопросы были в рамках ее сценария.

— Ты догадался, дорогой? Умница ты моя! — И опять поцелуи с нежными объятиями.

Хорошая выучка плюс опыт.

И так она была прелестна и беззащитна в своей откровенной игривости и нежности, что я почувствовал себя в долгу у авторов ее легенды. Могли ведь подсунуть и кособокую горбунью. Благо что химия Полянкина была на их стороне. Хотя уродок спецслужбы для подобных целей просто не имеют. А вот то, что на месте При могла появиться сущая стервоза, так это запросто.

Любовь, мать ее. Кого любят, тот и веревки вьет, и стервеет.

Но мне повезло. Мне досталась дама вдумчивая и нежная. Как непринужденно она, переняв эстафету у Полянкина, заводила меня с этим драгоценным ожерельем. Не тем заводила, что навязывала разговор, а, наоборот, разжигала любопытство, делая вид, что всемерно уклоняется от этой темы. Высший класс. Лапонька-кисонька. В эти мгновения я любил ее до таинственных, обращающих в блаженный столбняк мурашек по затылку. Забыл сказать: помимо крупных, меня приводят в восторг еще и умные женщины. То есть те, чей ум я способен понять и оценить.

— Кстати, а почему у тебя кличка — Принцесса?

— Тебе не нравится, дорогой?

— Слишком точно. Зная кличку, тебя легко высчитать.

— Льстец! Но все равно — приятно. Она мечтательно взгрустнула и, свернувшись у моего бедра, поцеловала мне руку:

— Ты такой ласковый. Ты знаешь об этом, дорогой?

— Угу, — буркнул я. Поглаживая ее тело, я думал о том, что повези мне быть художником, умей я рисовать и задайся целью нарисовать идеальную — для себя — женщину, то не смог бы нарисовать красивее и желаннее, чем она.

Каждый выступ, каждая впадинка и выпуклость, каждая складочка на ее теле были божественно прелестны и заставляли меня торчать со свирепо-нежным нетерпением. Если еще учесть, что она была не нарисованной, а находилась здесь же, в пределах досягаемости в натуральную и — немалую! — величину, то никакие художества сейчас не могли бы с ней, живой, сравниться.

— Кстати о планах. Твоих — на меня, — напомнил я ей.

— Что с ними? У тебя, дорогой, уже кто-то есть?

— Почему «уже»?

Она пребывала в замешательстве не более секунды, а потом решилась на правду:

— Потому что, дорогой, в справке месячной давности сказано, что постоянной пассии ты не имеешь.

Молодец. Поймали на слове — не стала врать. Быстро адаптируется. Это подкупает. Внимательно вглядываясь в нее, я старался прочно зафиксировать, прочувствовать то выражение ее глаз, мимику и позу, которые соответствовали вынужденно сказанной правде. Люди в таких деталях не меняются. Буду их знать, — значит, буду иметь еще один маленький ключик, чтобы ее понимать.

Но впервые, наверное, мне так сильно хотелось понять другого человека не для того, чтобы использовать это для себя. А чтобы суметь угодить ему, то бишь Ей.

— ...Я читала ее за час до встречи с тобой на мосту. САИП — дурацкая аббревиатура, мы говорим: Контора — еще месяц назад затребовала твое досье из архивов Генштаба, а потом обновила своими силами.

— Интересно. Чем это я уже тогда заинтересовал твою Контору?

— Не ты один, дорогой. Вы все.

— И чем же?

— Тем, что твоим Пастухом заинтересовалось общество «Резо-гарантия».

И точку поставила. Это называется: хочешь подробностей — спрашивай прямо, выкладывая при этом то, что тебе известно самому.

— Да? Ну это — понятно. Страховые компании любят знать подробности о тех, кому доверяются застрахованные у них жизни и ценности. Но я, собственно, о твоих планах. Если ты хочешь быть со мной только женщиной, то ты на правильном пути.

— И как... И кем же, дорогой, я еще могу быть?

— Кем? Можешь, я думаю, и, так сказать, коллегой.

— А-а. Это — обязательно? — Вот тут она немножко переиграла. Если уж вербуешь — чего притворяться.

— Девочка, для меня у тебя нет никаких обязательств. Ты мне желанна и такой, какая ты есть.

— Но? — спросила она.

— Что — но?

— По интонации, дорогой, должно последовать некое «но».

— Умница, красавица, да ты еще и слушать умеешь! Ты — прелесть. — Ее тело так отзывалось на мои прикосновения, словно она вот-вот замурлычет. И выпустит коготки.

— Да-да, вот там почеши, под лопаткой... И все-таки какое «но»? Хотело сорваться у тебя с языка.

— Тебе не нравится, когда недоговаривают?

— Очень.

— Не любишь, если манят, как кошельком на веревочке?

— Не-на-ви-жу!

— Смотри-ка! А ведь и я — тоже.

— А чего я недоговариваю? И этим — кошельком — маню?

— Ничего. Это я просто так, о совпадениях в наших характерах.

Она надула губки.

Приведите в дом щенка, кошку, женщину или любое другое живущее по законам природы существо, и они тут же начнут выяснять, кто в доме хозяин.

Кто тут кормежку делит. Кто вожак стаи. Если никого не обнаружится, если никто им не будет перечить, если никто не будет их наказывать, то хозяином-вожаком станет оно, это существо. Если уже имеющийся вожак слабее, новенький его развенчивает. Таков Его закон. И для жизни, и для любви.

Но если вожак уже есть и он сильнее новичка, тот смиряется.

Когда соотношение сил неопределенно, то начинается выяснение отношений. Всякое выяснение отношений начинается с оценки внешности. Мои преимущества — в росте и комплекции. Со мной, невысоким, тихим, женщина сразу инстинктивно берет на себя роль старшей, главной, опекунши. Тем более если она настолько крупнее меня. И я имею возможность сразу увидеть, как она себя поведет, если ей уступать.

Женщина, любимая и желанная, — наркотик. Так или Он, или Природа сама сделала. Порой я думаю, что Природа — это Его компьютер, который в автоматическом режиме исполняет всякую черновую тягомотину. А порой мне даже кажется, что и Он на самом деле не Он, а Она. Уж слишком много порой вокруг такого, что только женской логикой и объяснишь. Поэтому ничего не имею против женского руководства. Уверен, женщины намного мудрее мужчин.