Открытка, стр. 112
Газ в баллонах закончился, канистра с топливом была пуста, но оставался еще электрочайник, в котором можно было вскипятить воду или приготовить что-то из горячего. Хотя есть категорически не хотелось.
– Прояви благоразумие, старуха! – уговаривала она себя. – Закутайся по уши. Пей все время горячее. И на голову нахлобучь старую шляпу.
Ей ли не знать, какую опасность представляет переохлаждение? Вот только почему с таким трудом ей дается каждое движение?
Однако прежде всего – животные. Вера и Роджер Хейз, живущие в деревне, подойдут чуть позже и позанимаются с лошадьми, сделают хотя бы несколько кругов с каждой из них по двору. Ведь лошади не должны застаиваться в стойлах. Еще один ослик пасется на привязи в поле. Но с ним она потихоньку управится сама. Небольшая прогулка по свежему воздуху пойдет ей только на пользу и онемевшие от холода ноги слегка разомнет. Вот только голова! Если бы не эта проклятая головная боль, терзающая ее уже несколько дней подряд! Калли с трудом поднялась с кресла.
Нужно обязательно забрать почту. Почтовый ящик установлен в дальнем конце лужайки. Наверняка пришли письма с новыми пожертвованиями после их последнего обращения к общественности с призывом о помощи. Какие-то суммы перечислялись на их счет регулярно, но всего этого крайне мало для поддержания фермы на должном уровне. К тому же с каждым месяцем поток пожертвований уменьшается. Если эта тенденция сохранится и дальше, то придется искать питомцам новое пристанище. Однако другие приюты отнюдь не горят желанием расширяться: у них те же проблемы с нехваткой средств.
– Не начинай переживать заранее! – уговаривала себя Калли. – Спокойно делай свое дело, а там, глядишь, все и образуется. Главное – сама встань на ноги! Движение и еще раз движение! Нет времени прохлаждаться.
Калли с трудом добрела до водопроводного крана на кухне. Открыла кран – ни капли воды. Три тысячи чертей! Неужели водопроводные трубы перемерзли и в доме? Вот тогда совсем беда! Даже стакан горячего питья она не сможет себе приготовить. Разве что на дне старого чайника осталось немного воды вместе с накипью.
Она глянула на бутылку вина, пылившуюся уже много лет на ее туалетном столике. Вещественное напоминание о том, что она всегда может выпить, если ей этого захочется. Но даже вид спиртного не взбодрил ее в это утро.
– Вперед! Шевелись! Что подумала бы про тебя Мадж, если бы увидела, как ты увиливаешь от работы?
Тяжелая куртка давила сверху, огромные сапожищи, словно кандалы, сковывали каждый шаг. Калли с трудом отворила кухонную дверь и вышла на улицу. Она нашла металлический совок: надо постучать по трубам, попытаться пробить лед, чтобы пошла вода. Но стоило ей взять совок в руку, как острая боль пронзила грудь. Она даже согнулась пополам, не в силах сделать вдох. Неожиданный приступ напугал.
– О боже! Только не сейчас! И не здесь! – воскликнула Калли через силу. Но никто не отозвался. Только лошади подняли головы на звук знакомого голоса. Нужно немедленно позвонить врачу. Она еле доползла до телефона. Пожалуй, это было самое долгое путешествие в ее жизни, когда каждый шаг казался вечностью.
– Ну, вот все же доползла кое-как, старуха! – подбодрила она сама себя и вздохнула с облегчением. И в ту же минуту новая волна боли накрыла ее с головой, и она безвольно опустилась на коврик.
49
Мелисса выехала из Лондона в пятницу вечером. Дорога лежала на запад. Маневрируя в сплошном потоке автомобилей, устремившихся вон из города, как это всегда бывает накануне выходных, она все еще пребывала в нерешительности. А может, лучше повернуть назад, пока еще не поздно? Ей надо попрактиковаться под записи на компакт-дисках, у нее репетиции накануне выступления. А она вместо того, чтобы работать, работать и еще раз работать, тратит свое драгоценное время на поездку в Херефордшир. По прогнозам синоптиков, погода будет холодной, но ясной. Маршрут путешествия она изучила заранее по атласу автомобильных дорог и выбрала кратчайший путь до аббатства Брайерли.
Собственно, это последний ее свободный уик-энд вплоть до самого Нового года, а потому либо сейчас, либо никогда. Вполне возможно, она гонится за синицей в небе и никаких практических результатов поездка не даст. Но внутренний голос подсказывал Мелиссе, что она напала на верный след. И речь идет не о простом совпадении имен. Именно чутье и толкало ее вперед, и торопило, торопило… Нехорошо, что она не поставила в известность Марка о своем открытии, корила она себя, но он так и не ответил на ее последний телефонный звонок, а голос на автоответчике сообщил ей, что он в отъезде, работает где-то за пределами Лондона. Не то чтобы Мелиссу сильно обидело, что, вернувшись из командировки, Марк так и не соизволил перезвонить ей, но все же задело. И в отместку она тоже решила попридержать свои сногсшибательные новости при себе.
Как хорошо им было вместе в Париже и потом в Бельгии. Какие волшебные ночи они провели, занимаясь любовью! Марк оказался в постели просто супермачо, вздохнула она и отрешенно улыбнулась, припомнив некоторые подробности. Но просто время для любовных утех они выбрали неподходящее. У нее были свои планы, у него – свои… Как бы то ни было, а финальную часть поисков Мелисса решила провести самостоятельно.
Хотя второй водитель ей бы сейчас совсем не помешал. Почему она так резко оборвала свои отношения с Марком? Ведь он же ей нравился. Вот так всегда! Стоит ей завести очередной роман, и она тут же торопится распрощаться с поклонником. Не доверяет она мужчинам, что ли? Впрочем, причины столь странного поведения были ей вполне очевидны, к психотерапевту не ходи. Конечно же, все упирается в покойного отца. Сколько раз он обещал матери завязать с пьянством, а потом начинал все сначала. Ведь это отец всецело повинен в смерти мамы. Тогда зачем она разыскивает по всей Британии какую-то старуху-алкоголичку? Зачем мечется то в Шотландию, то в Бельгию, пытаясь восстановить историю рождения отца? Вот и сейчас потащилась в такую даль, к самой границе с Уэльсом. Зачем ей все эти хлопоты? Ему надо было, пусть бы и искал себе на здоровье!
Да, мой дорогой папочка, именно так! Тебе надо, тебе и искать! С какой стати мне сидеть за рулем, мчаться на другой конец страны, заметь, чужой страны, чтобы решать твои дела? И снова заметь, твои, а не мои! Все это меня совершенно не касается. Да, эта таинственная Каролина, или как там ее, может, и имеет какое-то генетическое родство со мной. Ну и что из того? Она все равно для меня чужой человек.
Этот мысленный спор с отцом длился и тогда, когда за окнами автомобиля замелькали сначала городские пригороды, и потом, когда она миновала очередную развязку и переместилась на шоссе с двусторонним движением и вокруг пошли уже идиллические сельские пейзажи. Конечно, глупо тратить свободное время на всякую ерунду. Вот и сегодня! Вначале она долго искала подходящую придорожную гостиницу для ночлега, потом попыталась вздремнуть пару часиков, несмотря на то, что за стенкой в соседнем номере дико орал телевизор.
С шумными соседями она поквиталась на следующее утро, причем самым гадким способом. Поднялась чуть свет и стала распеваться, причем во весь голос. Как известно, вокализы мертвого способны поднять с постели, не то что разбудить живого. Напевшись всласть, Мелисса побежала в ближайшее кафе, чтобы позавтракать и снова в путь. Главное – успеть улизнуть из гостиницы до того момента, когда доведенные до отчаяния соседи ринутся к администратору с жалобами на певицу. Все же, что ни говори, а хороший оперный голос может оказаться полезным не только по своему прямому назначению.
Чем ближе она подъезжала к Литл-Брайерли, тем больше радовалась, что напялила на себя сразу несколько свитеров, а горло обмотала шарфом. Деревня как деревня: одна длинная улица без названия, почтовое отделение, паб и красивая церквушка из золотистого камня, предположительно то самое аббатство Брайерли. Уже на выезде из деревни она увидела самодельный щит с указанием дороги к лошадиному приюту Мадж Коттислоу. Типичная проселочная дорога, петляющая среди полей и перелесков и обдуваемая ветрами со всех сторон. По обе стороны дороги застыли, словно часовые, могучие деревья, их голые кроны изогнулись почти до самой земли, царапая ветвями крышу капота. Но вот и сама ферма. Ворота открыты, дальше идет узенькая тропинка. Вдалеке стоит припаркованная машина и виднеется стойло для лошадей.