Открытка, стр. 102
Несмотря на всю романтичность бивуачного существования под шатрами, Калли прекрасно понимала, что ей во что бы то ни стало надо найти себе постоянный угол еще до наступления холодов. И сразу же возникала другая проблема. Что, если с ее возвращением к работе служанки в каком-нибудь баре к ней снова вернется пагубная страсть к спиртному? А к любой другой работе она – увы! – уже просто непригодна.
Однажды утром она принялась заворачивать в старую газету несколько яблок про запас, и тут ей на глаза попался заголовок, который заинтересовал. Калли развернула яблоки, разгладила измятую газету и принялась за чтение. Чтение давалось с трудом. Во-первых, она уже отвыкла читать, а во-вторых, буквы прыгали и расплывались перед глазами. Очками она так и не успела обзавестись. Некий политический деятель по фамилии Айри Нив лоббировал в парламенте принятие закона, по которому все узники концлагерей должны получить от государства полную компенсацию за годы, проведенные в заключении. Германия уже перечислила на эти цели миллион фунтов стерлингов, и вот член парламента горячо заверял читателей, что все, кто выжил в том аду, получат соответствующие выплаты в положенный срок. Что ж, она тоже вполне может претендовать на свою долю в этом пироге. Калли свернула газету и спрятала ее в карман, решив вернуться к статье еще раз. Надо посоветоваться с Петель и другими членами коммуны. Может быть, молодежь предложит что-то дельное.
Калли вдруг вспомнила Селину и сотни, тысячи других загубленных в лагерях людей. Этим несчастным уже не нужны никакие компенсации. Но она-то еще жива! И еще вправе потребовать от властей свои деньги. Солидная сумма снова поможет ей встать на ноги. Но для того, чтобы претендовать на получение компенсаций, ей придется круто поменять образ жизни, покинуть коммуну «Закат солнца» с ее простотой нравов и легкостью существования, снова вернуться в тот мир, где люди ходят в цивильной одежде, заполняют десятки всяких бланков и анкет. А для начала она должна будет зарегистрироваться как жительница Лондона. Ее военная пенсия в последние годы шла на книжку, но странствия по стране забросили ее далеко от того места, где предположительно должна была храниться на счете ее пенсия. Впрочем, сберкнижка у нее на руках, а это весомое доказательство, что она – это она. Все же остальные документы, включая и паспорт, были потеряны, утрачены, рассеяны по белу свету. Фактически перед лицом закона ее уже просто не было. Да и не только перед лицом закона.
Калли не нужны были зеркала, чтобы понять, что у нее вид законченной бродяжки: волосы висят патлами, самодельные штаны из сермяжки и бесформенный шарф на голове. Пара приличных платьев валялась в ее сумке, но они были такими грязными и затасканными, что нужно потратить немало времени, чтобы привести их в порядок, прежде чем рискнуть напялить их на себя и показываться на людях.
А что станется с Долли? Как она вытерпит сидеть днями на цепи в ожидании хозяйки, пока та станет искать им кров над головой и работу? Долли спасла ее от беспробудного запоя, от пьяного угара бесконечных кабаков и баров. По сути, она подарила ей новую жизнь. Так, может, лучше ничего не менять? Остаться здесь? Тут и детворы полно, которые любят повозиться с Долли. Вон она как похорошела, пополнела, шерстка стала блестящей и гладкой. Так как же после такой райской жизни она снова потащит бедное животное в мир, где ей никто не рад и она никому не нужна?
Калли ласково гладила собаку по спине, сосредоточенно обдумывая, что делать. Долли дала ей так много! Абсолютная преданность, любовь без оглядки, настоящая верность. А взамен ей надо совсем мало: еда и уважительное отношение. Да, Долли снова возродила ее к жизни, она помогла ей почувствовать ответственность за кого-то еще, помимо себя. Старая овчарка стала в жизни Калли вторым самым дорогим существом на свете после сына. В какой-то степени она даже заменила ей Дезмонда. Долли заслуживает того, чтобы дожить остаток дней тихо, спокойно, сыто. Последнее время она все больше спит, верный признак дряхлости и приближения конца. Шумные улицы, толпы пешеходов вокруг – все это станет для нее нервным потрясением и мукой. К тому же годы лишений, каменный пол в качестве постели сделали свое дело: у собаки развился жутчайший артрит.
– Я не могу взять тебя с собой, – снова и снова повторяла Калли. Рыдания душили ее. – Да, я буду скучать, очень скучать! Но если я решусь, то поеду одна, а ты пока останешься здесь.
Это был непростой выбор, и очень драматичный к тому же. Часть ее сознания трезво оценивала всю ситуацию. Да, пора возвращаться к нормальной жизни. Вполне возможно, она еще может оказаться полезной. Сейчас, когда Калли завязала, наконец, с пьянством, многое предстало перед нею в истинном свете. Удирая от мира, прячась, скрываясь от людей, она лишь уподобляется Долли, зализывающей свои раны в укромном уголке. У них много общего с этой старой овчаркой, но все же какой-то срок жизни ей еще отпущен, а значит, надо употребить его с пользой. Та неистребимая жажда жизни и внутренняя самодисциплина, которую заложили ей когда-то еще в годы учебы в школе Святой Маргариты, никуда не делись. И их знаменитый школьный девиз «Вперед и выше!», он по-прежнему многое значил для Калли. За ее плечами жизнь, о которой нынешние молодые и понятия не имеют. Что ж, тем лучше! Никогда не поздно начать все сначала, но для этого требуется сделать первый шаг и отправиться в путешествие. И снова одна!
– Ну почему? Почему мне всегда приходится бросать тех, кого я люблю? – воскликнула она сквозь слезы.
Для поездки в Лондон она намылась и начистилась. Из сумки были извлечены на свет Божий черная юбка и жакет, уже давно вышедшие из моды, но достойно сохранившие стиль начала пятидесятых, а потому вполне пригодные к употреблению. Петель закрасила ее седины, придав волосам благородный светло-пепельный оттенок, после чего Калли уложила их в высокую пышную прическу, сколов пряди на затылке шпильками. Она сняла часть пенсионных денег для того, чтобы купить билет до Лондона и иметь возможность устроиться там на ночлег. Ей придется много походить по кабинетам министерства обороны, надо ведь будет заполнить кучу бланков и форм. Вернется ли она назад, в лагерь, твердой уверенности у нее не было.
В последний раз они с Долли отправились на прогулку вдоль берега реки. Калли убеждала собаку в том, что ехать ей надо во что бы то ни стало, а та поживет пока без нее.
– Как только я устроюсь на новом месте, я тут же приеду за тобой! – уверяла она Долли. – Обещаю!
Но в глубине души Калли понимала, что, скорее всего, прощается с верным другом навсегда.
Решимости действовать Калли хватило только до Глостера, но, уже вступив на перрон столичного вокзала Паддингтон, она почувствовала, как дрожат и подкашиваются у нее ноги от городского шума, обилия лиц, от всей той суеты большого города, от которой она уже давно отвыкла. Ее сразу же бросило в пот, захотелось тишины и покоя. Прочь с этих оживленных улиц, заткнуть уши, чтобы не слышать бесконечные звуки автомобильных клаксонов и рев двигателей. Как же она могла забыть, что такое Лондон! Какая напряженная и деловая жизнь всегда царит в этом городе! Но сегодня Калли чувствовала себя в столице чужой, человеком, случайно прибившимся сюда с другой планеты. Все раздражало и нервировало: и люди, и шум, и ритм. Почему-то вспомнился Лейпциг, и от этих воспоминаний снова захотелось бежать. Бежать куда глаза глядят, не оглядываясь.
С другой стороны, не потащится же она прямо с вокзал в Уайт-холл, где располагается министерство обороны. У нее и сил-то не осталось, чтобы дошагать некогда знакомыми улицами до нужного ей здания. Надо немного взбодриться! Вот пропустит стаканчик, другой и снова почувствует себя человеком. Разве она не заслужила маленькой поблажки за столько месяцев воздержания? А вот и паб на пути! Калли открыла дверь и решительно переступила порог питейного заведения.
44
«Что я здесь делаю? – размышляла Мелисса, любуясь водной гладью озера Далраднор. Она вдыхала в себя полной грудью свежий весенний воздух и следила за солнечными бликами, которые то серебрили, то золотили рябь на воде. – Какое отношение это поместье имеет лично ко мне? С чего я вдруг сорвалась с места и понеслась в такую даль, напрочь загубив свои пасхальные каникулы? – Но ведь Либби Стюарт дала ей четко понять, что именно в Далрадноре находится ключ к разгадке тайны рождения ее отца. «Хотя что это меняет? – раздраженно подумала она. – Отца уже нет в живых, а я, вместо того чтобы сосредоточиться на подготовке к экзамену по вокалу, отправляюсь в сомнительную авантюру бог знает куда». Впрочем, если бы не гонорар за сольное выступление в оратории Генделя «Сотворение мира», то, конечно, никуда бы она не поехала.