Объятия незнакомца, стр. 111

Мари ступила в гостиную и отшатнулась.

– Ашиана, почему ты не сказала, что он здесь? – еле слышно прошептала она, глядя на знакомою фигуру в дальнем кресле.

– Но это само собой разумелось. Мы все с нетерпением ждали этого дня.

Как ни подталкивала ее Ашиана вперед, но Мари оцепенело стояла у дверей этой обширной и со вкусом убранной комнаты. Гостиная была обставлена мебелью красного дерева, под потолком поблескивала хрустальная люстра, а на лаковых горках, расписанных в китайском стиле, голубели статуэтки из превосходного дельфтского фаянса, которые, по-видимому, должны были бы стоить не одну тысячу ливров.

Она находилась в этом доме уже третий день, и все это время почти не выходила из своей спальни, согласившись сегодня спуститься в гостиную только после настойчивых уговоров Ашианы, приглашавшей ее присоединиться к семейному событию. Лорду Джулиану сегодня должны были снять повязку, он должен был обрести зрение. И Мари решила, что обязана встретиться с ним хотя бы для того, чтобы сказать, что она искренне сожалеет о случившемся с ним и с его кораблем.

Лорд Джулиан был уже здесь – высокий и светловолосый, его можно было бы перепутать с братьями, если бы не повязка на его глазах. Рядом с ним сидел унылого вида мужчина, очевидно, их семейный доктор, а также лорд Саксон и сухонькая пожилая дама, одетая в элегантное пастельно-розовое платье. Мари поняла, что видит саму герцогиню.

И еще в гостиной сидел Макс.

Судя по ошеломленному выражению его бледного лица, ее появление было для него не меньшей неожиданностью, нежели для нее его присутствие.

– Я не думала, что он уже может вставать, – обиженно прошептала Мари.

– Его вдохновил на это Саксон, – пояснила Ашиана. Мари насупилась. Она больше не верила в коварный план д'Авенантов, направленный на то, чтобы выудить из нее формулу, однако начинала подозревать, что они вынашивают другой, не менее коварный замысел, желая соединить их с Максом.

Что так же бессмысленно, как пытаться соединить масло с водой.

Или порох с огнем.

Она не успела продумать пути отступления, так как была атакована одним из собравшихся здесь заговорщиков.

– Дитя мое, как я рада, что вы согласились присоединиться к нам!

Герцогиня, разбив неловковое молчание, шла к ней с вытянутыми руками и теплой улыбкой, которая удивительнейшим образом согревала ее холодноватые серебристо-серые глаза.

– Мне очень жаль, что мы с вами не познакомились раньше. Я мать Макса. Меня зовут Пейдж. – Обеими руками она пожала руку Мари. – Насколько я понимаю, это вас я должна благодарить за сына. Вы спасли ему жизнь. Я очень благодарна вам. Восхищаюсь вашим бесстрашием.

– Нет... что вы... – запротестовала Мари. Она никак не могла взять в толк, отчего все вокруг приписывают ей качества, которые никогда не были присущи ей. Ведь отнюдь не отвага двигала ею тогда; напротив, полнейшая паника обуяла ее.

– Пустяки, – пролепетала она. Лорд Джулиан засмеялся.

– Я бы так не сказал, мадемуазель. – Он прошел к двери размеренными шагами, словно по памяти находя дорогу. – Макс, конечно, бывает иногда невыносим в своей серьезности и учености, но он все-таки кое-что да значит для нас. Наверное, мы просто привыкли к нему.

– Ну спасибо, – проворчал Макс.

Лорд Джулиан, не удостоив вниманием эту реплику, с проказливой улыбкой на лице взял ее другую руку.

– Позвольте представиться. – Он галантно поклонился Мари. – Лорд Джулиан д'Авенант к вашим услугам. А вы та очаровательная, блестящая Мари Николь ле Бон, о которой мы так много слышали. Должен признаться, мне изрядно досаждает факт, что два моих братца не оставили мне никаких шансов, завладев сердцами восхитительнейших дам. – С этими словами он поцеловал ей руку.

Мари почувствовала, что краснеет. Ей не доводилось слышать столь лестных слов в свой адрес. Даже от Макса. Ашиана улыбнулась:

– Спасибо, Джулиан.

Оставив их, она направилась через комнату к мужу.

Характеристика, данная лордом Джулианом, показалась Мари довольно спорной – особенно тезис о ее очаровании. Он называет ее очаровательной, восхитительной, не видя ее? Но она не стала возражать. Были другие, гораздо более важные вещи, о которых ей хотелось сказать ему.

– Лорд Джулиан, я искренне сожалею о случившемся с вами. Если можете, простите меня...

– Вам не за что извиняться, – прервал он ее. – Я не имею к вам претензий. – Просунув ее руку под свой локоть, он провел ее в гостиную. – И прошу вас, называйте меня просто Джулианом.

Она изумленно смотрела на него. Как может быть он таким радушным, как вообще может выносить ее присутствие, когда ее дьявольское изобретение отняло у него все – зрение, корабль, команду?

Зато его брат помнит об этом.

– Мадемуазель ле Бон, – заговорила герцогиня, – Макс рассказал нам, что военные воспользовались вашим химическим соединением без вашего ведома. Поэтому мы ни в чем не виним вас. Вы сами пострадали из-за него. Мне печально думать о том, что вы лишились дома, потеряли сестру. Примите мои соболезнования.

Мари бросила быстрый взгляд на Макса, раздосадованная, что он так много рассказал о ней родным. Она не привыкла делиться с кем-либо своей болью. Подобные чувства она всегда предпочитала держать при себе.

Как, впрочем, любые свои чувства.

– Вы не несете ответственности за то, как французский флот распорядился вашим изобретением, – подхватил Джулиан. – Мадемуазель, мы оба – и я и вы – стали жертвами в этой игре. Жертвами обстоятельств, которые выше нас.

– Вы очень добры, – тихо ответила Мари, переводя взгляд с Джулиана на герцогиню. – Спасибо вам.

– Ну что вы, мадемуазель, – возразил Джулиан. – Дело не в доброте. Просто я не умею долго сожалеть о чем-либо, как и злиться на кого-либо.

Герцогиня заняла свое место на диване, а Джулиан продолжал стоять рядом с Мари, улыбаясь.

И она вдруг обнаружила, что улыбается тоже. Пусть похвала его явно преувеличенна – если бы он мог видеть ее, он вряд проявил бы такую обходительность, – но он, однако... весьма обаятелен.

Макс кашлянул:

– Джул, пора бы тебе уже оставить ее.